Тушеная свинина
Шрифт:
Чэнь Хан не помнил остальную часть сна и не знал, кто этот человек. В то время Цзяцзя не придала рассказу особого значения. Единственное, о чем она думала, – это о том, что Чэнь Хан, наверное, был один, раз позвонил ей посреди ночи, и не делил постель с другой женщиной, по крайней мере в той поездке. На самом деле она совершенно забыла об этом сне, потому что после возвращения Чэнь Хана из Тибета он не заговаривал ни о рыбке, ни о человеке. Цзяцзя вспомнила о них только сейчас.
Глава 2
Лео стоял в одиночестве за темной деревянной стойкой своего бара, обслуживая последнего посетителя. На хозяине заведения были белая рубашка, черный жилет, бордовый галстук-бабочка, рукава рубашки он закатал до локтей, а руки были мокрые от мытья бокалов. На проигрывателе закончилась пластинка Билли Холидей, он медленно вытер
Ночь тянулась медленно, за стойкой сидела только одна посетительница. Эта женщина лет тридцати с небольшим в последнюю неделю приходила в бар почти каждый вечер. Лео знал ее покойного мужа Чэнь Хана. Супруги жили в многоквартирном доме напротив. Офис мужа тоже находился неподалеку, так что Чэнь Хан был завсегдатаем бара. Иногда заходил один, но в основном – с компанией. Очень редко приводил с собой жену, но она никогда не задерживалась дольше, чем требовалось для того, чтобы допить бокал вина. Она пила только вино.
Лео всегда внимательно наблюдал за клиентами и получал удовольствие, когда мог сказать, в каком они настроении, пришли в бар с деловыми партнерами или с друзьями, хотят ли, чтобы бармен с ними поговорил. Он прекрасно помнил Чэнь Хана: чисто выбритый мужчина, смуглый даже зимой, с очень редкими намеками на южные тона в мандаринском языке. Большинство приняло бы его за местного, но Лео, родившийся и выросший в Пекине, уже много лет держал бар и наблюдал за людьми. Чэнь Хан был слишком высок для южанина, широкоплеч и крепко сложен, но каждый раз, выходя из бара, он опускал голову, приподнимал плечи и слегка ускорял шаг. Независимо от того, сколько вилл и квартир у него имелось, он никогда не прогуливался по улицам города так, словно те ему принадлежали. Последнее представляло собой черту отчетливо пекинскую, присущую даже самым бедным горожанам. Чэнь Хан никогда не демонстрировал такого чувства собственного достоинства.
Его жена была другой. В ней чувствовалось что-то, чего Лео не мог разгадать, какая-то отчужденность, которая казалась ему занятной. Она вела себя так, словно все происходящее в мире не имело к ней никакого отношения. Невысокая и не особенно яркая, но ее четкие черты, маленькое лицо и покатые плечи напоминали Лео женщин со старинных рисунков тушью. Не красавица, но невероятно женственная. Чэнь Хан, казалось, понял, что молодость и красота преходящи, и потому выбрал ее в жены. Ей не обязательно быть молодой. Изысканная жена, какую муж берет с собой на званый обед и неизменно обнаруживает, что стал центром внимания как обладатель самого лучшего, самого ценного аксессуара. Приведя жену в бар, он явно хотел показать свой успех не только в бизнесе, но и в семейной жизни. Самообладание этой женщине никогда не изменяло, и ее улыбка всегда казалась Лео элегантной, несмотря на то что передние зубы слегка выдавались. Казалось, ее эмоции были накрыты крышкой, и даже если внутри их обладательницы все кипело, крышка держалась крепко.
После смерти Чэнь Хана она стала появляться в баре за пятнадцать минут до закрытия, вынуждая Лео работать еще некоторое время. Она приоткрывала дверь ровно настолько, чтобы ее худое тело проскользнуло в щель, затем подходила к концу стойки, клала сумочку на соседний табурет, заказывала бокал вина и распускала по плечам собранные в пучок волосы. Чаще всего она уже была пьяна. Поначалу Лео было трудно это определить, так как она никогда ни с кем не разговаривала и ее движения всегда были довольно грациозными. Только когда однажды вечером она пришла трезвой, он заметил явную разницу в поведении. Она повторила прежний ритуал – конец стойки, сумка на табурете, один бокал, распущенные волосы – но потом достала стопку бумаг и надела очки для чтения. О трезвости можно было судить не по чтению, а по лицу, выражавшему сосредоточенное спокойствие. Оно казалось одновременно любопытным и решительным, как у девочки, приступающей к чтению своего первого романа.
Но сегодня посетительница была пьяна сильнее обычного. Села на первый попавшийся табурет, бросила сумку на пол и попросила стакан бренди. Лео подал его вместе со стаканом воды. Не сводя глаз
с бокала, она наклонилась, прижалась губами к его краю и отпила.– Ага… да, это будет лучше. Сегодня я предпочитаю что-нибудь покрепче. А вы? – спросила она.
