Турист поневоле

– И можно в любом месте разговаривать? А звонить только на такие переносные телефоны или на обычные тоже?

– О, Петя, мобильники – это большое достижение прогресса. Звонить можно отовсюду и всюду: и на работе, и на бабе, везде тебя достанут! И дома, и заграницей.

– Ты и заграницей бывал?

– А как же, теперь любой может поехать куда хочет, нужны только деньги и время. Правда, обычно если у людей есть время – нет денег, есть деньги – нет времени. Знаешь, где теперь всесоюзная здравница? В Турции и Египте, там и лучше, и дешевле…

– Коля, а эти долги за машину?

– Если бы! Такие копейки я давно бы отдал… Ладно, Петя, не грузи, и так на душе муторно. Приехали. Так, таримся, а потом на кухню, как в старые добрые времена. Ты меня обо всем расспросишь, я расскажу-покажу. Надо тебе в новую жизнь вникать.

***

В магазине с Петром случилась истерика.

Советский человек восьмидесятых твердо знает о продуктах следующее: все что вкусно – в дефиците; дефицита больше килограмма в одни руки не отпускают; без блата в магазине за деньги ничего приличного не купишь; за любым мало-мальски приличным товаром нужно выстаивать огромные очереди без гарантии, что достанется.

Теперь представьте, что человек, для которого эти истины непреложны как снег зимой и солнце летом, входит в современный супермаркет. Петр тоже ничего не подозревал, входя…

Магазин раздавил идейного комсомольца внутри Петра. Оглохший и лишенный дара речи, он бродил вдоль полок и не мог поверить, что видит все собственными глазами. Мелькнула мысль, что это и есть пресловутое коммунистическое изобилие, но, присмотревшись к ценам, протрезвел – изобилие было капиталистическим. Николай из магазина вынес его вместе с пакетами.

Только дома, выкладывая еду и напитки, Петр немного успокоился, но его мучило неприятное открытие: разнообразие колбас в магазине в таком количестве перебивает любые теоретические обоснования преимуществ социалистического строя.

Сели за стол.

– Рассказывай, что тут было без меня, – потребовал Петр.

– Пропал ты в… сегодня же пятница? И ты пропал ты в пятницу. Надо же, какая неожиданная синхронность. Постаралась твоя Баба. Так вот, на следующий день, то есть, в субботу, Танюха вызвала меня на кухню и учинила допрос на тему, что я знаю о твоих «левых» связях. Про Светлану я тогда не знал…

– Интересно. Откуда ты сейчас про нее знаешь? Я же не рассказывал.

– Все по порядку. Так вот, я Татьяну убеждал, что никого нет. Не упоминать же всякие мелочи на выездных учебах. О каждом насморке в истории болезни записей не делают… Танька была уверена, что ты загулял, и упаковала твои чемоданы на вынос. Когда ты не появился на планерке в понедельник, я понял - что-то серьезное. Первый допытывался, где ты можешь быть, орал, что твои прогулы – плевок на политику Андропова по укреплению дисциплины, что твоей карьере конец, все в таком духе. В среду Танька написала заявление в милицию. А через неделю позвонила твоя Светлана Юрьевна (обо мне ты, получается, ей рассказывал). Она считала, что была последней, кто тебя видел, и что твое исчезновение связано с ней. Ходила в милицию… Вкус у тебя, скажу, отменный. Редкая женщина. Большой человек нынче. Живет то в Лондоне, то в Москве. Хозяйка международной финансовой группы. Начинала с какого-то научно-внедренческого кооператива… Мужа у нее, кстати, нет и никогда не было. Есть сын, Петром зовут, как тебя… погоди… Ты ли?! [1]

– Скорее всего. Я от нее еду. Два часа назад она сказала, что беременна, поставила вопрос ребром – или я развожусь, или она делает аборт.

