Турбулентное мышление. Зарядка для интеллекта

Он жил счастливей всех…

Итак, напоминаем, он был славным королём, вино любил, порою оставаясь трезвым. Он страшно любил войну и стоил двух в рукопашной схватке. Женщин он любил тоже, и блондинок, и брюнеток, и шатенок. Он гордо носил свой султан. ВОПРОС № 31

А что наш весёлый король делал, «как паж»?ВОПРОС № 32

Некоему студенту дали задание – провести измерения при помощи капиллярного вискозиметра. В отчёте студент сделал в слове «вискозиметр» две ошибки, в результате чего предназначение прибора стало понятно всем, а не только физикам и химикам. Как же он написал это слово?ВОПРОС № 33

Скажите, что было вплетено во все снасти королевского флота Англии, от толстого каната до тончайшей верёвки, чтобы даже по самому маленькому кусочку верёвки можно было бы узнать: она принадлежит английской короне?

ВОПРОС № 34

В результате многочисленных посланий митрополита Московского Филиппа государю Ивану IV Васильевичу Грозному родилось это устойчивое выражение.ВОПРОС № 35

Как известно, реклама – двигатель прогресса. Чем лучше товар рекламируется, тем лучше он продаётся. А что лучше продаётся в США?ВОПРОС № 36

Скажите, что именно было получено в Лаборатории высокомолекулярных соединений АН СССР и потому именно так и называется?ВОПРОС № 37

Один отставной английский военный был управляющим имением в Ирландии и жестоко обращался с арендаторами. В знак протеста они прекратили с ним всякие отношения. Как его фамилия.ВОПРОС № 38

Англиканский священник Брайан Смит написал в 1896 году такое стихотворение:

Я страстно хочу зваться Браун иль Брайт,

Пусть Эванс, пусть Томсон, Джонс или Уайт…

Любая фамилия мне не претит,

Но только не эта презренная – Смит.

А кто в России мог быть недоволен своей фамилией по тем же причинам? ВОПРОС № 39

Полезнее всего пить минеральную воду из источника, но это не всем доступно. Поэтому минеральную воду стали разливать в бутылки.

В начале XIX века профессор Московского университета Христиан Л о дер открыл в Москве так называемое «Заведение минеральных вод». Там, как на настоящем курорте, можно было пить минеральную воду, но только из бутылок. В те времена их привозили в основном из-за границы.

В центре города можно было наблюдать, как важные господа праздно и не спеша прогуливаются и пьют воду. Как их стал называть простой люд?ВОПРОС № 40

С 1947 года командование ВВС США применяет свои обозначения для советских и российских летательных аппаратов и ракет. Эта практика облегчает американским военнослужащим запоминание типов наших самолетов. Так, например, бомбардировщики они обозначают английской буквой «B» [би], истребители – буквой «F» [эф].

Внимание, вопрос! Что американские военные обозначают английской буквой «H» [эйч]?ВОПРОС № 41

С аббревиатурой АКМ, думаем, знакомы все: автомат Калашникова модернизированный. Но что означает буква «А» в следующих аббревиатурах: АК, АКО, АМ, АС, если остальные буквы расшифровываются как «кулак», «орешек», «мелкий», «семечко»?ВОПРОС № 42

В декабре 2011 года мы проводили соревнования по брейн-рингу смешанных команд студентов РГУ нефти и газа им. И.И. Губкина в целях тестирования и отбора неординарно мыслящей молодёжи. Прозвучал такой вопрос:

«Помните, наверное, ещё со школы: «Каждый охотник жаждет знать, где сидит фазан»? Эта присказка и по сей день действует для оптики. А из-за чего перестала быть актуальной присказка такого содержания: «Мы все знаем, мама Юли села утром на пилюли»?»ВОПРОС № 43

Слово «стаффа» в переводе с итальянского означает «стремя», ведь когда-то нарочную почту доставляли на лошадях. В наше время слово, возникшее в результате этого, к лошадям уже практически не имеет никакого отношения, а роль письма, как правило, выполняет… Что именно?ВОПРОС № 44

Один из любимых вопросов соавтора сей книги и участника клуба «Знатоков» Нурали Латыпова: «С самых древних времён люди взирали на небесные светила и планеты, давали им божественные имена. Скажите, так какая же неизвестная планета была открыта шестой и когда именно?»ВОПРОС № 45

Сей занимательный вопрос был вынесен нами на деловую игру среди руководителей организаций группы «ЛУКОЙЛ» 30 августа 2012 года в Московской школе управления «Сколково»:«У этой матери, имя которой есть в документах каждого из вас, той, о которой мы повседневно думаем и говорим, есть два не менее известных сына. Впрочем, сыновья эти родились и получили свои имена от других родителей и, как минимум, веками ранее. О каких сыновьях идёт речь?»

Кто как говорит, тот так и мыслит. И наоборот?

Эйнштейн полагал, что «можно стимулировать появление глубоких и оригинальных мыслей, предоставляя полную свободу своему воображению, не ограничивая его традиционными условными запретами. Он и относит открытие теории относительности не на счёт своего особого дарования, а, напротив, – на счёт собственного так называемого «задержавшегося» развития.

«Нормального взрослого никогда не станут беспокоить проблемы пространства и времени, рассуждал Эйнштейн. – Есть вещи, о которых задумываешься только в детстве. Но моё интеллектуальное развитие задержалось, в результате чего я начал размышлять о пространстве и времени, будучи далеко не юным…»

В своих последних автобиографических записках великий физик вспоминает озарение, которое привело его к созданию специальной теории относительности. Оно явилось неожиданно, когда шестнадцатилетним юношей он просто мечтал о чём-то. «А что, если… – подумал он тогда, – лететь рядом с лучом света с его же скоростью?»

