Туз в трудном положении

– Джош Дэвидсон, мадам.

Герштейн отвесил ей низкий театральный поклон.

– Он старый друг семьи. Он со мной.

– Он может подождать за дверью.

– Мадам, я не буду вмешиваться в ваши дела, – проговорил Герштейн. – Но такому старику, как я, тяжело ждать в продуваемых холодных коридорах. Я не помешаю. «Разве у меня не слезятся глаза? Не сухие ладони? Не желтое лицо? Не седая борода? Не опавшие икры и не разбухший живот»? [6] Я жалкое существо. Прошу, не презирайте меня и не изгоняйте!

6

Шекспир. Генрих IV. Часть II. Акт I. Сцена 2. Перевод Е. Бируковой.

Флер посмотрела на него, и ее губы раздвинулись в неохотной улыбке.

– Может, это и неразумно, – сказала она, – но можете остаться.

К счастью, она не стала прислушиваться к голосу разума.

21.00

Предложение относительно выступления Джексона было выдвинуто – и принято подавляющим большинством голосов. Прощаясь, Герштейн поцеловал Флер руку, и они с Джеком направились к лифтам.

– Возможно, мы сейчас определили президента, – сказал Джек.

Он чувствовал приятное опьянение, словно от шампанского.

Герштейн молча шел дальше.

– Эй! Мы ведь победили!

– «Сожаления былого не вернут, – проговорил Герштейн. – Что свершено, то свершено» [7] . – Он посмотрел на Джека. – И между нами все кончено. Никогда больше не заговаривай со мной, Джек, никогда не приближайся ко мне или моим близким. Я тебя предупреждаю.

У Джека похолодела кровь.

– Как скажешь, – отозвался он и позволил Герштейну войти в первый пришедший лифт одному.

7

Шекспир. Макбет, акт III, сцена 3. Перевод Ю. Б. Корнеева.

С полагающейся в данной ситуации искусственной улыбкой на лице Сара ждала, чтобы он сошел с движущейся дорожки с новой дорожной сумкой, повешенной на плечо полуспортивного костюма. Повиснув у него на шее, она обняла его с жаром, который оказался неожиданным для нее самой.

– Дядя Джордж! – взвизгнула она. – До чего я рада тебя видеть!

Поляков обнял ее и потрепал по плечу.

– Не надо так верещать, дитя мое. В моем возрасте барабанные перепонки становятся хрупкими. Почему ты не встретила меня у выхода?

Он взял ее за локоть и вывел в поток людей, стремившихся к эскалаторам, доставлявшим пассажиров к каруселям для багажа.

– В залы ожидания пускают только пассажиров с билетами. Ты уверен, что тебе не опасно настолько открыто появляться?

Улыбаясь и изображая радостную болтовню с немолодым родственником, которого только что встретила, она кивком указала на пункт контроля, где пассажиры вереницей проходили через рамку металлоискателя, словно коровы, идущие на бойню. Двое молодых людей стояли чуть в стороне, стараясь рассматривать толпу со всей незаметностью, на какую только способны столь массивные персоны. На них были темные костюмы с туго натянутым слева пиджаком. Из уха каждого шел тонкий проводок телесного цвета.

Он улыбнулся.

– Они высматривают опасных русских шпионов, пытающихся выбраться из Атланты, а не вернуться обратно.

– Но аэропорт…

– Я мог сесть на автобус, конечно, поскольку приятель нашего милого доктора перенес меня к управлению порта в Нью-Йорке. – При упоминании доктора Тахиона лицо Сары на мгновение дернулось, словно она наступила на кнопку. – Но это было бы слишком долго, да и за автовокзалами наверняка тоже наблюдают. К тому же я ненавижу автобусы.

Они уже встали на эскалатор.

– Ты слышал о том, что случилось? – спросила Сара.

– Это показали все телевизоры, которыми утыканы залы ожидания в Ла-Гуардиа. До чего одиноко живется вам, капиталистам, раз вы направляете огромные производственные мощности на то, чтобы полностью окружить себя искусственным обществом. Туз-убийца, покушавшийся на жизнь возможного кандидата в президенты, особенно Джексона – столь неоднозначного и принадлежащего к этническому меньшинству, – стал настоящей сенсацией.

Конечно, именно в таком свете это рассматривали полиция и средства массовой информации: горбатый парнишка в кожаной куртке пытался убить Джексона, а доктор Тахион просто оказался у него на пути.

– Как дела у Тахиона? – спросил русский.

Она слегка споткнулась при сходе с эскалатора. Та рука, что ласкала ее, прикасалась к ней накануне ночью, сейчас превратилась в жареное мясо и осколки кости. То, что она чувствовала при этой мысли… она была не готова сейчас разбираться с тем, что чувствует. Она убеждала себя, что главное для нее – это остаться в живых и добиться, чтобы Анди была отомщена.

– Доктор, – мягко напомнил он ей. – Как он?

– Он, по терминологии врачей, в стабильном состоянии. Руку пришлось ампутировать, но он неплохо восстанавливается. Его держат в какой-то больнице, но в какой – не сообщается. Полиция связала напавшего на него с убийством Рикки и дракой с Джеком Брауном в четверг поздно вечером. Им известно, что он может проходить сквозь стены. Полиции Атланты пришлось наконец стиснуть зубы и признать, что на свободе бродит туз-убийца. Не просто убийца, а политический наемный убийца, который преследует участников съезда.

Она не пыталась скрыть горького удовлетворения. «Если бы в полиции меня выслушали!» Хотя что они смогли бы сделать, было совершенно непонятно. Но это хотя бы означало, что еще кто-то не считает ее истеричкой, отвергнутой предметом своего обожания.

Кто-то, помимо человека, называющего себя Джорджем Стилом.

Они вышли сквозь автоматически раздвинувшиеся двери во влажную духоту Атланты. Сара оставила на стоянке машину, которую арендовала под вымышленным именем: конечно, сейчас все лучшие репортеры Атланты так и рвались взять у нее интервью. Но даже если бы ей было, что еще им сказать, она не заблуждалась относительно их способности защитить ее от бледноглазого юнца, который убивал, мурлыча песенку.

Поляков покачал головой.

– Для диких карт в этой стране начинаются дурные времена. Что бы мы ни смогли здесь сделать, боюсь, что это все равно останется так. Однако тем важнее остановить безумца Хартманна. Возможно, тебе придется сыграть в этом более активную роль.

Она остановилась как вкопанная прямо между створками дверей, которые принялись бешено дергаться.

– Нет! Я уже тебе сказала. Я это сделать не могу.

Он взял ее за локоть и вывел на тротуар. На них хлынула вонь выхлопных газов и таксисты. Они игнорировали обе волны.

– Кому-то придется. Возможно, Тахион будет не в состоянии.

– А почему не ты? Ты ведь тоже туз-убийца! Почему бы тебе не использовать твою способность?

Он осмотрелся, не двигая при этом головой. Поблизости никого не оказалось.

– Моя… наша цель – предотвратить Третью мировую войну. И как этому поможет то, что кандидат в президенты США будет убит агентом КГБ?

Это была его цель, а не ее. Она повернулась и побежала через улицу, не попав под машину скорее благодаря счастливой случайности, чем благодаря предусмотрительности. Он последовал за ней более осторожно.