Тусовка на острове Скелета
Шрифт:
– А какой был пароль?
– спросил Алешка.
– Про бензин?
– Нет, про бензин я бы не запомнила. Пароль был простой: «Здравствуйте, Надежда Кузьминична».
Таких наивных людей, по-моему, очень мало осталось. И все они, по-моему, находятся в той самой больнице, которую обслуживает водитель Федотов.
– А Виктор Петрович употребил все силы на розыски коллекции. И все время расспрашивал меня про этот ковш.
– А еще про что он расспрашивал?
– мрачно уточнил Алешка.
Надежда Кузьминична немного смутилась, стала нервно перебирать авторучки
– Еще он про вас расспрашивал… Я немного проговорилась… что вы с Ванечкой знакомы…
– А где он вас расспрашивал?
– спросил я.
– Ой!
– Она опять прижала ладони к щекам.
– В таком ужасном месте. Такой, представляете, подвал, а в нем одни клещи для зубов. Поликлиника, наверное. Зубоврачебная. Я так напугалась! Когда я была маленькой, у моей мамочки…
– Про мамочку - потом, - жестко прервал ее Алешка.
– Где эта… поликлиника?
– Она… Сейчас я вспомню… Мы проехали этот… как его, - она пощелкала пальцами, припоминая, - нет, его мы не проезжали… В общем, там такой небольшой поселок, называется… сейчас… Там очень много домов. А этот дом, где поликлиника, так он, знаете, совсем на отшибе стоит, в сторонке так. Особнячком. На краю леса… Нет, вру. На краю поля. Или оврага. Такой серый-пресерый дом. Угловатый такой.
Ну, это ясно. Мы в этой поликлинике тоже побывали. Вот только адреса ее не знаем.
– Когда я была маленькой, - завела опять свою жалобную песню тетя Надя, - мы с мамочкой снимали там дачу. Я помню, там была река, она называлась…
– Волга?
– подсказал Алешка.
– Нет, что ты, Волга впадает в Каспийское море. А эта река впадает совсем в другое место. И название у нее такое красивое, светлое… Вроде как Звездочка. Нет, не Звездочка. Искорка - вот! Искра.
– Может, Истра?
– подсказал я.
– Ой! Точно! Молодец! Истра, конечно. А поселок - вспомнила!
– Березки. И этот серый дом, где поликлиника, он прямо недалеко от Березок. А стоит дом не на краю оврага, а на берегу речки Истры!
Ну, вот, кажется, добрались.
– Какой счастливый у меня день! Я готова рыдать от счастья!
– Не надо, - поспешил Алешка.
– А как вы думаете, мальчики, Ванечка меня простит? Я ведь сохранила его коллекцию.
– Вот так вот! Она сохранила.
– Только не знаю, куда это кубок Петра Великого делся? Надо у Ванечки в квартире поискать.
– Вместе поищем, - сказал Алешка.
– Только сначала серый дом найдем.
– И Ванечку, ладно?
– Ванечка уже нашелся. Скоро он поцелует ваши ручки, мадам.
А когда мы вышли из «Антиквара», Алешка сказал:
– Дим, мне все ясно, кроме одного. Что такое «зпт» и «вскл»? Не знаешь?
– Знаю. Так в телеграммах и радиограммах обозначают для экономии слова «запятая» и «восклицательный знак».
– Понятно. А «тчк» это, значит, «точка». Вот и хорошо. Мы с тобой тоже в этом деле скоро «тчк» поставим. Нет, лучше «вскл». Гы?
Когда мы пришли домой, мама сказала:
– Вот я все время думаю - одинокая я женщина или нет? Или просто несчастная?
– Как
это?– удивились мы в один голос.
– Ну как… Муж уехал, а дети… Детей я целыми днями не вижу. Я думаю, они меня бросили. На произвол судьбы. Никто в магазин не сходит, никто посуду не помоет…
– Нереально грустно, - сказал Алешка.
– И несправедливо, - сказал я.
– Мы учтем, - пообещал Алешка.
– Дима сходит в магазин, а потом помоет посуду. А я ему достану пылесос из шкафа.
– А папа скоро вернется, - сказал я.
– В Лондоне сейчас дожди.
– И туманы, - сказал Алешка.
– А мы обедать будем? А то мы какие-то одинокие. Несчастные, наверное. Никто нас не кормит…
Мама засмеялась и пошла на кухню.
Лешка тут же достал из папиного стола атлас области и стал в нем шарить.
– Все правильно, Дим. Вот река Истра, вот поселок Березки. А вот там, повыше и поправее - Скуратово с Подосинками. Едем?
– Так точно!
– сказал я.
– А на чем? На Федотове?
– Можно на электричке. Только от станции надо пешком до Березок идти.
– А сколько?
– Щас. Я с масштабом разберусь. Тут сантиметр всего. А где масштаб? Вот, Дим - 1:450 000. Алешка помолчал, а потом присвистнул: - Ни фига! В одном сантиметре 450 тысяч километров?! Это мы за два дня не пройдем столько. Больше, чем до Луны, получается.
– Я думаю, - усмехнулся я, - мы столько и за два года не одолеем.
– А что делать?
– впервые я увидел Алешку таким растерянным.
– Арифметику учить!
– и я объяснил ему соотношение этих цифр.
– В одном сантиметре, Лех, 450 тысяч сантиметров. А не километров. Значит, в километрах сколько?
– Четыреста пятьдесят километров? Это ерунда.
Я немного поправил:
– Четыре с половиной километра. Как от нашего дома до Дома туриста.
– Не врешь? Нереально близко! Завтра едем. Разберемся там со всякими ковшами и Сизарями!
За обедом Алешка сказал:
– Мам, мы завтра в поход пойдем, ладно?
– По магазинам?
– обрадовалась мама.
– Тогда и стиральный порошок купите.
– По просторам Родины, - огорчил ее Алешка.
– Нам к учебному году гербарий надо собрать, я вспомнил.
– В парке соберешь.
– Нельзя, - возразил Алешка.
– Надо дикорастущие листья собрать, а в парке они домашние.
– Ладно, - вздохнула мама, - пей молоко и доставай пылесос.
– Я по молоку уже норму выполнил, - Алешка решительно отодвинул чашку.
– Две кружки выпил, со слезами.
– Какими-то ты загадками говоришь, - вздохнула мама.
– Я вот когда молоко пью, то не плачу.
– Это не мои слезы капали, - объяснил Алешка.
– Одной нереальной дамы…
– Так бы и сказал сразу.
– Мама сделала вид, что все поняла.
Следующим утром мы выпросили у мамы денег на дорогу, залили чай в термос и сделали бутерброды с котлетами.
– Но чтобы, - сказала мама, закрывая за нами дверь, - чтобы вернулись со стиральным порошком.
– А где мы его возьмем?
– фыркнул Алешка.
– Там одна природа.