Твои дни сочтены

Пробежав глазами по тексту, я первым делом увидела характеристику, данную Олесей отцу. Любопытно, что она написала о нем?

«Папа, милый, любимый! Что же ты наделал! Зачем?! Зачем?! Зачем бросил Мару и связался с Кристиной? Ведь она тебе годится в дочери! Я за тебя краснела, я не понимала. А ты меня сторонился. Я чувствовала себя одинокой и брошенной».

И дальше:

«Отец – сильный и властный человек. Он абсолютно не понимает и не признает моих проблем и считает, что таковые существуют только у слабых людей. Папа требует беспрекословного подчинения. Я должна одеваться только в ту одежду, которую он мне разрешит носить; должна дружить только с теми девочками, которых одобрил папа; должна читать только те книги, которые рекомендовал папа. Даже медицинский институт он выбрал для меня, потому что мечтает видеть свою дочь врачом. А я ненавижу медицину! Меня тошнит от больничных запахов! И вообще, я не понимаю, почему должна следовать тому, что предназначил другой человек! Я старалась до конца быть терпимой в отношении него».

«Мама. Боже, как стыдно иметь такую мать!.. В раннем детстве, лет до одиннадцати, я обвиняла папу в том, что он разлучил меня с мамой. Я была уверена, что мама меня очень любит, но из-за происков папы и бабушки не может быть со мной, потому что они не пускают ее ко мне. Я даже где-то раздобыла старую мамину фотографию и всегда носила при себе, мечтая о встрече. Но когда я выросла и узнала мать ближе!.. Увы, женщина, родившая меня, стерва и гадина! Эта женщина шантажирует меня тем, что всем расскажет, будто я сплю со своим отцом. Я ее ненавижу и презираю всей душой, но деньги ежемесячно отдаю ей не потому, что боюсь сплетен, а потому что боюсь за папу: если он узнает об этом шантаже, он ее убьет. Да и мне не поздоровится…

Откуда она узнала, эта стерва? Откуда? Ах да, я же сама проболталась! Мне просто захотелось ее поддеть, когда я видела ее рядом с этим рыжим клоуном Вовиком. А он еще подмазывался ко мне, козел!

Вообще – видимо, гены во мне играют. Почему я стала спать с родным отцом? А почему он бросил Мару и связался с Кристиной? Почему забыл, что у него есть сын, в конце концов?!

Иногда мне кажется, что Кристина очень неплохо ко мне относится. У нее просто другие взгляды на жизнь – она сказала мне, что ее возбуждают исключительно пожилые мужчины. Ну, вроде моего отца. Знала бы она, что произошло между мной и им… Как ни странно, после того, как все случилось, между нами стало все более или менее ничего. Отец уже не так благоволит к Кристине, а та не задирает нос и не пытается указывать мне, как жить».

Я читала эти строки с предчувствием: главное – впереди. У меня даже екало сердце – я чувствовала, что сейчас Олеся расскажет о том, как все началось. И ожидание не обмануло меня.

«Даже не могу понять, как все тогда случилось. Я забыла у отца нужный мне учебник. Решила зайти утром забрать. Открываю дверь – а из комнаты доносятся охи, вздохи и стоны. Ну, я и поняла, что это отец с Кристиной трахается. А что – ему можно, а мне нельзя, что ли?

Я прошла на кухню и налила себе чаю. Руки у меня дрожали. Даже в кухне было все слышно. Но вдруг все неожиданно стихло. Прям вмиг. Отец, по всей видимости, в отходняке зашел выпить воды. «О, доченька милая! – сказал он. – Не переживай, сейчас Кристина уйдет, и нам никто не помешает».

Потом появилась Кристина. Она, не заходя в кухню, сразу пошла в коридор, быстро оделась. «Ну, пока!» – сказала она и вышла на лестницу. Меня удивило, что она не зашла даже в ванную – ну, понятно, для чего.

Отец предложил пройти в соседнюю комнату, где пахло духами Кристины. Такой дурацкий запах! Так мне он не нравится. Бесит просто. И тут папа неожиданно налил мне мартини. Я сразу залпом осушила бокал. И почувствовала, что пьяная. Отец подсел рядом и сказал, что я милая и красивая. Погладил меня по волосам, а другую руку положил мне на колено…»

Далее шло описание самой постельной сцены. Я пролистала дневник – по ходу встречалась еще парочка подобных описаний, которые мне пришлось прочитать от начала до конца, хотя я с трудом сдерживалась, чтобы не закрыть файл. Но это было непозволительно с профессиональной точки зрения.

