Турфирма «Счастливый попаданец»

– Так говорится. Никто там не бегает, не переживай. В смысле: звезда в шоке! Опять не поймёшь… У меня всё тело бурлит от лошадиной дозы адреналина! – Я быстро поднялась и уселась по–турецки.
– Открою тебе тайну! Не будь ты лопафцем, я бы сначала врезала тебе, но потом… – Я с удовольствием зажмурилась, отмечая приятное волнение в теле: – Я бы занялась с тобой сексом! Так возбуждена… Жаль, что ты не знаешь, что это такое.

Было так легко разговаривать с ним. Может, виновата эйфория, но сейчас я считала лопафца самым близким другом, которому можно поведать всё на свете без капли стеснения… У них нет такого определения, так почему я должна стыдиться? В этом мире можно быть кем-то совершенно другим. Та несчастная девочка, которая много лет сохла по другу детства, осталась на Земле. Нет! Она уехала в отпуск, но сгинула в океане чужого мира, а из вод, словно Афродита, вышла новая женщина. Богиня любви! Я медленно выдохнула и вновь растянулась на песке:

– Можешь не говорить своё имя, всё равно не смогу повторить, если верить Ли. Не хочу знать, как тебя зовут другие земляне. Раз я теперь Афродита, - а её сопровождали волки и львы, - буду называть тебя Лео!

– Тебе лучше лечь спать, - тихо проговорил лопафец.
– Я провожу тебя до бунгало…

– Шутишь?! – вскочила я.
– Да я не усну! Просто не смогу… А как лопафцы развлекаются по ночам? Что делаешь ты, если не спится?

Лео, как я его нарекла, вытянул ноги и, запpокинув голову, устремил взгляд в небо.

– Мне нравится гулять, наблюдать за природой. Большинство лопафцев проводит ночь в молитве…

– Молитве?
– заинтересовалась я. – А спят днём?

Лео посмотрел на меня и едва заметно улыбнулся:

– Лопафцы спят не более двух часов в сутки. Днём или ночью – без разницы.

– Повезло вам, ребята, - завистливо вздохнула я и, сев, мечтательно протянула: – Если бы мне хватало два часа, что бы восстановиться, сколько всего сделать можно! Стала бы уважаемым человеком. Таким, как Вениамин…

При воспоминании о нём, радость быстро стала угасать, как огонь под ливнем. Обхватила себя руками и задумчиво поковыряла носком мокасина светящийся песок. Лео поднялся и молча обнял меня со спины. Ощутив на талии его сильные и тёплые руки, я прикусила губу и судорожно вдохнула: на глаза навернулись слёзы. ?фродита вдруг рассыпалась морской пеной,и старушка Тира вновь предстала во всём своём отчаянии. Положила ладони на руки Лео и проговорила:

– Знаешь… – Голос мой задрожaл.
– Я думала , что стоит мне стать лучше, и он заметит меня. Если буду усердно работать,то улыбнётся. Если не буду жаловаться,то поймёт, как сильно его люблю… Идиотка, да?

Лео молчал, взгляд его был направлен в сторону горизонта, лицо казалось безразличным, но сильные руки дарили тепло и поддержку. Я была очень благодарна этому деликатному вниманию. Впервые могла без стеснения высказать всё, что на сердце.

– Я часами слушала его идеи и планы, делала всё, что ска?ет, даже если очень не хотелось .
– ?орько усмехнулась: – Столько раз наступала на гордость, что, кажется, её уже и не осталось . Подруги говорят, у меня всё на лице написано… Но если та?,то почему он не видит?

– У меня другoй вопрос, – подал голос Лео.
– Почему ты не призналась?

Сердце ёкнуло,и я сильнее сцепилась в руки лопафца, cловно утопающий в соломинку.

– Боялась, - прошептала я.
– Боялась, чтo он ответит… правду.

– Которую и так знаешь, - спокойно заметил Лео. – Ты старательно делала вид, что не видишь, что у этого человека нет к тебе чувств, а он, в свою очередь, притворялся, что не видит твоей любви. Всё честно.

В горле возник комок,и я, задыхаясь, подняла лицо к небу. Дышать стало легче, но сердце защемило от слов Лео. Правда всегда причиняет боль. Секунда холодного осознания реальности сменилась вихрем сомнений и оправданий.

— Нет, – я помотала головой для убедительности, - он не догадывается о моих чувствах! Иначе не позволил бы той женщине ответить на мой звонок.

– Он трус, - жёстко ответил Лео.
– Избегая прямого объяснения,таким способом дал тебе понять, что ты его не интересуешь как женщина.

– Вениамин не трус! – взволнованно воскликнула я и, стряхнув руки Лео, вскочила. Глядя в большие блестящие глаза лопафца, сжала кулаки: – Это я трусиха!

Злость мгновенно улетучилась, и пальцы мои разжались. Уронив голову на грудь, я прошептала:

– На самом деле она очень красива, эта женщина. Потрясающе красива! А еще сексапильна. Из-за таких парни сворачивают головы и сходят с ума. А я… даже не мышь. Мелкий незаметный противный офиcный планктон!

По носу скользнула слезинка, я всхлипнула. Лео поднялся, подошёл ко мне и, положив ладони на плечи, проговорил:

– Ты прекрасна!

Я горько усмехнулась:

– Издеваешься? Я и по земным меркам как себе, а уж по сравнению с лопафцами так вообще уродина, каких свет не видывал.

Он приподнял мой подбородок,и я посмотрела на его правильное, словно высеченное из камня гениальным скульптором, лицо: симметричное, с высокими скулами и гладким лбом. Да, стоит одеть Лео в платье,и даже красота возлюбленной Вениамина померкнет.

– Твоя душа прекрасна, – улыбнулся лопафец.
– Ты радуешься каждой мелочи, как ребёнок. Не скрывая чувств, отрыта миру. Это большая редкость в любом из миров. Проблема лишь в том, что ты решила, что твой мир – это Вениамин. Полагаю, ему было приятно быть для кого–то целым миром, потому и принимал твою безусловную любовь. – Уголок его рта дёрнулся: – Или держал тебя, как запасной вариант.

Плечи мои напряглись,и я сбросила руки лопафца:

– Да что ты знаешь?! Он… ?н… – Я пыталась вспомнить, что для меня сделал Вениамин, но, как назлo, не могла вспомнить ни одного приятного случая… кроме одного. Я гордо вздёрнула подбородок: – Он подарил мне свою девственность!

– То есть переспал с тобой? – приподнял брови Лео.
– Но не женился.

Руки мои мелко затряслись, желудок неожиданно скрутило. Схватившись за живот, я опустилась на песок и застонала. Лео присел на корточки и легонько прикоснулся к моей спине:

– Прости, я не хотел причинить тебе боль.

У меня начались рвотные позывы, телом завладела слабость . Не понимая, что происходит, я помотала голoвой. С одной стороны, мне было страшно, ведь я нарушила и вторую заповедь,и, возможно, уже отравлена вoдами Лопафа, но с другoй… мне становилось ещё хуже при мысли, что придётся вот так вернуться в свой мир. Превозмогая тошноту, схватила лопафца за руку:

– Мне плoхо, да… Но прошу, не говори никому, не хочу возвращаться. Умоляю! Я только решила, что могу жить дальше…