Тупое орудие (др. перевод)

— Правду о своих похождениях следовало рассказать в тот роковой вечер, не дожидаясь расспросов, — строго заявил Хемингуэй.

— Не-ет! Открой я рот, вы сразу меня заподозрили бы!

Сержант подумал и про себя решил, что молодой Флетчер прав, хотя вслух посоветовал ему не слишком умничать с полицией.

— Умничать, возможно, и не стоит, но ваш суперинтендант сказал, что из моего заигрывания с прессой не выйдет ничего хорошего. А ведь вышло, еще как вышло! Моя фотография попала в газеты.

— Да ну? — невольно усмехнулся Хемингуэй. — Хотите сказать, ваша шпионская сказка теперь в газетах?

— Нет, — с сожалением ответил Невилл, — но один из тех бойких парней решил, что я из домашней челяди Флетчеров.

Салли захохотала.

— Невилл, что ты им наговорил? Покажи мне интервью!

— Покажу, если сержант отложит мой арест минут на десять.

— Сэр, вам прекрасно известно, арестовать мне вас не за что, — возразил Хемингуэй.

— А хотелось бы? — шепотом спросил Невилл.

— Ступайте своей дорогой! — порекомендовал Хемингуэй.

К его облегчению, Невилл послушался, взял Салли под руку и повел к дому.

— Ты выдал ему куда больше, чем я рассчитывала, — сказала Салли, когда они отошли на безопасное расстояние.

— Отвлекал его.

— Искренне надеюсь, что ты не слишком много наболтал.

— Я тоже, — кивнул Невилл. — Одно утешает: скоро это выяснится. Как поживает главная героиня спектакля?

— Ты о Хелен?

— О ней, милая, а если у тебя приступ сестринской любви, отправляйся домой и не докучай мне.

— Как я тебя ненавижу! — воскликнула Салли.

— Тут ты не одинока, — утешил Невилл. — Тех, кто меня любит, все меньше и меньше. У тети Люси вообще на меня аллергия.

— Неудивительно. Должна сказать…

— Кому должна?

— Замолчи. Должна сказать, очень низко с твоей стороны фотографироваться в лакейской форме. Мисс Флетчер сейчас только твоих выходок не хватает!

— Ерунда! Бедняжка Люси превратилась в слезоточивую капельницу на горе и мне, и себе. Газету с интервью и фотографией я заботливо сунул ей под нос. Получилось отличное развлечение. Лучше гнев, чем беспробудная скорбь. Как Хелен?

— Нормально, — сухо ответила Салли.

Невилл окинул ее сонным, но проницательным взглядом:

— Обстановка накалилась, да? Зачем ты вообще сюда пришла?

— Ничего не накалилось! Я просто захотела взглянуть на место преступления. Ну, и испариться ненадолго: Джон уезжает в город лишь после ленча.

— И у них телячьи нежности? Не верю! — воскликнул Невилл.

Салли коротко хохотнула.

— Пока до нежностей не дошло, но, вполне возможно, дойдет. Не был бы Джон таким… таким по-идиотски неприступным!

— Не говори! Ох уж эти сильные мужчины!.. Если выяснится, что Джон убил Эрни, мы станем его покрывать?

Салли не ответила, но у стеклянной двери гостиной вырвала руку и резко спросила:

— Невилл, ты способен говорить правду?

— Только что ведь сержанту правду говорил!

— Тут другое… Меня интересует, влюблен ли ты в Хелен.

— Господи, дай мне сил! — простонал Невилл. — А еще стул, порцию бренди и таз! История любви глазами Салли Дру. Скажи, твои опусы впрямь читают?

— Чудесно! — Салли испытующе на него посмотрела. — Но ты хороший актер и согласился вырвать расписки из лап Эрни. Прежде я не замечала, чтобы ты из кожи вон лез, пытаясь помочь ближнему.

— И больше не заметишь, милая, обещаю! Из кожи вон я лез потому, что меня свежевали. Только не говори, что ты вбила эту возмутительную чушь Джону в голову!

— Я ничего не вбивала, но не удивлюсь, если Джон сам себе ее вбил. В одном не сомневаюсь: Джон слишком недоверчив, если не сказать зажат.

— На него могут убийство повесить — станешь тут зажатым.

У Салли аж монокль из глаза выпал.

— Невилл, по-твоему, есть такая опасность?

— Конечно! Более того, я уверен, что вопреки надеждам Хелен новый вариант ее приключений в ту роковую ночь не слишком поможет Джону.

— Я тоже уверена! — вздохнула Салли. — Держала бы она язык за зубами! Кстати, Джон не в курсе ее второй встречи с суперинтендантом, так что не болтай.

— Какой простой была бы жизнь без друзей!

— Джон непременно спросит, с какой целью Хелен вернулась в кабинет. И придется рассказать про расписки.

— Давай напишем Джону анонимное письмо и раскроем все секреты? — предложил Невилл. — Получилось бы очень благородно по отношению к ним обоим, а бесплатное милосердие как раз по мне.

— Когда Джон приехал, а я сама ему чуть все не объяснила, — проговорила Салли. — Только Хелен так перепугалась, что я придержала язык. А потом… Не знаю, вдруг Хелен права? Не могу раскусить Джона. Невилл, зачем он домой вернулся?

— Дорогуша, не считай меня мастером разгадывать загадки!

— В любовных отношениях с Эрни Джон ее не подозревает. Он сам так сказал.

— Отрадно, что он не присоединился к мнению большинства.

— Неужели люди так думают? — Салли пронзила его испытующим взглядом. — Ну, говори!

— У людей одна похоть на уме, — пробормотал Невилл.

— И что, об этом болтают? Много?

— Нет, немного. Так, от нечего делать сплетничают.

Салли нахмурилась.

— Это плохо, — сказала она после небольшой паузы. — Полицейские услышат сплетни и поймут, что у Джона был мотив. А если он сам наслушался… Черт, не верю, что он примчался сюда специально, чтобы проломить Эрни голову. Дикость какая-то!

Невилл дал ей сигарету и закурил сам.

— При желании можно сочинить вполне правдоподобную историю. В Берлине Джон услышал отголоски сплетен…

— Почему в Берлине? — перебила Салли.

— Чего не знаю, того не знаю. Да ты сама легко подберешь несколько подходящих ответов. Он вернулся, чтобы устроить разгон Эрни…

— Не представляю, чтобы Джон устраивал разгон.

— Хорошо, что не представляешь, дорогуша. Если бы не только представляла, но и видела, то была бы среди подозреваемых.