Туркестанский крест

– А мы нигде не встречались? – его вопрос прозвучал довольно вульгарно и уж точно не ко времени.

– Я Вас вижу впервые, – бросив цепкий взгляд на лицо офицера, ответила Злата и продолжила искать глазами пропавшие из виду «Жигули».

Вот теперь память уже гарантированно подтвердила лейтенанту, что этот голос он в своей жизни хотя бы раз, да слышал. Когда? Где? При каких обстоятельствах? На эти вопросы память ответа не давала. Уазик, перемахнув очередную детскую площадку, лихо спрыгнул с бордюра и выскочил на дорогу.

– Вроде оторвались.… Теперь куда? – водитель вопросительно глянул на офицера.

– Вон они! Справа! – вскрикнула Злата, указывая рукой на показавшуюся из-за угла дома машину.

– Костя, чего мы мучаемся? Гони в штаб корпуса! – скомандовал Максим.

Вырулив на проспект Свободы, уазик устремился в сторону воинской части. Красная «шестёрка» шла следом.

Солдат, дежуривший на контрольно-пропускном пункте, издалека заметил стремительно приближающийся уазик с развевающимся белым флажком на капоте, заблаговременно открыл массивные въездные ворота и, отдав честь, пропустил машину без остановки. У сидевших в «Жигулях» хватило ума и здравого смысла даже не пытаться въехать на территорию штаба армейского корпуса.

– Костя, вези нас к бунгало.

Объехав массивное здание штаба, уазик остановился возле белой одноэтажной постройки, одиноко стоящей в тени чинар и акаций. Максим вышел из машины, галантно распахнул заднюю дверцу автомобиля и помог девушке выйти.

– Добро пожаловать в мою скромную обитель, – сказал он Злате, открывая ключом запертую дверь домика, который все, почему-то, называли экзотическим словом – бунгало.

Неказистое здание из саманного кирпича с металлическими решётками на окнах когда-то служило холодной каптёркой комендантской роты, но год назад очередной ротный командир решил разместить в этом домике свою летнюю канцелярию. Он бы воплотил эту задумку в жизнь, только вот начальник штаба корпуса, оценив ремонт, распорядился перепрофилировать строение в пристанище для прикомандированных к штабу офицеров. Внутри помещения были поставлены три солдатские кровати, пара шкафов, стол, стулья и три дубовые табуретки. Из удобств имелся лишь рукомойник деревенского типа, ну а полноценный туалет находился в ста метрах, в здании штаба. С бытом в Туркестанском военном округе ещё со времён красноармейца Федора Сухова было как-то не очень…

Максим налил в стакан приторно тёплой жидкости из графина и протянул его девушке. Та, выпив воду, в растерянности присела на стоящую у стола табуретку. Лейтенант включил напольный вентилятор, направил его в сторону Златы и, расстегнув портупею, уселся на кровать. Потоки прогретого воздуха играли с завитушками её чёрных волос, то поднимая их красивым шёлковым шлейфом, то бережно опуская обратно на плечи. Пока офицер раздумывал, с чего начать разговор, раздался стук в приоткрытую дверь.

– Разрешите? – на пороге домика возник сержант, дежурный по КПП.

– Входи, коль пришёл.

– Товарищ лейтенант, Вас просят на КПП какие-то мужики. Говорят, что им надо срочно с Вами встретиться. Они ждут в кафе-стекляшке у Бешима, – скороговоркой проговорил сержант, косясь глазом на красивую девушку.

– Передай, что я подойду, пусть ждут – ответил офицер.

Сержант вышел, но через пару секунд вновь появился в дверном проёме.

– Они, похоже, из блатных, вы бы с ними поосторожнее, – добавил он, переминаясь с ноги на ногу, не сводя восхищённого взгляда с лейтенантской гостьи.

– Может по такому случаю караул «В ружьё» поднять? – с издёвкой в голосе спросил его Максим. – У тебя в подчинении три бугая со штык-ножами, уж как-нибудь подстрахуете меня, если что. Свободен!

Дежурный щёлкнул каблуками и вышел из помещения, аккуратно прикрыв тяжёлую дверь. Максим пристально взглянул на девушку. Она беспомощно озиралась вокруг, обхватив голову кистями рук, сложенными в замок на затылке, явно не понимая, как вести себя в сложившейся ситуации.

