Твое персональное Чудо

– И мультики, – киваю я, с интересом смотря на него из-под ресниц.

То ли время за шутливым и легким разговором проходит незаметно, то ли просто путь по ночному городу без пробок так короток, но мы подъезжаем к моему подъезду до обидного быстро. С трудом сдержав вздох разочарования, я отстегиваюсь и поворачиваюсь к Алексею, чтобы поблагодарить, но его уже нет в салоне.

Он стремительно выбрался из авто и обошел с другой стороны, чтобы галантно открыть дверь с пассажирской стороны.

– Не стоило, – хрипло шепчу я, когда мы оказываемся очень близко друг к другу.

– Почему же? – уже привычно криво улыбается он и внезапно проводит рукой по моим волосам, – Красиво…

– Что? – снова показываю чудеса свой глупости я.

– Снег на твоих волосах.

Алексей медленно слоняется надо мной, внимательно рассматривая мое лицо, и выражение его глаз сейчас такое, словно он раздумывает над решением сложной задачи по высшей математике.

Я в испуге замираю, хлопаю ресницами, боясь даже вздохнуть, и не могу не глазеть на его четко очерченные губы.

Он словно, без слов поняв мой молчаливый призыв, наклоняется еще ниже, сгребает длинными руками в охапку и, наконец, целует.

Мой первый в жизни поцелуй оказывается со вкусом мяты, мороза и снега. Длинные музыкальные пальцы обхватывают мой затылок крепко, словно я пытаюсь вырваться, а твердые и очень жадные губы, глотают мое тихое, но от этого не менее тяжелое дыхание.

– Лиза, – шепчет парень, на мой взгляд, слишком рано прервав наш поцелуй, смотрит очень серьезно и дышит…так же с трудом протискивая воздух в легкие, как и я. – Беги домой.

– Но…

– Беги. Я позвоню тебе завтра.

И я беспрекословно слушаюсь его, почти лечу в сторону подъезда, задыхаясь от бьющегося в приступе тахикардии сердца. У самой двери оборачиваюсь, чтобы удостовериться – он провожает меня взглядом.

До квартиры я неслась на крыльях невероятного счастья. Решив не будить маму, открыла дверь ключом и с шальной улыбой на губах привалилась спиной к двери, блаженно выдыхая.

События последнего часа не укладывались в голове.

Осторожно прикоснулась подушечками пальцев к своим чуть распухшим губам и прикрыла глаза, вспоминая те волшебные ощущения, что подарил мне первый поцелуй с парнем.

– Ты уже вернулась? Так рано? – в прихожую вышла мама, кутаясь в новый шелковый халат.

Вроде такого у нее не было.

– Ты же меня знаешь, мам. Не по мне эти шумные вечеринки, – смущенно потупила глаза я и с удивлением обнаружила на обувной полке зимние мужские ботинки и тапочки.

Странно. Дядя Витя у нас с ночевкой?

Обычно мама старалась не устаивать романтик у нас дома, и они зависали на квартире у кавалера.

Словно в ответ на мой вопрос из-за спины мамы вырос мужчина в одних спортивных штанах и распахнутой, явно домашней рубашке.

– Привет, – доброжелательно бубнит он и целует мать в щеку.

– Здрасте, – бормочу в ответ я, стараясь не смотреть на то, как этот чужой дядька, словно он тут живет, идет на кухню и гремит в нашем холодильнике кастрюлями. – Мам, а ты не хочешь мне что-то рассказать?

Родительница, краснеет словно школьница, которую поймали за курением в женском туалете и бормочет, слишком шустро помогая мне снять куртку:

– Ты устала, Лизунь. Завтра выходной – Витюша принесет твой любимый тортик, и мы поговорим. Ага?

Сказать, что мне все это не понравилось – ничего не сказать. Не нужно быть слишком умной, чтобы сложить два плюс два. По домашним тапочкам и растянутому трико понятно, что мама с дядей Витей решили сойтись. И именно у нас дома, а не у него.

Пока мама суетится и вешает на крючок куртку, разуваюсь и сразу иду в свою комнату, напоследок подчеркнуто громко пожелав всем спокойной ночи.

Понимание от того, что в нашей квартире будет жить, по сути, чужой мужик, вызывает едкое раздражение в груди. Я понимаю – мама хочет устроить свою личную жизнь, но можно было бы хоть как-то со мной посоветоваться, предупредить, что ли.

Раздеваюсь, аккуратно складываю вещи в шкаф и со вздохом падаю на кровать. Смотрю в окно – там все еще падают крупные хлопья снега.

Снова прикасаюсь к губам, чтобы вновь понять – это был не сон и, перевернувшись на живот, с улыбкой обнимаю подушку.

Глупые девичьи мечты помимо воли заполняют голову, а в них мы с Алексеем ходим в кино, катаемся на коньках в парке, где он под новогодней елкой целует меня и признается в любви.

И он такой красивый в этот момент, словно сказочный принц.

А я…

Кто сказал, что Золушки бывают только в сказках!

Алеша сказал, что у меня глаза красивые. И это правда.

Большие, глубокие, насыщенного голубого оттенка. Именно их я всегда считала своим единственным достоинством, но сегодня, заметив, как взгляд парня то и дело, ныряет в распахнутый ворот рубашки, поняла, что оно не одно.

Поднялась с кровати и подошла к зеркалу.

Да я полная, но не так безобразно, как многие толстухи. У меня большая, упругая грудь, пышные бедра, но при этом пусть и не тонкая, но все-таки есть талия. Пусть живот все же выпирает чуть-чуть, зато у меня стройные ноги, что вообще редкость для девушки моего роста.

Еще раз, критично осмотрев себя в зеркало, я внезапно себе понравилась, а потом долго еще кривлялась у зеркала, принимая разные соблазнительные позы и когда глаза уже стали слипаться от усталости, легла спать.

На следующие утро, на кухне, все же состоялся разговор.

– Лизонька, мы с Витюшей, решили попробовать жить вместе, – сообщила мама, глядя своего мужчину по плечу.

При этом дядя Витя, не отрываясь от тарелки наваристого борща, лишь кивнул и положил в рот кусок буженины, какую мы обычно видим только по праздникам.

– Я рада, – тихо сказала в ответ и достала из холодильника обезжиренный творог, – Очень рада за вас. Правда думала, что вы будете жить у дяди Вити.

– Мы, решили сдать Витюшину квартиру. У нас будет удобнее.

Ох, как меня царапнуло ее это «мы»

Прямо словно кошка когтями в самое сердце.

Именно в этот день я впервые почувствовала, что теряю маму.

Я смотрела на ее жизнерадостное лицо, на то, как она угодливо подкладывает «Витюше» самые вкусные кусочки и мне померещилось, будто черная тень прошлась по ее лицу.