Твари в бархатных одеждах

Спутнице Вольфа Женевьева совсем не понравилась. Труди вообще недолюбливала живых мертвецов. Сказывалось влияние предрассудков, распространенных среди людей ее класса.

–  Я слышал о вас, - признался Вольф.

Улыбка вампирши стала напряженнее, а ее рука чуть дрогнула.

–  Вы встречались с моим братом, Йоганном. Мы довольно похожи.

–  Йоганн - это обычное имя.

–  Йоганн фон Мекленберг, выборщик Зюденланда.

Женевьева снова улыбнулась.

–  Ах, он! Это необычный человек.

–  Вольф, - представился юноша.
– А это Труди.

–  Здравствуй, Труди,- сказала вампирша.

Вольф не знал, хотела ли Женевьева успокоить Труди, или ей доставляло удовольствие замешательство девушки.

«Ведьмин корень» начал действовать. Юноша уставился на Женевьеву, замечая странные изменения в ее внешности. Черты женщины-вампира потускнели, износились и осыпались, а под ними проступило другое изображение. Юное лицо Женевьевы было нарисовано поверх другого лица - старого, хищного, с острыми как иголки зубами, впалыми щеками и красными горящими глазами.

–  Увы, я не бываю при дворе, - продолжила вампирша.- Слишком много неприятных воспоминаний. Возможно, мы как-нибудь встретимся а театре.

Вдруг Вольфу показалось, что его мозг сжимается, и юношу охватил ужас. Он почувствовал, что теряет контроль над своим телом. Его лицо застыло, превратившись в маску учтивости, пока он продолжал обмениваться любезностями с древней девушкой. Однако личность Вольфа съеживалась, уступая место кому-то другому.

Туман давил, заставляя молодого человека погружаться в глубины своего сознания.

–  Будьте осторожны в тумане,- вскользь молвила Женевьева на прощание.
– Вокруг бродят охотники.

Вольф слышал, как она уходит, мягко ступая по булыжникам мостовой. Ее аромат - сладкий, с легким привкусом крови - ненадолго задержался, а потом рассеялся во мгле.

Говорили, что Женевьева привыкла воспринимать себя такой, как есть. Подобно другому Вольфу и Эриху, она не страшилась зверя, таящегося внутри нее. Фон Мекленберг хотел броситься вслед за вампиршей, чтобы продолжить беседу. У бессмертной девушки было чему поучиться.

Туман сгустился, цепляясь за его одежду. Вольф едва различал даже Труди. Он втянул в себя воздух, ощутив пряный холодок «ведьминого корня». К этому моменту сны проникли в его кровь.

В тумане двигались какие-то фигуры. Теперь он их видел. Они звали его.

–  Вольф?

Голос донесся будто издалека, словно Труди кричала ему с вершины самой высокой горы в Империи.

Серый туман был вовсе не серым, а цветным. И еще в нем звучала музыка.

Внезапно обувь стала неудобной. Тяжелые ботинки сдавливали ступни, а ногти на ногах впивались в плоть оттого, что пальцам было тесно в башмаках. Его конечности наполнила сила вперемешку с болью.

–  Вольф?

Он был и не был Вольфом одновременно. В воздухе все еще витал запах крови.

Спутница вцепилась в рукав его куртки, и ярость Вольфа выплеснулась наружу.

Зашипев, он обернулся к девушке и замахнулся лапой с острыми когтями…

3

–  Думаю, вот почему его называют Грязным Харальдом, - послышался голос.

Он обернулся, держа наготове метательный нож. В помещение склада вошли двое мужчин. Одному было немного за тридцать, второй выглядел лет на десять младше. Завидев их, он не испытал тошноту, следовательно, они не были преступниками.

–  У вас к башмакам прилипло дерьмо, - заметил старший из двух незваных гостей. Он носил зеленый бархатный плащ с таким изяществом, словно в нем родился. Придворный.

Харальд пожал плечами и убрал нож в ножны, поскольку от пришельцев не исходила угроза.

–  Я только что выбил его из одного негодяя, - усмехнулся он.

Дворянин в зеленом плаще и стражник, свободный от дежурства, переглянулись и тоже пожали плечами. Чуть помедлив, Харальд разрешил их недоумение:

–  Кто-то должен чистить выходы сточных труб, когда они забиваются. Это часть моих обязанностей, согласно договору с компанией «Рейк и Талабек».

Он вытер ботинки о лохматый коврик. У него будет время, чтобы вымыть их, позже.

Придворный несколько огорчился, однако не стал брезгливо морщить нос. Он был богат и, возможно, знатен, но не изображал отвращение, столкнувшись с грязными реалиями жизни. Харальд знал, что такое поведение нетипично для придворного щеголя. Если бы им пришлось сражаться, этого человека было бы непросто убить.

–  Итак, - начал Харальд.- Чем могу быть вам полезен?

–  Мы пришли по делу, - сообщил аристократ.

Харальд промолчал. Он снял мокрую тряпку с крючка, вбитого в стену, и стер остатки нечистот со своих башмаков.

–  Это барон Йоганн фон Мекленберг, выборщик Зюденланда, - объявил стражник.

Харальд не стал кланяться и расшаркиваться. Это было не в его стиле.

–  Как поживает Дикон?
– неожиданно спросил он.

–  Что?

–  Дикон. Он по-прежнему капитан портовой стражи?

Юноша смотрел на него удивленно.

–  От тебя за версту разит стражником, малыш. Ошибиться невозможно.

–  Меня зовут Хельмут Эльзассер, и я действительно служу в портовой страже.

Харальду не понравилось, что его заставили продемонстрировать свои навыки, словно волшебника на детском празднике.

–  У тебя острый глаз, ловец воров, - заметил барон.

Харальд кивнул, соглашаясь.

–  Дикон по-прежнему капитан стражи.

–  Думаю, он лучший из тех, кого можно купить за деньги.

Паренек рассмеялся. С ним все было в порядке. Барон оглядел склад. Товары были сложены штабелями.

Отметки, сделанные мелом на ящиках, указывали конечный пункт назначения. Работа предполагала полный пансион: раскладушка и трехразовое питание за счет компании. Жить можно.

–  Но ведь и вы были стражником когда-то?

–  Да, барон. Когда-то.

Ботинки выглядели удовлетворительно. Харальд снова взглянул на своих посетителей. Они принесли с собой немного тумана. Снаружи было холодно и мерзко. Идеальная погода для грабителей, проституток, карманников и головорезов. Плохая погода для блюстителей порядка.