Турне вампиров

Это и есть Ключ? — недоверчиво посмотрела молодая вампиресса на шар, переливающийся всеми цветами радуги. — Как-то… не сильно впечатляет.

— Форма — ничто. Зато содержание весьма внушительное, — парировал я. — А сейчас мы его в подобающее вместилище загоним.

— Это куда?

— Да сюда, в этот красивый шестигранный кристаллик, которым мы как поисковым амулетом пользовались. Сначала как поисковым, а теперь как вместилищем Ключей. Иди сюда, чудо непонятное…

«Чудо», то есть Ключ, слушаться не хотело, но ничего сделать не могло. Пришлось подчиниться неминуемому в моем лице. С еле слышным шелестом трофей втянулся внутрь шестигранника, одна из граней которого вспыхнула ярчайшим светом. Красота, однако!

Так, а что-то у нас Чума притих, даже никаких гадких комментариев от него не слышно. Странно… Уж не ухитрился ли этот недоделок как-то повредить моему созданию? Однако, обернувшись, и взглянув на него, я понял, что не заклинания тому причина. Разявив пасть, и вытаращив глаза, Чума не отрываясь таращился куда то в сторону Элен. Впрочем, почему «куда-то». Именно на Элен он и таращился! Переведя взгляд на свою спутницу, я понял состояние беса. Во время битвы, я как-то не обратил внимание, что Элен одежду сбросить пришлось, — жива, здорова, ну и ладно. Если во время боя на женские прелести заглядываться, так можно и малосовместимые с жизнью неприятности получить, типа пули в сердце (что, в общем-то, для меня, в нынешнем моем состоянии вампирском не так уж и страшно) или головы отрубленной (а вот это уже куда как печальней будет).

Однако ж сейчас, после боя, что победой нашей окончился, вниманье мое полностью на вампирессу, что волей случая боевого в неглиже передо мной предстала, переключилось.

Элен мгновенно уловила, на что нынче внимание мое направлено оказалось, и улыбнулась, самым соблазнительным образом. Мелькнули аккуратные клычки, на немного бледноватом лице, ярко алые губы, с некоторых пор не нуждающиеся ни в какой помаде слегка приоткрылись, чуть напряглась лебединая шея… То же, что предстало моим взглядам когда я перевел их еще ниже, описывать здесь я не буду, дабы не возбуждать нездоровой зависти у читающих сии записки мужчин. Скажу лишь, что любой, самый пристрастный и придирчивый взор, не смог бы обнаружить там даже малейшего недостатка.

— Ну что, граф, теперь и я удостоилась вашего благосклонного внимания? — слегка покачивая бедрами направилась ко мне Элен. — Ну и как я вам по сравнению с обитательницами дома на Можайской и парижскими дамами? — Вот ведь стервочка. Интересно, сколько она еще будет припоминать мне мои похождения?

— Они ничто перед красотой, которая ослепляет сейчас мои глаза, — стандартная фраза галантного кавалера сейчас обрела статус абсолютной истины.

— Ну так какого черта ты медлишь? — резко спросила Элен, и впилась мне в губы долгим и страстным поцелуем. Что может ответить настоящий гусар на подобное обвинение? Я промолчал, и просто начал расстегивать свою рубашку.

То, что было потом, — никого кроме нас не касается. В том числе и Чумы, который по глупости привлек мое внимание задушенно-завистливым всхлипом, и долго потом обижался на меня за весьма резкое, и довольно болезненное для таких существ изгнание. Конечно, пинок под зад бесу не страшен, но вот если к нему добавляется магическая сила и приказ хозяина…

Бедному бесу пришлось со всей силы нестись в Индию, и потом провести там около часа, пока я вновь не призвал его, восседая на самом интимном месте статуи бога Шивы и изучая затейливые барельефы иллюстрирующие самую знаменитую книгу этой страны. Каюсь, не учел в тот момент, что бесы вынуждены всегда исполнять прямой и недвусмысленный приказ хозяина, и выразил свое желание оставить нас наедине несколько нецензурным образом.

Однако, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Прекрасное же, увы, заканчивается еще быстрее. Нет, мы с Элен, с большим удовольствием могли бы и продолжать наше занятие еще и еще, — благо, силы вампиров во многом превышают человеческие, однако не хотелось бы, чтобы приехавшая полиция застала нас, пардон, в прямом смысле с голой задницей. Конечно, купол тишины, — вещь очень хорошая и надежная, однако, кто-нибудь из прислуги мог и заинтересоваться столь абсолютным молчанием и долгим отсутствием хозяина.

Вот тут то и встала в полный рост проблема отсутствия одежды у Элен. Я-то свою собрал и одел довольно быстро, а вот её окаменевшее платье к дальнейшему ношению было совершенно непригодно.

— А чего мучаться? — довольной кошкой потянулась Элен. — До ближайшего магазина я могу дойти и в одежде с чужого плеча, благо уже и до заката недалеко. Вон, мистер Бэрроу валяется. Ему, нынче, никакая одежда более не потребуется, окромя, быть может, белых тапочек.

И, без малейших сомнений, или, тем паче, моральных терзаний направилась к забытому нами в том самом углу, куда он и свалился телу. Я даже на миг залюбовался её решительностью, но к счастью вовремя опомнился.

— Стоять! — громко рявкнул я командным голосом. — Звезда моя, ты что, совсем забыла, что магия — явление сложное и многообразное. Ты на него как следует посмотри, точнее не на него, а на то, что с ним сейчас творится.

А посмотреть было на что… Отброшенное к стене и прислонившееся к ней тело Джека Бэрроу, бывшего носителя Ключа и владельца предприятия по производству мнимосъедобной продукции медленно приобретало золотистый оттенок…

— Каждому по стремлениям его… И мешать этому, — весьма чревато!

— Это ты о чем, граф, — хмыкнула готесса, вглядываясь в тело. — А ты прав, вид у него нездоровый. Даже для покойника. Что это с ним?

— Ну, пока он еще не совсем покойник… Хотя до этого и недолго осталось. Но в данный момент, пациент не то жив, не то мертв. А если серьезно, то уже почти мертв, поскольку быстро и качественно превращается в то, что любил больше всего на свете. Превращается в золото.

— Он памятник себе воздвиг нерукотворный, — не преминула съехидничать Элен, одновременно обнаруживая нечто вроде халата, который вполне годился, чтобы прикрыть ее от лучей солнца. — Дорогой памятник получился, между прочим. Вот полиция порадуется, небось каждый коп по кусочку на память отпилит.

— Вариант нельзя исключать. Кто же поверит, что это не статуя в полный рост, а самый что ни на есть представитель мира капитала, только малость изменившийся после смерти. Его бы по-хорошему в музей поставить, как аллегорическое предупреждение тем, кто ставит деньги превыше всего. Вдруг да и помогло бы излечить от алчности в особо тяжелых формах?

— Ох и сомневаюсь я в этом, граф, — вздохнула готесса, облачаясь в халат к великому разочарованию бесенка. — Сей порок неизлечим. Да, раз мы Ключ получили, то не пора ли нам покинуть эту страну? Нас ведь тут теперь ничего больше не задерживает. И найди мне наконец одежду, более подобающую для выхода на улицу, чем этот халат!

Это она верно подметила. Надо бы что-то поискать, вот только не барское это дело — по чужому дому шарить. А поищем-ка мы присутствующую тут обслугу, которая со страха забилась по углам, словно тараканы во время химобработки. Во-от… попалась, родимая. Напугана до полубессознательного состояния, но ей, в общем, ничего страшного и не угрожает. Легонечко по сознанию ударим, для временного отключения памяти, да и пошлем искать необходимые для Элен вещи. Тут наверняка что-то приличное найдется. Покойный хозяин дома образ жизни вел далеко не аскетичный, а значит, и какая-никакая женская одежда тут быть должна. А на крайний случай и одежка этой самой прислуги подойдет.