Турнир

Вовка понял только одно – срок ему светил нехилый. На адвоката, с безразличным видом клевавшего носом, надежды не было никакой. Он его, собственно, и не просил – сказали, что положен по закону.

– Вы все поняли, подсудимый? – повторил вопрос судья.

– Так точно, ваша честь! – соскочил с места Вовка.

Скорчив хитрую физиономию, он скосил один глаз на кошельки с золотом, лежащие перед председательствующим, и незаметно показал указательный палец. Терять половину честно заработанного капитала было жалко, но иного выхода из сложившейся ситуации он не видел. Благожелательно взглянув на него, судья подмигнул в ответ и повернулся к обвинителю:

– Приступайте к перекрестному допросу, милорд прокуратор.

Высокий, с хищным носом и косыми глазами обвинитель поправил мешковато сидевший на нем синий мундир и пригласил первого потерпевшего.

– Докладывай, как было дело.

Бородатый стражник, украшенный ярко-фиолетовыми синяками, задумчиво засунул безымянный палец в волосатую ноздрю и неспешно начал:

– Дык, чего тут рассказывать-то? Мы, значит, это самое… юродивому, как положено, сказали, что въезд в столицу запрещен. А он, ваша милость, буйный оказался – в драку полез, избил нас ни за что.

– То есть напал на вас без всякой причины? – уточнил прокуратор.

– Накинулся как бешеный, – радостно подтвердил стражник.

– Мне все ясно, ваша честь, – развел руками обвинитель. – Вопросов больше не имею.

Адвокат, клюнув носом об стол, пробормотал что-то невнятное и снова погрузился в сон. Судья раздраженно покосился на него, потом обратился к Вовке:

– Можете что-нибудь сказать в свое оправдание?

Попаданец на секунду задумался. Начала драки никто не видел, конный патруль, повязавший его, застал уже лежавших без сознания стражников. Мешал Зануда, сыпавший непонятными юридическими терминами, но Вовка привычно от него отмахнулся.

– Ложь все это, ваша честь! – убежденно заявил он. – Они пьяные были, передрались друг с другом, а на меня всю вину свалили, чтобы избежать наказания. Я вообще с ними не разговаривал.

– Ах ты! – задохнулся от возмущения стражник. – А кто дорожку нюхать предлагал?

– Какую дорожку? – недоуменно спросил судья.

– Круглую, – охотно пояснил стражник.

Левый глаз прокуратора, косивший куда-то в сторону, сделал вращательное движение и уставился в собственную переносицу. Судья нахмурился:

– А ну-ка дыхни!

– Да мы совсем чуть-чуть потребили, ваша милость, – смущенно затоптался стражник.

– Это не имеет никакого значения, – торопливо вмешался обвинитель.

– Здесь я решаю, что имеет значение, а что – нет! – отрезал судья. – Приведите второго потерпевшего.

Маленький стражник в точности повторил версию своего напарника. Из-за уменьшившегося количества зубов речь его стала шепеляво-картавой. Вовка поспешно произнес:

– Они сговорились, ваша честь. Позвольте задать вопрос терпиле?

Судья благосклонно качнул головой.

– Вспомни, что я тебе говорил?

Стражник пожал плечами:

– Нифево не говорил, кудафтал только.

– Это как? – заинтересовался судья.

– Ко-ка-ко! – пропищал лысый и для убедительности помахал руками, изображая цыпленка.

– И дорожка была? – последовал ехидный вопрос.

– Нафыпать пфедлагал, – кивком подтвердил стражник. – По пфямой.

– А как надо было? – вмешался Вовка.

Допрашиваемый, смущенно затоптавшись на месте, беспомощно оглянулся на прокуратора. Судья поторопил его:

– Отвечайте на вопрос.

– По кфугу? – с облегчением догадался стражник.

Правый глаз прокуратора, сделав зигзагообразную петлю, попытался заглянуть внутрь черепной коробки, а проснувшийся минуту назад адвокат смотрел на происходящее безумным взглядом.

– Телега еще была, – радостно вспомнил щербатый. – Пофожняя… Он ее гнал куда-то.

– Какая телега? – вскинулся судья.

– Не знаю, – пожал плечами стражник. – Может, он куфей на ней веф?

– Какой еще кофей?!

Происходящее стало явно раздражать председательствующего.

– Надо полагать, хартарский, – с глубокомысленным видом вставил реплику очнувшийся от дремоты адвокат. – На эденский спроса нынче нет.

– Не кофей, а куфей! – яростно зашепелявил потерпевший, досадуя на несообразительность судьи. И опять помахал руками, изображая из себя цыпленка.

– И куда она делась?

– Куфица?

– Телега, чтоб ты сдох! – гаркнул председательствующий.

– А я пофем знаю?! – с искренним негодованием воззрился на него стражник. – Я ее не видел.

– Ты же только что сказал, что она была?! – заорал на него окончательно вышедший из себя судья.

– Вафа милофть! – завопил в ответ перепуганный терпила. – Он мне сам про нее говорил!

От волнения шепелявость чудесным образом куда-то испарилась.

– Хартарский горчит, от него у меня изжога, – пожаловался прокуратор адвокату.

Посмотрев на них диким взглядом, судья снова обратился к потерпевшему:

– Чего он тебе еще сказал?

– Что надо съезжать с базара.

– Какого еще базара?!

– Который в Падло, – невозмутимо пояснил стражник. Секунду подумав, он почесал в затылке и нерешительно добавил: – Там у меня еще тетушка живет.

– От изжоги я соду употребляю, – поделился рецептом адвокат. – Очень недурственно помогает.

– Какая еще тетушка? Какая сода?! – схватился за голову судья. – Падло за двести верст отсюда!

– По матушкиной линии, – терпеливо разъяснил допрашиваемый.

– Питьевая, – глубокомысленно вставил адвокат. – От кальцинированной заворот кишок случится в одночасье.

Вовка, уже не сдерживаясь, согнулся в три погибели и корчился под столом от приступов смеха.

– Твою … тетушку! – взбешенный судья затопал ногами. – Вон отсюда! В холодную обоих, пока не протрезвеете!

От воплей обезумевшего судьи глаза прокуратора стали смотреть в разные стороны, стремясь спрятаться за ушами. Отдышавшись, председательствующий повернулся к обвиняемому, погрозил ему пальцем:

– Свободен. Но смотри у меня – чтоб глаза мои больше тебя!..

Адвокат при этих словах с гордым видом оглядел окружающих. Вовка торопливо вскочил с лавки: