Тверской Баскак. Том Второй

Чувствую, как затвердевают скулы, и обвожу всех ледяным взглядом.

— Неужто сомневаетесь во мне?!

Князья молчат, и я вижу, что старик выразил общую мысль. На войне всякое бывает, может и заяц случайно волка одолеть, но глубокой веры в войско из крестьян и горожан у них нет. На уровне инстинкта действует это спесивое рыцарское чувство превосходства над пешими плохо вооруженными ополченцами, коих били они неоднократно. И пусть многие из них видели моих стрелков в деле, это ничего не меняет. Мол это мои какие-то диковинные смерды, а коли они своих пришлют, то те так никчемной толпой и останутся.

Чувствую, чтобы переломить ситуацию, надо дать им что-то действительно весомое и дать срочно, именно сейчас.

В голове лихорадочно заметались мысли, прокрутились все мои боевые походы и остался только один из них, когда я своих людей из Дерптского плена выручал. Эта мысль трансформировалась в неожиданное решение, и вскинув голову, я впился глазами в Смоленского князя.

— А ежели я сделаю так, что Миндовг литовский сам мира по весне запросит, тоды что скажешь?

Обращаюсь только к нему, потому что понимаю, сейчас все зависит от его мнения. Согласится Смоленск, за ним тут же подтянутся и Торопец, и Зубцов, и Ржев. Тогда и Старица с Бежецком отсиживаться не будут, а после этого я уверен, и Москву с Клином уговорить будет не трудно.

Сейчас самое главное Смоленск, он самый богатый и населенный город на западе Руси. Войдет он в мой союз, и у меня будет совсем другой статус, а вот у Литвы скорее наоборот, без этого княжества никакого возвышения у нее не получится.

Смотрю прямо в глаза Святославу, и тот, чуть подумав, принимает вызов. Встав, он протягивает мне руку.

— Ежели такое случится, то я первый в твой союз вступлю и не сотню холопов, а две тебе пришлю.

* * *

Сказать просто, а вот сделать… Сидя в кресле, в своем кабине смотрю на Калиду.

— Кровь из носу! Срочно нужен проводник в Литве. — Оценив мрачное выражение своего главного помощника, добавляю. — И лучше не один.

— Найти можно… — Цедит Калида, — но…

— Что но! — Не выдерживаю я. — Говори толком.

С удивлением глянув на меня, мол откуда столько эмоций, Калида все же поясняет.

— Чтобы найти хорошего проводника, надо бы знать кого, куда, и с какой целью ему вести придется.

Понимаю, что он абсолютно прав, а я зря горячусь, но что поделать, если первый раз в жизни я ввязался в дело абсолютно без проработки, лишь под воздействием захлестнувших эмоций.

«Вот так они действуют эти чертовы „медные трубы“. — Мысленно корю самого себя. — Я слишком привык к постоянному везению, что начал действовать необдуманно. Как я смогу заставить Миндовга просить мира?! Ведь, по сути, он и не воюет с Русью. Князья литовские набеги устраивают, это да, но они ведь и самому Миндовгу, как кость в горле».

Поднимаю взгляд на Калиду и говорю искренне все как есть.

— Хочу Литву проучить, как следует, но пока не решил, с какого края за это взяться сподручней.

Ничуть не удивившись, тот бросает на меня хитрый взгляд.

— Я тут человека одного пригласил… — Калида, помолчав, оценил мою реакцию и добавил. — Тебе бы поговорить с ним, может, многое и прояснится.

Я сразу насторожился.

— Кто таков?

— Да один беглый литовский князек, он в свите у Смоленского князя состоит. Святослав его сильно ценит, вон даже с собой в Тверь взял.

Подозрительно кошусь на Калиду.

— А с чего ты решил, что мне будет интересно с каким-то беглым литвином говорить?

Тот лишь тяжело вздохнул, мол ну ты даешь.

— Да о твоих словах на совете вся Тверь уже судачит. На рынке вон шепчутся, чего это наш консул затеял такого, что литву усмирит? — Калида укоризненно глянул на меня. — Заметь, ведь никто не сомневается, что ты сделаешь, как сказал.

Теперь я понимаю, что загнал себя в угол. И как сделать, пока не знаю, и не сделать тоже не могу, народ разочарований не любит.

Не желая показывать грызущей меня безнадеги, вкладываю в голос побольше холодной суровости.

— Ладно уж, коли привел, так зови.

Выглянув за дверь Калида, позвал кого-то мне не видимого.

— Давай, заходи!

Смотрю, как вслед за моим помощником входит высокий человек с длинными свисающими усами на худом, скуластом лице.

Остановившись у двери, гость склоняется в низком поклоне и представляется.

— Князь Эдвидас Гудавичюс приветствует тебя, консул.

Не поднимаясь, просто чуть склоняю голову.

— И тебе долгих лет, князь. Проходи, садись, расскажи с чем пришел.

Литвин, бросив быстрый взгляд на Калиду и получив от того утвердительный кивок, проходит и молча садится на краешек стула.

Недвусмысленным взглядом предлагаю ему начать, и тот, тщательно подыскивая слова, начинает говорить.

— По городу слух идет, что ты хочешь к Миндовгу в гости наведаться, вот я и подумал, может, смогу помочь чем.

Внимательно слежу за тем, как говорит этот человек, как ведет себя и почему-то чувствую к нему симпатию. Вижу, что хоть он и использует сослагательное наклонения, но точно знает, какую услугу может мне оказать

— Может и сможешь, — произнося, не спускаю с гостя глаз, — но прежде скажи, зачем тебе это нужно, ты ж ведь знаешь, что я на Литву собираюсь ни калачами торговать.

Расправив плечи, литвин открыто взглянул мне прямо в глаза.

— Должок у меня есть и к самому Миндовгу, и к племяннику его Эдивиду.

Молча киваю, соглашаясь, что причина для меня достаточно веская, и вновь останавливаю выжидательный взгляд на госте, мол продолжай.

Тот, подумав еще с секунду, начинает.

— Миндовг последнее время сильно в христианство ударился. Корону ему из Рима посулили, ежели он покрестится, вот он и забыл про старых богов. Венделоты, жрецы наши, сильно им недовольны, но что-либо поделать у них силенок не хватает. Я могу свести тебя кое с кем из них. Поверь, так как они никто литовские леса не знает.

Слушаю и, не веря своим ушам, поднимаю глаза к скрытому потолком небу.

«Господи, и за что ты меня так балуешь?! Не успел подумать, и на тебе, и помощь, и проводники! Спасибо тебе, всевышний!» — С этой мыслью у меня в голове вдруг все прояснилось, и даже созрел четкий план будущих действий.

Часть 2 Глава 13

«Пригород Полоцка, девятнадцатое февраля 1243 года. Прибыл сюда сегодня с двумя взводами стрелков и почти двадцатью собачьими упряжками».