– Перед сном я всегда выпиваю бокал бренди, – ответил Лео.
– Нет, не перед сном. Я имею в виду, что все равно сплю мало. – Она сделала еще глоток, изучила свое расплывчатое отражение в стекле и несколько раз мазнула пальцем по мешкам под глазами. – Наверное, у меня просто вошло в привычку пить вино. Видите ли, это довольно изысканно для такой женщины, как я. Но иногда мне просто нужно что-то, бьющее по мозгам. – Она подняла с пола сумку и положила ее на табурет. – А теперь, пожалуйста, покараульте мое место, мне нужно подышать свежим воздухом.
– Воздух сегодня не такой уж и свежий, – заметил Лео.
Она выудила из кармана респиратор и, прежде чем выйти за дверь, помахала им под носом бармена.
Шел снег, и было довольно холодно, даже для декабрьской ночи в Пекине. Город окутал смог, и падающие с неба хлопья размером с подсолнечное семечко тут же становились грязными. К часу ночи улица, укрытая светло-серой завесой тумана, погрузилась в дремоту. Цзяцзя поколебалась и вдохнула, позволив зимнему воздуху наполнить легкие, а затем медленно выдохнула. Она подумала, не надеть ли маску, но, отказавшись от этой мысли, сунула ее обратно в карман, закурила сигарету и прислушалась к звукам спящих улиц. Сегодня было до странного тихо, и беззвучная ночь подходила к темному глубокому небу. Ее многоквартирный дом стоял прямо напротив, огромный и грозный.
Прошел уже целый месяц. Санитарам не пришлось перевозить Чэнь Хана в больницу, чтобы объявить умершим. Но даже после тщательного патолого-анатомического исследования причину смерти установить не удалось. Престарелые родители Чэнь Хана, приехавшие в Пекин из Фуцзяня, через неделю решили, что больше откладывать похороны недопустимо. Чэнь Хана, по их мнению, следовало как можно скорее похоронить на семейном кладбище (иначе его душа заблудится навсегда). Кроме того, они провели слишком много времени в пекинской гостинице, и его мать никак не могла уснуть в чужой постели. Поэтому отец Чэнь Хана, властно хлопнув ладонью по столу, заявил, что причину смерти в свидетельстве проставлять необязательно. Сын умер, и неважно как. Довольно патологоанатомам копаться в теле. Старики обернули урну куском серой ткани и осторожно положили в сумку. Они отказались взять Цзяцзя с собой на похороны и заявили, что с семьей Чэнь она больше не имеет ничего общего.
Ну и ладно. Она все равно не хотела с ними ехать.
С тех пор все дела неуклонно катились под откос. От адвоката Чэнь Хана она узнала, что муж, хоть и был человеком небедным, не оставил ей ничего, кроме квартиры, где они жили, и денежного содержания на зиму в размере шестидесяти тысяч юаней, переведенных на ее банковский счет. Сразу после свадьбы он составил завещание, по которому остальную часть имущества передавал родственникам.
Пока они жили вместе, Чэнь Хан оплачивал ее расходы, но перед смертью о ней не позаботился. Цзяцзя быстро поняла, что последние годы, лучшие годы ее жизни, были потрачены впустую. Муж-эгоист забрал их с собой в могилу. Они завернуты в серую ткань вместе с его урной и перенесены на кладбище, куда она, по воле его семьи, не имеет права входить. Ей следовало поторопиться с ребенком. Тогда муж больше бы о ней заботился. Но когда они поженились, Цзяцзя была слишком молода, а когда ей исполнилось тридцать и она почувствовала, что готова, между ними начало расти отчуждение. Тогда она не понимала, но теперь видела, что основа их брака разрушилась еще до смерти Чэнь Хана. Ночи, проведенные им не дома, несостоявшаяся совместная поездка, отпуск, в который он отправился без нее. Все в порядке, говорила она себе, со временем все наладится. Но к чему это ее привело? Из-за того, что она когда-то вообразила, будто Чэнь Хан собирается дать ей дом, Цзяцзя осталась ни с чем. И пустая квартира не была домом.
Сперва она хотела продать квартиру, но Чэнь Хан твердо верил, что недвижимость – это самая безопасная инвестиция, а потому решила ее сдать и связалась с агентом. Агент сообщил, что квартира слишком велика и не подходит для состоятельных людей, в основном одиноких или с небольшими семьями. Большие же семьи предпочитают держаться подальше от делового центра. «Хорошо, – согласилась она. – Выставьте ее на продажу». Довольно быстро агент нашел покупателя, предложившего за квартиру хорошую цену, после чего она, сидя вечером в баре, изучила крайне подробный контракт, но что-то не вышло с запросом на ипотеку, и покупатель слился.