Я нашла страницу, в которой Олеся обсуждала с отцом их отношения:

«Все это очень плохо, просто ужасно! Это нелепость!» – говорил он. А мне было хорошо! Я вообще упрямая. «Давай не будем наворачивать базары, – сказала я. – Будет место, время, и мы снова сделаем это. Ты же хочешь сделать приятное дочке. Шарики и плюшевые мишки – это хорошо, но я уже взрослая. Взрослые подарки нужны, папочка!»

Тут отец неожиданно встал, прошел в зал, рухнул на диван и вскоре захрапел. Я еще долго сидела рядом с ним, смотрела на него и любовалась. Пусть Кристина не думает, что все так просто!

Потом я посмотрела на часы и увидела, что опаздываю в идиотский институт. Но я не пошла туда, а решила пойти к Ксении. Конечно, я и в мыслях не думала рассказать ей обо всем. Скажу, что, мол, просто с новым мальчиком познакомилась. Хотя мне на самом деле хотелось рассказать всем. Какая я на самом деле крутая и необычная! Меня же все называют «не от мира сего». Вот я и стараюсь – с самим отцом переспала. Пусть все подружки-девственницы-замухрышки лопнут от зависти».

Тексты на этом закончились. Дальше шла запись, сделанная второго апреля, то есть за три дня до гибели.

«Сегодня у папы день рождения. Вчера он уехал на какое-то очень важное совещание и обещал вернуться сегодня после обеда.

Я решила устроить ему сюрприз – все-таки ему исполнилось пятьдесят лет. Такой сюрприз он устроил, когда мне исполнилось десять: я пришла из школы, а вся моя комната была полна разноцветных воздушных шариков. Конечно, это по-детски, но… Словом, мне захотелось.

К тому же я хотела ему показать, что больше между нами ничего такого не будет – у меня есть Елисей, ну, и вообще… То, что произошло, должно забыться навсегда.

Секретарши на месте не оказалось. Я пробралась в папин кабинет, повесила плакат «С днем рождения!» и стала надувать шарики.

Однако папа не приехал. Я была очень расстроена, чуть не плакала. Совсем выбитая из колеи, вернулась домой. Хоть бы Елисей, что ли, приехал поскорее! А то я себя чувствую такой одинокой!

И тут, блин, я вспомнила, как мы с отцом были последний раз. Как все-таки классно. С Елисеем – это все не то. Он молодой и неопытный, многого не умеет. Как же теперь все будет? В общем, у меня в голове все перебуторилось к чертовой матери. Не знаю, может, вмазаться г^'ерой, полегчает?»

На этом записи в дневнике заканчивались. Через два дня Олеси не стало.

Закрыв файл, я вскочила с кресла и некоторое время возбужденно ходила по комнате Олеси, ошарашенная прочитанным. Итак, инцест из подозрений стал реальностью. Олеся сама, собственноручно, можно сказать, в нем призналась в персональном компьютерном файле.

Честно говоря, несмотря ни на что, этот факт не укладывался у меня в голове. К тому же стиль – какой резкий контраст между той Олесей, которая представала в описаниях подруг и жениха, и той, что писала дневник! Воистину, другое «я». И какое-то повествование недоделанное, совсем не в традициях классиков мировой литературы, коими забиты Олесины книжные полки. Примитивный язык, грубоватые физиологические подробности, и совсем нет описания эмоций, которые должны, по идее, возникнуть у девушки, вступившей в интимные отношения со своим отцом, и о которых уже никогда никому узнать не суждено.

Я попыталась представить себя на месте девушки… и не смогла. Холодок необъяснимого страха поселился внутри меня, когда перед глазами проплыли воображаемые картины.

– Нет, это невозможно! – вслух выкрикнула я. – Этого не может быть!

У меня даже участилось дыхание. Отдышавшись, я вспомнила про свой безоценочный подход. И мысленно себе возразила: «А может быть, у нее другое восприятие? Может быть, психика совсем по-другому устроена, и отец для нее – не отец, а прежде всего мужчина? Ведь говорил же Привольнов, что она жаловалась на непонимание подруг, настаивала на своей исключительности – мол, не такая, как все. Может быть, в конце концов, у нее были не все дома! Надо узнать, кстати, не состояла ли она на учете у психиатра».