Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2

Мэдлин все так же испуганно глядела на абсолютно чистый ковер. — Вот тут была кровь. Когда я увидела эту кровь, то голос сказал: «Вот ты и пришла. А теперь — думай». И тут, тетушка, этот голос исчез, и я почувствовала себя страшно одинокой. Наверное, так я последний раз чувствовала себя в детстве, когда родители оставляли меня одну. Мне было невыносимо тоскливо и страшно. Я хотела бежать, хотела уйти, но не могла сдвинуться с места. Я все смотрела и смотрела на это страшное кровавое пятно. И тут вдруг пятно стало менять свои очертания. Оно напоминало огромный ярко-красный цветок, который шевелит мягкими лепестками. Казалось, это пятно движется, и я испуганно отходила. Действительно, этот цветок менял свои размеры, становился все большим и большим, пока, наконец, я не вспрыгнула на диван, а этот цветок заполнил всю гостиную. И вот уже его мягкие, кроваво-красные лепестки колыхались на стенах, на окнах, ползли к потолку.

Мне хотелось кричать, но голос куда-то пропал.

Я закрывала глаза руками, боясь смотреть на это красное колыхание. — Мэдлин! Мэдлин! Девочка моя, успокойся, что ты такое говоришь? — запричитала миссис Палмер и участливо положила руку на колено Мэдлин.

Нота так увлеклась воспоминанием своего сна, что даже не заметила горячей руки тетушки.

Она продолжала:— Я стояла на кресле, а кровь шевелилась у меня под ногами, Казалось, еще мгновение и эта кровь заполнит всю гостиную, заполнит весь дом и хлынет на комочек.улицы Твин Пикса. Мне было безумно страшно, безумно больно. Мое сердце сжалось в маленький холодный комочек. Мне хотелось заплакать. Но как я ни старалась, слезы не появлялись на глазах. Потом вновь возник тот же самый голос. Он шел ниоткуда, казалось, он проникает сквозь стены и заполняет теплой волной все вокруг. От этого голоса колыхались лепестки цветка. — Мэдлин, Мэдлин, — говорил голос, — смотри, смотри внимательно и запоминай все, что сейчас увидишь.

Я покорно исполняла то, что говорил этот голос. — Я всматривалась в стены, в этот кровавый туман, который заполнял всю комнату. — Мэдлин, Мэдлин, да успокойся ты, что ты такое говоришь? Что за ужас ты рассказываешь? — встрепенулась миссис Палмер, но продолжала с неослабевающим вниманием слушать рассказ племянницы. — И вот голос заполнил весь дом, и кровь заполнила тоже весь этот дом. Кровь медленно поднималась от пола, колыхалась возле моих ног. Ее становилось все больше и больше. Я даже слышала ее запах.

И вот тетя, капли начали падать с потолка, и мне показалось, что идет дождь. Вначале ни одна из капель не попадала на меня, они сыпались вокруг: на мебель, на стулья, подоконники, цветы.

Я испуганно дрожала в кресле, боясь оторвать взгляд от этого кровавого мельтешения точек, от этого темного колыхания у моих ног. Но потом этой кропи стало так много, что она поднималась все выше и выше и, наконец, мои босые ноги оказались в ней.

Вначале кровь поднялась мне до щиколоток, потом до колен. Я испугалась и приподняла подол ночной рубашки. Но кровь прибывала так быстро, что вскоре она начала доходить мне до груди.

Она была горячей и липкой, а дождь все так же продолжал сыпать с потолка. Эти капли становились все крупнее и крупнее. Если раньше они были маленькими как горошины, то сейчас они стали как боб. Они с шумом падали в эту вязкую жидкость, которая заливала гостиную. Наконец, кровь поднялась мне до груди.

Я не знала, что делать и уже чувствовала, что кровь вот-вот поднимется мне до подбородка, и я утону.

Я попыталась вскочить на спинку дивана. Но знаете, тетя, было такое ощущение, мне было так тяжело двигаться, что я подумала — меня засасывает какая-то трясина, я завязла. Я даже не могла шевелить руками.

И вот, когда эта кровь поднялась до моего рта, я закричала.

Я начала молиться и просить:— Господи, спаси меня!

И в это мгновение кровь перестала подниматься и начала опускаться все ниже и ниже. Я уже видела свои плечи, грудь, руки. После того, как эта кровь исчезла, казалось, что все стены гостиной окрашены багряной блестящей краской. — Да успокойся же ты, Мэдлин, — миссис Палмер схватила свою племянницу за плечи и сильно встряхнула.

