Твое сердце будет разбито. Книга 1

— Не ври нам, — жестко сказал отчим, и я внутренне сжалась.

— Андрей, — непонимающе прошептала мама.

— Я видел тебя с каким-то парнем. Он провожал тебя до дома, — продолжал Андрей. — Как же это мерзко, Полина. Ложь — это отвратительно.

Надо же, и имя мое вспомнил!

Я молчала.

— Ну, рассказывай. Ты с ним гуляла, вместо того, чтобы вовремя прийти домой? А к репетитору ты вообще ходила? Или, может быть, ты прогуливаешь репетитора и просто так тратишь мои деньги? — вкрадчиво спросил он, и я вспыхнула. Обида и злость туго переплелись во мне, и сдерживаться больше не получалось. Да почему он все время тыкает мне своими деньгами!

— Это мой одноклассник! Дима Барсов! Он увидел, что я упала, помог подняться! Пластыри купил! — закатала я рукав свитера, демонстрируя их. — Довел до дома. А деньги я твои не трачу! Это моя пенсия по потере кормильца! Я на эти деньги по репетиторам хожу!

— Решила снова напомнить мне, что я не твой родной отец? Мило.

Не знаю, как это произошло, но я заплакала и просто сбежала из гостиной. Не хотела плакать при них.

— Андрей, зачем ты так говоришь?! Ты мою дочь попрекаешь деньгами?! — слышала я, как кричит мама. — А меня? Меня тоже начнешь попрекать?

— Дана, без истерик пожалуйста. Ты все не так поняла, — отозвался Андрей спокойно.

— Да что я могла не так понять?! Что?! Раз у тебя проблемы с деньгами, дай мне устроиться на работу!

— Дана! Не раздувай из мухи слона! Я беспокоился за твою дочь вместе с тобой, потому что она мне небезразлична! Да, ляпнул, не подумав, но это не значит, что я ее попрекаю! Или тебя! Вы моя семья! А за Полиной нужно следить! Ты же видишь, какой она сложный ребенок! Ну все, успокойся, любимая. Успокойся.

— Андрей…

— Ну все, моя хорошая, все…

Мама заревела, и я поняла, что Андрей обнимает ее — его голос стал таким нежным, что меня затошнило. Почему мама сразу же отошла, стоило ему стать с ней милым?

Чтобы не слышать их голоса, я закрылась в своей комнате. Только была ли она моей? Ведь все вокруг принадлежало отчиму. Даже мама.

Я упала на кровать, закрывая лицо плюшевым медведем. Слезы катились градом, но плакала я беззвучно. Я всегда так плакала. С того самого момента, как не стало папы. Наверное, упрек отчима стал последней каплей в сегодняшнем сложном дне, поэтому я не могла остановиться. Сначала травля, потом побои, теперь отчим… Но обидно было не из-за его слов, а из-за поведения мамы. Как будто бы я совсем ничего для нее не стою.

От слез меня отвлекло сообщение от Игоря.

«Привет, Полина! Ты как? Я сегодня не писал, занят был».

«Все хорошо, а ты?»

«Я отлично! Слушай, а хочешь погулять на днях? Я по тебе соскучился».

«Давай», — без задней мысли написала я.

«Свободна завтра?» — спросил Игорь и прислал несколько стикеров в виде розочек.

Я уже хотела написать, что свободна, но вспомнила, что завтра придется провести время с Барсом. Теперь же я его вечная должница.

«Нет…»

«А послезавтра?»

«Я не знаю, что с расписанием, уточню и тебе отвечу, ладно?» — сумбурно написала я. Вместо ответа Игорь прислал селфи. Он широко улыбался мне, и я, глядя на него, тоже захотела улыбнуться — в ответ.

«Ты классный», — напечатала я и поставила сердечко. Не красное, а синее, а то вдруг подумает еще что-нибудь не то…

«Сэнкс! Я знаю. А мне селфи?» — потребовал друг детства.

«Не хочу…»

«Так нечестно! Требую свое сэлфи!»

Я стерла с глаз слезы, поправила волосы — так, чтобы они закрывали часть лица. И улыбнулась на камеру. Снимок вышел неплохим, если не учитывать моих красных глаз.

«Ты красивая, Полина. Только почему улыбка такая грустная? И что с губой? — спросил Игорь. — Все в порядке?»

«Неудачно упала…»

В дверь постучали, и я устало прикрыла глаза. Ну вот, следующий этап разборок. Открыв дверь, я увидела маму — она окончательно успокоилась и принялась бактерицидные салфетки и перекись.

— Ты точно в порядке, Полинкин? — спросила мама, вновь осматривая меня, как ребенка. Я тряхнула головой.

— Да, точно.

— Садись, — скомандовала она и обработала мне ранку. Завела мне за уши волосы и виновато улыбнулась.

— Ты в детстве несколько раз губу разбивала. А один раз так сильно разбила лоб, что все вокруг в крови было. У меня едва ли не истерика началась, а отец схватил тебя и повез в детский травмпункт. Там все быстро зашили.

Я коснулась старого едва заметного шрамика на лбу. Я помнила обрывки того дня — как плакала мама, как папа возил меня в больницу, а потом они купили мне куклу и мороженое. Странно, но это воспоминание было одним из счастливых.

— Мам, я не хотела опаздывать, а телефон разрядился, — вздохнула я. — Мне жаль, что так получилось.

— Главное, что все хорошо, — сказала она. — Просто следи за телефоном и не опаздывай, хорошо?

— Хорошо…

— И еще… Полина, тебе нужно поговорить с Андреем. Произошедшее его очень задело.

Все те теплые чувства, которые появились во мне, мигом смыло.

— Я опять должна извиняться, да? — спросила я прямо чужим голосом.

— Вам нужно решить конфликт, понимаешь? — неуверенно сказала мама. Да он ей что, мозги промыл, что ли?!

— Конфликт? Мам, он уже второй раз попрекает меня деньгами. Я чувствую себя униженной, понимаешь?

— Мы не так его поняли, дочка. Андрей просто не умеет нормально высказывать свои мысли. Он же мужчина. Они все такие — прямые, порой грубоватые. — Мама попыталась все перевернуть в шутку, но меня снова охватили злость и обида.

— Папа таким не был, — тихо сказала я.

— Разумеется, он ведь твой папа, — услышала я голос отчима, который неслышно вошел в комнату. — Твой родной папа. Не то, что я, верно? Чужого можно и не слушаться. Я ведь никто.

Я оцепенела — не хотела, чтобы Андрей слышал это. Боялась. А чего — и сама не понимала. Слишком уж подавляющая сила исходила от него.

Отчим был спокоен. Просто стоял в дверях и смотрел на нас удивительно теплыми глазами. Мне даже не по себе стало. Я ни на миг ему не верила.

— Я понимаю, что тебе некомфортно жить с чужим человеком. И что тебе никто не заменит отца. Но я стараюсь, поверь, — тоном праведника продолжал Андрей, и мама, глядя на него, едва ли не прослезилась.

— И хочу, чтобы ты тоже старалась — ради своей матери. Мы можем быть неидеальными родителями. Можем совершать ошибки, кричать, ругаться. Но это только из-за того, что мы беспокоимся за своих детей. Пойми это. И давай жить мирно. Мы семья.