– Вот как! Если бы развелся, была бы у тебя жена – миллиардер, как у нашего мэра… черт, никак не привыкну, что ты всего пару часов оттуда. Для меня ведь жизнь прошла… – Николай погрустнел. – Получается, что час назад, что 26 лет назад – все одинаково далеко… Где я остановился? Танька твоя так одна и жила, растила Васю… гм… Пока тебя искали, она надеялась, что ты жив и, нагулявшись, вернешься, если не к ней, то к сыну. Помню, у вас тогда напряженно было в отношениях, кризис семи лет брака…

– Мы студентами поженились - ни жизненного опыта, ни знания людей, ни тем более женщин… А Вася родился, все вообще на задний план ушло. Кстати, что о нем слышно? И откуда ты так подробно про Свету знаешь?

– Прочитал в одном деловом журнале интервью со Светланой Юрьевной. А про Васю твоего… деловые журналы не пишут… Наливай, а то перерывы длинные.

– Коля, может, по справке номер моих найти, так хочется с Васей поговорить!

Николай отвел взгляд, на мгновение посерел лицом, тут же натянул на лицо улыбку и положил руку на плечо другу.

– Погоди. Предлагаю сегодня и завтра посвятить твоей адаптации к суровым будням светлого будущего. И вообще, что ты так суетишься?! Ты их когда видел?

– Утром.

– Вот. Значит, соскучиться не успел. Сегодня пятница-развратница. Я холост юридически, ты в силу обстоятельств. Самое время пришельцу из прошлого узнать много нового и интересного. Решено - сегодня гуляем. Сейчас почти восемь… пока что пьем и болтаем, потом я тебе экскурсию во времени и пространстве устрою, а часов в 12 поедем в клуб.

– А что в клубе в это время делать?

– Ты прав, поедем позже.

– Разве клубы так поздно работают?

– Ах ты боже мой! Тех-то клубов нет давно! Мы в ночной клуб едем, с несоюзной и крайне несознательной молодежью знакомиться, снимем пару комсомолок, проверим их на предмет знания Устава ВЛКСМ.

– Стоп, стоп, стоп! Объясни, как это - нет клубов? А куда они все делись? А как же организован досуг молодежи? Чем она занимается в свободное от учебы и работы время?

– Ты точно – пришелец. Да тем же, чем и мы в молодости! Пьют пиво, режутся в компьютерные игры, танцуют и трахаются. Правда, мы были больше по портвейну, и компьютеров у нас не было. Некоторые из нас, конечно, и в кружки ходили, и спортивные секции, но это осталось в далеком прошлом. Организованный досуг молодежи, художественное творчество молодежи, научно-техническое творчество молодежи и политическая активность молодежи – это теперь слова-паразиты, они уничтожены как класс. Капитализм предлагает молодым только то, за что они готовы платить деньги. За пиво – платят, и за ночные клубы – платят. У нас такая шутка ходит, что в наше время в фразе «мальчики в клубе клеят модель» все слова, кроме предлога «В» имеют значение, отличное от времен Союза.

Петр шутки не понял, а потому и не принял.

– Ужас! Получается, наша работа – коту под хвост. Неужели молодежью никто не занимается?

– Что-то под хвост коту, а что-то кому-то в карман. Брось ты эти старорежимные словечки: молодежью не занимаются! Кому надо занимаются, те же наркоторговцы…

– Д как же!... Кошмар! Не могу поверить, что речь идет о нашей Родине! Столько поколений трудилось, столько лишений и жертв, и – ничего? Никакого нового человека, нового общества… налей, Коля.

– Давай, Петруха, привыкай! Не такое узнаешь. Мы-то постепенно погружались, а тебя, неподготовленного, сразу с головой… Не боись, старик, привыкнешь.

– Да, старик, вот тебе и светлое будущее…

– Кстати, Петя, предлагаю этот жаргон нашей молодости забыть. Мне тебя, пацана 27-летнего, стариком называть глупо, а тебе меня – оскорбительно.

Посмеялись, выпили.

[1] – аллюзия на к/ф «Любовь и голуби»

Глава 3

– Коля, можно твой телефон посмотреть? – попросил Петр.