Очки упали на колени. — А? Что? Тетя, что такое? — Успокойся! Успокойся, Мэдлин, — на глазах у миссис Палмер стояли слезы. — Это все нервы, нервы, Мэдлин, мы просто все ужасно переволновались, ужасно испуганы. Наша психика не в состоянии сопротивляться. Это все нервы. Да, да, это все нервы.

Мэдлин провела вспотевшими ладонями по лицу, потом она принялась искать очки. Наконец, она надела свои очки и посмотрела на миссис Палмер.

Та вновь сжала руками виски, и вновь на ее глазах появились слезы. — Лора, моя бедная девочка, Лора, — шептала миссис Палмер. — Тетя, тетя, успокойтесь, не надо, а то я сейчас расплачусь.

Мэдлин гладила миссис Палмер по плечам, по коленям. Она хотела уже прильнуть к ней и поцеловать. — Лора, — тихо прошептала миссис Палмер. — Тетя, тетя, Лору мы уже не вернем, но мы всегда, всегда будем помнить о ней, каждый день. Каждый миг будем вспоминать нашу Лору, ведь я ее так любила. — Доченька, доченька, — миссис Палмер оторвала руки от своего лица, и крепко-крепко прижала к себе. — Мэдлин, девочка моя, Лора, — шептала она прямо в ухо Мэдлин, и ее голос был очень испуганным и нервным.

Мэдлин хотела сказать тете как она ее любит, но не успела. Послышались громкие шаги и веселый смех мистера Палмера. Он спускался сверху, ступеньки скрипели, он перепрыгивал со ступеньки на ступеньку, весело смеялся и хлопал в ладоши. Когда он сбежал в гостиную, миссис Палмер и Мэдлин разомкнули свои объятия и посмотрели на Лиланда.

Его голова была белой как снег. Седые волосы отлипали серебром.

На лице мистера Лиланда то появлялась, то исчезала сумасшедшая улыбка. — Лиланд, да ты совсем седой! — изумленно воскликнула миссис Палмер и приподнялась с дивана.

Мэдлин, сжав в руках чашку остывшего кофе, смотрела на мистера Палмера.

Тот еще шире улыбнулся, его губы растянулись уже не в улыбке: это был страшный оскал.

И тут мистер Палмер взъерошил свои седые волосы, подпрыгнул на одной ноге и принялся бегать вокруг дивана, на котором сидели женщины.

Мэдлин удивленно крутила головой, следя за теми па, которые выделывал мистер Палмер.

Тетя и племянница переглянулись. — Что с ним? — протоптала Мэдлин.

Миссис Палмерприложили палец к губам.

Мистер Палмер заверещал истошным голосом и примялся прыгать па одной ноге, как будто играл в классики.

Казалось, он вообще забыл обо всем, что происходило и последнее время. Казалось, что он забыл о своей дочери, о тягостных похоронах, о том, что его жена очень переживает и вот-вот может сорваться.

Он смотрел на всех веселыми безумными глазами.

Его губы то и дело растягивались в улыбке. Он прищелкивал пальцами как кастаньетами, стучал каблуком, отбивая такт никому не слышной музыки, вертелся волчком, приседал, раскидывал руки в стороны. — Эх! Эх! Эх! — вскрикивал он. — Какая прекрасная жизнь! Как все здорово! Какое яркое солнечное утро! — Дядя! Дядя! — попыталась остановить мистера Палмера Мэдлин. — О! Племянница! Как я рад тебя видеть! Какая красивая девушка! — Дядя! Дядя! Успокойся! — Зачем? Зачем мне успокаиваться? Мне хорошо, у меня прекрасное настроение. Думаете, я забыл, что Лора умерла? Нет, я это помню.

Миссис Палмер испуганно вжалась в спинку дивана. Она прикрыла лицо руками и едва сдерживала плач, который рвался из ее груди. — Лиланд, Лиланд, — дрожащим голосом прошептала она.

Но мистер Палмер не придал никакого значения словам своей жены. Он все так же отплясывал, бегая вокруг дивана, все так же вскидывал руки, и все также задорно хохотал. В уголках его рта появились сгустки пены, на глаза навернулись слезы.

Мистер Палмер приостановился, вытер носовым платком глаза и вновь весело захохотал:— Ах, Лора! Ах, Лора, девочка моя, мы сейчас вместе с тобой потанцуем. Я спою тебе песенку, почитаю стихи. А ты, Лора, споешь свою любимую песенку. Я помню, как ты пела на мой день рождения. — Мистер Палмер! Дядя! — попыталась успокоить и урезонить своего не на шутку расходившегося дядю Мэдлин.