– Злата, ты ничего не хочешь мне рассказать перед тем, как я уйду? – вкрадчиво обратился к ней лейтенант, присаживаясь к столу.

Девушка подняла голову; в её глазах не трудно было заметить смятение, страх и непонимание всего происходящего с ней. Такую растерянность во взгляде Максиму доводилось видеть у молодых солдат в момент внезапно вспыхнувшего боя, первого боя в их жизни. Злата склонила голову, обдумывая ответ, подыскивая наиболее точные слова.

Собравшись с духом, она сбивчиво поведала ему, что эти трое пытались её похитить. Они, по всей видимости, должны были отвезти её в дом какого-то большого начальника, который накануне предложил ей стать его любовницей. Позавчера вечером у входа в подъезд её встретил молодой, интеллигентного вида, туркмен, говоривший по-русски без малейшего акцента. Уточнив её имя и фамилию, он попытался всучить ей красивую коробочку, сказав, что это презент от одного очень уважаемого человека. Она наотрез отказалась от подарка незнакомого мужчины. Тогда молодой человек открыл коробочку и высыпал её содержимое себе на ладонь. На его ладони оказалась золотая цепочка с большим кулоном, украшенным крупным зелёным камнем, похожим на изумруд, золотой перстенёк, с камнем того же цвета и серьги из золота с длинными подвесками, усыпанные мелкими зелёными камешками. И ещё – элегантное колечко, похожее на обручальное, в виде обвивающейся вокруг пальца змеи. Посыльный добавил, что это подарок не просто от какого-то незнакомого мужчины, а от человека, которого знает и уважает весь Ашхабад. Если она согласится стать его любовницей, то весь город будет у её ног.

– Я покрутила пальцем у виска, развернулась и зашла в подъезд, – продолжила Злата, рассеянно разглядывая свои накрашенные ноготки, – вдогонку мне он сказал, что два раза предлагать не станут, что я ещё пожалею о своём решении.

Весь следующий день девушка просидела дома, ей было страшно, но к вечеру всё же решилась дойти до ближайшего гастронома. У дома она увидела сидевшего на скамейке тучного туркмена, лет сорока. Он поднялся ей навстречу и с лёгким восточным акцентом произнёс:

– Злата, я всё-таки пришёл повторить вчерашнее предложение, которое вы так неразумно отвергли. Пожалуйста, соглашайтесь, иначе быть беде.

– Я испугалась и, развернувшись, убежала домой, – продолжила девушка, – полночи думала, что же надо делать в подобной ситуации, и решила на следующий день пойти в милицию. Уснуть смогла лишь под утро и проспала почти до обеда. Глянула в окно, у подъезда – пусто, и я, осмелев, вышла из дома. В дежурке милиционеры подняли меня на смех. Подумаешь, предложили любовницей стать, не изнасиловали же! Идите, девушка, идите.… Вот изнасилуют, тогда, милости просим! Не смешите людей и ничего не бойтесь – не в Чикаго живём!

На какое-то время Злата замолкла, нервно теребя пальцами бахрому скатерти.

– Я вся такая злая вышла из милиции и направилась в сторону дома. Неожиданно, около кинотеатра «Мир», двое хватают меня под руки и запихивают в «Жигули». Добром, говорят, не пошла, так силой отвезём. Пока один из них обходил машину, другой удерживал меня внутри, затыкая рот своей потной ладонью. Я исхитрилась и укусила его за палец. Он закричал, разжал руки. Я выскочила на дорогу. Вижу военный уазик и, не раздумывая, – туда. Остальное Вы знаете.

Лейтенант, не перебивая, выслушал её сумбурный рассказ. По Туркмении ходили слухи о подобных случаях. Современные баи считали, что согласно старинным национальным традициям, они имеют право завести гарем, заменив банальных любовниц на настоящих наложниц. Красота девушки служила лучшим подтверждением правдивости её рассказа.

И ещё… За время монолога Златы, Максим понял, почему случайная попутчица показалась ему знакомой. Офицер вспомнил, где и когда он пересёкся с ней. Правда, некоторые сомнения всё ещё оставались.