Нормальные взрослые, как резонно заметил Эйнштейн, обычно заглушают в себе подобные вопросы, а если они всё-таки возникают, то быстро забываются. Видимо, именно это и подразумевал Уинстон Черчилль, когда говорил, что «много людей спотыкаются о великие открытия, но большинство их них просто перешагивают и идут дальше» (Венгер, Поу, 1997. С. 20–21.)

Конечно же и выдающиеся умы не всегда способны сразу по достоинству оценить достижения современников.

Исторический анекдот на эту тему. Лорд Келвин знал, с каким трудом даже признанные учёные усваивают новые идеи, и не обижался на это. И когда специалист по магнитным компасам, королевский астроном Эри осмотрел компас, изобретённый Келвином, он мрачно изрёк: «Не будет работать». Келвин добродушно заметил: «Это слишком серьёзные слова, чтобы их можно было считать мнением королевского астронома».

Да что там! Сам Рене Декарт, один из величайших мыслителей в истории, «доказывал с полным логическим обоснованием, что открытый Торричелли эффект давления воздуха невозможен. Однако Торричелли, вопреки утверждениям этого маститого учёного, удерживал столбик ртути на метровой высоте. Кроме того, он поставил опыт, показавший, что если выкачать воздух, заполняющий пространство между двумя медными тарелками, то даже четыре лошади будут не в состоянии растащить их», – приводил пример Эдвард де Боно.

«… Cкептицизм и недоверие, понятная и будничная реакция, для учёных оправданная. Хуже, когда недоверие переходит в свою ненаучную разновидность – нежелание присмотреться повнимательней … Когда Галилей изобрёл телескоп и открыл спутники Юпитера, ему упорно не верил праведный иезуит Шейнер. Несколько смущаясь лёгкой возможности разрешить спор, Галилей предложил ему взглянуть в телескоп. «Даже не хочу смотреть!» – гордо ответил Шейнер. Склонность специалистов любой отрасли знания утверждать, что на сегодня в их области мир окончательно объяснён, – лишь расписка этих специалистов в своей бесплодности» (Губерман, 1969. С. 276).

– Потенциального учёного отличает исходное состояние организма под названием «любознательность». Оно есть у любого ребёнка, просто надо его развивать. Возьмите весной школьников на экскурсию, заведите их в лужу с лягушачьей икрой: те дети, которые не уйдут из лужи, вырастут биологами, а те дети, которые не заметят икру и будут шлепать по луже, думая над тем, как получается факториал, станут математиками. На самом деле всё очень просто: надо вовремя давать детям пищу для ума, а таланты сами выпирают из организма, – говорил в одном из интервью в октябре 2012 года Симон Эльевич Шноль, наш выдающийся современник, биофизик с мировым именем, профессор МГУ, историк советской и российской науки. – Я вижу, как меняется аудитория. Мне повезло: я застал подъём активного отношения к учёбе – в конце 1950-х – начале 1960-х годов, в хрущёвскую оттепель. Таких студентов я, к облегчению своему, больше не вижу, потому что они были очень тяжелы для лектора. Они знали всё, что я им сообщал, и задавали неудобные вопросы. Например, на лекциях они тянули руки и кричали: «А вы не читали такую-то работу в Nature?» А я – не читал. «А там ведь вот что написано!» После такого наглого типа любой лектор начинал заикаться, что было, честно признаюсь, замечательно.

Пожизненная страсть к познанию у Эйнштейна, по словам того же Игоря Губермана, пробудилась в том числе и под влиянием невероятного удивления при виде как раз стрелки компаса, ведущей себя по-живому. У подлинных учёных любопытство «доходит до крайности, почти до анекдота…

Датчанин Финзен, заметивший ещё в молодости целительную силу солнечных лучей и потративший затем всю жизнь на создание дуговой лампы, имитирующей солнечное излучение. Он экспериментировал на себе самом, наживая язвы от ожогов, бедствуя, подвергаясь насмешкам и нареканиям. Лампу он успел создать незадолго до смерти, а умирая, с жадностью воскликнул: «Если бы я мог присутствовать на своём вскрытии!»…

Июльской ночью 1905 года умирающий терапевт Нотнагель, врач знаменитый и талантливый, ощутив, что ночь уже не пережить, описал классическую картину смертельного приступа сердечных спазмов. До последних минут занимался холодным самонаблюдением Павлов. Он изучал свою болезнь, ставил диагноз по ощущениям. Отёк коры. Он не ошибся в диагнозе.

За два года до смерти снялся с учёта в клинике физиолог Берштейн. Он безошибочно диагностировал себе болезнь, точно определил оставшиеся сроки. И заторопился. Писал статьи, завершил книгу, раздарил идеи ученикам…

Так умирал Мечников. «Вскроете меня, – говорил он ученику, – обратите внимание на кишки, на их стенки». Учёный посмертно проверял идеи о механизмах старения… и т. д.» (Губерман, 1969. С. 146–147).

Выдающийся философ, экономист, один из идеологов Пролеткульта, врач-естествоиспытатель Александр Богданов (Малиновский) погиб в ходе экспериментов на себе. В 1926 году он стал одним из организаторов и первым директором учреждения, ставшего затем Центральным институтом переливания крови в Москве. Два года спустя 12-й опыт по обменному переливанию крови оказался для него роковым (говорят, что из-за разницы в резус-факторах).