Твоё наказание

Когда она обмякает безвольной куклой, Соколов вначале не понимает, что собственно происходит. Обычно дамы с ним в постели ведут себя совсем иначе, с максимальной отдачей. Может, дело в том, что он хорош, может, в том, что так они планируют задержаться рядом, но факт остается фактом — ни одна ещё не изображала рыбу, выброшенную на берег. Теперь это становится делом чести, доставить невыносимой девчонке наслаждение. Грубость сменяет неожиданной нежностью, такой душераздирающей, что Нелли не в силах вынести. Когда чужие пальцы скользят по её спине, касаясь каждого миллиметра кожи, даже сквозь платье пробирают мурашки. Ренату нравится результат первых действий, и он продолжает: склоняется над распятой девчонкой, губами ведет по шее. Не дождавшись в этот раз реакции, прикусывает мочку уха. И музыкой для его ушей разливается чужой стон.

— Перестань! — наконец решается сказать его жена, пытаясь отползти подальше, но крепкие мужские руки уверенно удерживают её под собой.

«Да, это именно то, как и должны реагировать все девочки на ласку», — в очередной раз убеждается в верности своих мыслей Ренат. И вновь Нелли рушит его планы, открывая свой симпатичный ротик:

— Лучше бы меня осел трахнул, чем такой ишак, как ты.

«Вытерплю все, что угодно, только не близость и ласку от этого мудака», — Нелли в отчаянии, возможно, именно поэтому ляпает, не подумав ни секунды, как эту фразу воспримет её муж. Конечно же он злится, вне себя от гнева. Любое желание ублажить эту идиотку испаряется, как вода в жаркий день.

— Разве не предупреждал тебя держать язык за зубами и не выплескивать ядом все слова, что в голову приходят? Неужели это так трудно?

Больше нет нежных касаний. Ренат грубо срывает платье, превращая его из произведения искусства в лохмотья, подминает под себя девушку окончательно и, больше не желая заботиться о чужом удовольствии, расстегнув собственную ширинку, врывается в Нелли.

Та вскрикивает от боли, которая терзает внизу. Как будто качергу во влагалище засунули, а не член. И резкие движения ничуть не облегчают страдания. Больно, больно, больно. Ей бесконечно больно. Так, как не было даже когда она девственности лишилась с каким-то торчком прямо в туалете клуба. А ведь крови тогда было столько, словно не в первый раз сексом занималась, а пару ножевых ранений поймала. Тяжелое дыхание мужчины прямо над ухом тоже раздражает Нелли, будто загнанный бизон решил познакомиться поближе. Когда обжигает первый шлепок по ягодице, девушка от неожиданности вскрикивает, хотя до этого упрямо молчала, сжав зубы. И Ренат довольно хмыкает, как будто этот звук ему нравится даже больше, чем стоны удовольствия.

«Садист», — проносится в девичьей голове мысль. Когда Соколов поворачивает её на спину, то видит, что она, уже не сдерживаясь, плачет.

— Ну вот, теперь я вижу раскаяние, — улыбается он.

А потом ускоряется, выбивая из Нелли последний дух, и кончает прямо в неё. Та дёргается, пытаясь избежать, но держит мужчина крепко.

— Авось залетишь и станешь поспокойнее. В нашем браке чем скорее появятся, дети, тем лучше.

Он не говорит «ребенок», он говорит «дети». Во множественном числе. То есть, целую ораву хочет. Прокормить и обеспечить точно сможет, а то, что превратит жену в живой инкубатор, даже не задумывается. По крайней мере так считает сама Нелли, Ренат же думает: «Успокоится и будет мелких воспитывать. Ей же во благо. Говорят, что женщины меняются, когда у них дети появляются. Женушке это будет лучше, чем скакать по подворотням и дерзить каждому встречному и поперечному.

Соколов скатывается с распятой на кровати девушки, отправляется в душ. С недовольством смотрит на чужую кровь на своей плоти, расстроенный тем, что пришлось подавлять девчонку сильной. Накидывает на себя халат, затем мочит полотенце и относит его жене, бросая рядом на покрывало.

— Вытрись, я же не зверь какой-нибудь, — взглядом буквально проделывает в девушке дыру, намекая на то, чтобы она хотя бы сейчас не сопротивлялась его воле.

Нелли недовольна, но сегодня, как ей кажется, она исчерпала уже чаши и своего, и чужого терпени. Поэтому послушно приподнимается на локтях, рассматривая красные пятна, что выделяются даже на чёрном шелке. И, когда скользит полотенцем по коже, в комнату заглядывает та самая горничная в фартуке. Без стука, без всякого предупреждения. Ренат ей и слова не говорит? А вот Нелли вспыхивает от ярости. Неизвестно, откуда берутся в ней силы, но с кровати буквально подлетает, хватает со столика у окна вазу и запускает в сторону нахалки. Посудина разбивается на сотни осколков, служанка взвизгивает, а новая хозяйка дома ей вторит:

— Пошла вон отсюда!

Ренат мысленно смеется, кое-кто очень быстро отходит от потрясений. Для его пары это очень важное качество, так что он доволен. Но все-таки поясняет ей:

— Нелли, ты, наверно, не в курсе, сколько стоила ваза. Дорого. И её стоимость тебе теперь придется возместить.

Глава 6

— Дай мне номер счета, и я переведу необходимую сумму, — именно таким способом девушка привыкла решать большинство своих проблем.

— Мне не нужны деньги от женщины, тем более от той, что теперь моя жена. Алиса, оставь нас, — мужчина наконец-то вспоминает о невольном свидетеле его разговора и просит уйти, пока та не услышала чего-то не предназначенного для её ушей. — Быстро!

Девушка явно не хочет уходить, но хозяин так рявкает, что она аж подскакивает и только после этого испуганно убегает, не закрыв дверь. За неё это делает Ренат, недовольно хлопая. Чему-то своему злобно хмыкает, затем вновь поворачивается к Нелли.

— Не смей шпынять мою прислугу, — предпоследнее слово особенно выделяет голосом, — особенно, если тебе помочь хотели.

— Твою? Дорогой муж, теперь она наша, общая. Так супружество и работает, если не знал, — и в этом девушка видит новые возможности в противостоянии с мужчиной. — И, раз уж на то пошло, то и те самые счета теперь общие. Как там говорят? Зарплата мужа — общая, а зарплата жены — только её. Вот и привыкай к новым реалиям, — и решает добить, задевая за живое, — или что, у тебя не хватит денег на содержание собственной женщины?

Попадает прямо в яблочко. Больше всего Соколов не терпел, когда в его мужественности и обеспеченности сомневались.

— Ну так я и сразу сказал, что меня не устроил оплата долга деньгами, пусти их лучше себе на колготки, я же попрошу совсем иначе возместить сумму. Тебе понравится, — обводит взглядом разворошенную кровать и уточняет, — а, может, и нет.

Слишком уж красноречиво поигрывает бровями и ухмыляется, чтобы Нелли не смогла не понять, как именно придется за вазу рассчитываться. Через постель. Или другие подходящие для секса поверхности — она сомневается, что Ренат будет каждый раз её нагибать целомудренно в кровати. Сегодня так получилось только потому, что он рассчитывал на первую брачную ночь. Жаль, что вышло совсем не то, что представлял мужчина. Он понимает, что теперь Нелли до конца жизни будет помнить насилие.

А ведь Соколов хотел иначе. Показать всю свою нежность, страсть и желание обладать молодым красивым телом девушки. Ласкать её до потери пульса, дождаться, пока она, сдавшись под мужским напором, сама начнёт льнуть и выпрашивать ласку. Так как же все это переросло в изнасилование? Конечно же, доля его вины в этом есть, но он бы так точно не разозлился, если бы она не сказала роковые слова про осла. Хорошо ещё, что ему в голову не пришло и вправду подложить непослушную злобную девчонку под мула или лошадь, чтобы она осознала, что иногда свой острый язычок надо придержать.

— На сегодня мне общения с тобой уже достаточно, — проводит ребром ладони по горлу, демонстрируя наглядно, — иначе кукухой поеду и натворю таких дел, что потом последствия и не исправить от них уже будет.

Нелли с удивлением смотрит на мужа, уж чего только она не ожидала, например, очередного сеанса жестокости, но никак не разумных рассуждений. Слишком уж хорошо он показал, каким является на самом деле.

— Мне нужен телефон, из дома, считай, голой забрал, а как мне связь без него держать? — девушка вспоминает про подружек и друзей, а ещё про того, кого любит. Без сотового не сможет с ними связаться и выбраться из этого дома-тюрьмы — именно так представляется коттедж за высоким забором и многочисленной охраной, в который её привез Ренат. — Да и ты же как-то должен со мной говорить, если понадобится, пока дома не будешь?