Творчество и потенциал. Выпуск 1/2025, Альманах

Творчество и потенциал. Выпуск 1/2025

на обложку

Альманах

Шрифт:

– Ты лучший воeнский на свете!

Он как-то изменился с момента его отъезда на учёбу: может, дело было в короткой стрижке, которая очень ему шла, или в зелёном – «защитном», как говорил Кит, цвете одежды, в которой он теперь ходил. Только вот Любе казалось, что он теперь ещё лучше стал, ещё умнее, ещё класснее – вот бы у всех были такие замечательные старшие братья! Любаша себе даже немножко завидовала.

И все засмеялись. Даже Ба. Правда, бумажный платочек всё еще был при ней, но она тоже наконец улыбнулась.

– Военный, а не воeнский, Любаш-милаш.

– Нет, воeнский! Ты у нас один такой

клёвый. Вот пусть остальные – военные, а ты – воeнский! Самый лучший, Кит. Смотри, и Ми соглашается, – и она потрясла перед собой мишку, наклоняя его, будто он кивает.

Улыбка Ба померкла. Её снова накрыла туча грусти и тревоги. Она снова уткнулась в платочек.

Глава 12

В день отправления Кита снегу навалило чуть ли не по колено. И он продолжал идти и никак не хотел прекращаться. Молча собрались. Кит закинул за плечи свой воeнский рюкзак.

Наконец такси выплюнуло их у вокзала. От нависшей в салоне тишины, казалось, лопнут барабанные перепонки. Будто даже и не дышали. На воздухе все глубоко вдохнули морозный воздух. Наконец задышали. Вроде полегчало.

А вот и их вагон, самый последний в длинном составе. Молчали. Отчего-то не было сил говорить.

Люба дотронулась до руки брата и заметила, как что-то блеснуло в его глазах.

– Да снежинка попала, – отмахнулся он и улыбнулся ей уголком рта – так, как улыбался, когда хотел её подбодрить.

Он присел и стал теперь такого же роста, как и Люба.

– Ты теперь дома за старшую остаёшься, Любаш, – проговорил брат. – За бабушкой присматривай. Чтобы она допоздна перед телевизором не засиживалась. И за мамой – чтоб печеньками не объедалась. Ты же их знаешь, – и подмигнул.

Люба хихикнула. Вот всегда он такой: даже среди этой печальной метели шутит и подбадривает.

Глава 13

Любаша посмотрела вокруг. У вагонов стояли и обнимались с родными другие дяди в такой же форме, как и Кит, с такими же воeнскими рюкзаками: и взрослые мужчины, и парни помоложе. Она вспомнила, как летом они провожали мамину сестру – тётю Юлю – с семьёй на море, здесь же, с этого вот вокзала. Тогда на перроне царила приятная суета, все шутили и смеялись, и стоял такой радостный гомон… Всё вокруг было наполнено разноцветными красками счастья: красная – это шарики, салатовая – это зелень, голубая – это небо…

Сегодня всё было иначе. Серо. Уныло. Печально. И красок осталось лишь три: белая – снег, серая – перрон да лица людей и тёмно-зелёная – военная форма.

Любе стало неуютно и как-то особенно зябко. Пальчики обхватили мишку так сильно, что ему, наверное, стало больно. А снег всё падал. Он укрывал перрон, следы пассажиров и провожавших, и из-за поднимавшихся клубов пара чуть впереди уже не было видно ни людей, ни путей, ни головы состава. Любе показалось, что снегопад пытается стереть этот момент. Будто ластиком орудует. Чтобы не было этих плачущих тётенек и бабушек, переминающихся с ноги на ногу мужчин.

Где-то захныкал малыш, тоже пришедший с мамой провожать папу. И ветер задул и завыл ещё сильнее и стал швыряться комками снега: чтобы плач был не слышен, чтобы грусти не было, чтобы казалось, что мама и малыш провожают папу в командировку и он вернётся. Очень-очень скоро.

Глава 14

тут Люба опустила глаза. Что есть сил она прижимала мишку к груди.

Раз-раз – хлоп-хлоп ресницами, – и в этот момент у неё промелькнула мысль.

Два-два – хлоп-хлоп ресницами, – и мысль эта прочно закрепилась.

Три-три – пора приступать, а то поезд вот-вот уйдёт!

Любаша знала, что нужно делать.

– Ми, кажется, тебе тоже пора… – едва слышно прошептала девочка и протянула руку…

В этот момент Кита обнимала бабушка. А его рюкзак как раз стоял у Любашиных ног. Она нагнулась, начала дёргать молнию, чтобы запихнуть Ми в боковой карман рюкзака, но та никак не хотела поддаваться. «Сейчас он меня увидит!» – запаниковала Любаша.

В этот момент Ба, стоявшая лицом к Любе, вдруг ещё крепче прижала к себе Никиту, дав внучке ещё полминутки, чтобы справиться с непослушной молнией.

И вот Ми оказался наконец в рюкзаке.

– Уф. Получилось! – прошептала Любаша и поднялась на ноги.

И в этот же самый момент Ба разжала сцепленные на шее Никиты руки и будто бы слегка улыбнулась.

Глава 15

Объявили окончание посадки. Кит подхватил рюкзак и, махнув семье ещё раз на прощание, вместе с другими мужчинами исчез в вагоне. Проводница включила сигнальный фонарь и подала сигнал машинисту: все на местах, можно отправляться.

Двери вагонов закрылись. Поезд плавно тронулся.

Провожающие смотрели вслед.

А маленькая девочка, девочка всего лишь семи лет, подняла глаза вверх – туда, где ещё летом всё было залито голубым цветом, и подумала: «Ми, защити Никиту. Ми и твои друзья там, на небе, защитите его! Пусть всё будет хорошо!»

И ей стало чуточку легче.

– Кит, я те-бя люб-лю!.. – прошептала Любаша, глядя на исчезающие вдали красные сигнальные огни поезда.

И эти слова вторили другим, похожим фразам, витающим над платформой и уходящим поездом:

– Саша, мы тебя любим.

– Возвращайся, сынок.

– Любим тебя, Алексей!

– Виктор, любим и ждём…

– Игорь, Паша, Сергей, Артём, Олег, Гена, Николай, любим и ждём…

А поезд уже мчался вперёд, отбивая колёсами по обледенелым рельсам имена любимых: