Тупиковое звено

— Я могу дать тебе его паспорт. — Богдан протянул темно-коричневую книжечку с надписью «паспорт» на нескольких языках.

— Господи! — Едва раскрыв ее, Даша схватилась за сердце. — Как же он похож на Галину! Год рождения 1925. Все правильно. Значит, вот он, пропавший сын моего деда. Николай Николаевич! — Она с трудом сдерживала слезы, — Миллер говорил правду. — Внезапно Даша замерла. — Да… Но почему он Титаевский? Неужели еще одно усыновление?

— Почему еще одно? — спросил Богдан. — И кто такой Миллер?

— Потом объясню! — Даша оживилась: с этим паспортом появилась надежда свести концы с концами. — Экспертиза сможет доказать, что Николай Титаевский — это и есть пропавший сын Николая Вельбаха…

— Вельбах, Вельбах… — Богдан нахмурился. — Мне все же кажется, что эту фамилию я где-то уже нстречал.

Даша предостерегающе подняла палец:

— Только умоляю — не надо ничего придумывать. Малейшая оплошность с твоей стороны может иметь крайне негативные последствия. Я почти уверена, что ты Вельбах, но…

— Да ничего я не придумываю! — Богдан присел рядом с Дашей и принялся перелистывать страницы альбома. — Подожди, подожди, где-то здесь… Вот! — Он вытащил из рамочки фотографию: — Читай, что написано.

— «Николеньке Вельбах от тети Суи и сестричек. Помни нас и люби, как мы тебя".

Прочитав надпись несколько раз. Дата перевернула снимок. Симпатичная, улыбчивая китаянка обнимает двух таких же улыбающихся девчушек.

— Что за чушь!

Богдан удивленно посмотрел на нее.

— В каком смысле?

— У нашего деда не могло быть сестер китаянок! И потом, на карточке написано 1939 год, а Николай Андреевич родился в 1899-м, да он им в отцы годится, а не в братья.

Титаевский молчал.

— А вдруг имелся в виду не прадед, а дед? Он же тоже Николай.

— Да, но здесь он не Титаевский, а Вельбах. И почему китайцы? У тебя есть фотографии матери?

Богдан сидел неподвижно. Даша ждала отпета, но тот молчал.

— Ты слышишь?

— А? Что? Прости, я задумался.

— У тебя остались фотографии мамы?

— Нет.

Даша подняла брови:

— Нет?!

— Откуда? Больница — такое место, куда фотографа не вызывают.

— Да, но более ранние… Может, сохранились снимки отца?

— Нет.

— Странно, дед и бабка есть, а матери с отцом нет. Титаевский пожал плечами:

— Не знаю почему.

— Это плохо. — Даша покачала головой. — Вернее, хорошо, что сохранились, плохо, что нет свидетельства о браке твоих родителей. Где они познакомились?

Пауза.

— Откуда мне знать! Даша занервничала.

— Ты пойми, их брак должен быть непременно зарегистрирован, иначе ты будешь считаться незаконнорожденным.

— Что значит незаконнорожденным? Вот мое свидетельство о рождении. — Богдан встал и принес еще один документ. — На, читай: «отец: Титаевский Александр Николаевич, мать: Титаевская Ирина Николаевна».

— Ну хоть это… — Даша вздохнула. — Только как твой отец или дед из Америки в Россию попал? Вот в чем вопрос. Или Галина сына в Советском Союзе оставила? Мама ничего не говорила тебе об этом?

Богдан молчал.

— Что же все-таки произошло? — пробормотала Даша.

— Не знаю. — Богдан понурил голову. — Думаешь, у меня ничего не получится?

— Не вешай нос раньше времени. — Даша ободряюще улыбнулась племяннику. — И давай пить шампанское, а то оно станет теплым.

Глава 29

1

Странно, но никогда до этого Полетаев ей не снился. Может, конечно, и мелькал где-то там, на заднем плане, но чтобы с такой ясностью — впервые. Даша почти физически ощущала ненависть, исходящую из темно-синих глаз. Ужас какой! Наяву эфэсбэшник никогда на нее так не смотрел.

Ей вдруг стало очень весело. Как прекрасно ощущать себя спящей: любая неприятность кажется не более весомой, чем облако, проплывающее за окном. — Палыч, ты дурак, — сказала она.

Интересно, как отреагирует мающийся в ее сне подполковник?

Реакция виртуального Полетаева не намного отличалась от действительности.

— Может я, конечно, и дурак, но вряд ли залез бы в постель собственного племянника.

Даша насторожилась. Голос звучал не внутри ее головы, что было бы естественным. К тому же он звучал слишком громко. А может, это сложный, многоплановый сон, вызванный треволнениями последних дней?

— Вставай, одевайся. Нам надо поговорить. Чувствуя странное волнение, Даша повернула голову направо, где по идее должен был находиться чудный профиль Богдана, но не увидела даже смятой подушки. «И все-таки это сон». — Сбежал твой полюбовник.

Даша похолодела и проснулась окончательно. В кресле, напротив кровати, положив ногу на ногу, сидел подполковник Полетаев и мрачно барабанил пальцами по металлическому подлокотнику. Даша приподнялась на локте:

— Как ты здесь оказался?

— Угадай. — Каждое слово вонзалось в больную голову отравленной стрелой. — Прилетел на ковре-самолете.

— Я имею в виду здесь, в квартире.

— Дверь была открыта.

— Не ври. Где Богдан?

— Я тоже хотел бы это знать.

Даша потерла ладонями щеки. Она все еще никак не могла понять, что происходит.

— Что происходит?

— Ты спала с ним?

— С кем?

— С мистером Титаевским, естественно. — Из-за большого количества шипящих звуков вопрос напомнил сипение змеи. Неподвижные черные зрачки усиливали впечатление.

— Нет, — невольно поежилась Даша. Ей было холодно и плохо.

— Что?

— Нет, говорю, не спала.

Подполковник с сомнением качал головой. Ни сочувствия, ни доверия в его лице не обнаруживалось. И тогда она заорала:

— Нет!!!

— Не кричи, — бросился к ней Полетаев. — Соседей разбудишь.

— Разбужу? — Даша автоматически посмотрел на левую руку, но часов на ней не оказалось. — А который час?

— Половина восьмого.

— Утра?

— Нет, черт побери, вечера! Не видишь — светает. — Подполковник встал и, заложив руки за спину, раздраженно отошел к окну.