Творчество и развитие общества в XXI веке: взгляд науки, философии и богословия
Шрифт:
Рис. 12. История России для российских школ в изложении немецких оккупационных властей периода Великой Отечественной войны
Однако на практике выстроить таким образом образовательный процесс не получалось. И тогда осуществляется переход ко второму этапу. Суть его состоит в выхолащивании из истории больших смыслов, сужение континуума. От рассмотрения больших процессов уходили к рассмотрению жизни человека в ситуационном измерении.
Новый предмет получил привлекательное название родиноведение. Что плохого в родиноведении? От большой истории в родиноведческом курсе отказывались вообще. Историю страны в рамках родиноведения не изучали, а изучали историю сёл, историю фамилий, историю человека в быту, в повседневности. Ничего плохого в изучении истории повседневности нет. Но когда микроистория противопоставляется большой истории, это подрывает ту общность, которая выстраивается на соответствующем едином историческом сознании [25] .
25
Там же.
А не тоже ли самое происходит сегодня? Вместо истории как процесса, истории как концепции даётся история как информация.
Обратимся к гитлеровской пропаганде среди советского населения. Смысл её состоял в том, чтобы отделить народ в СССР от государственной власти. Выстраивалась дихотомия: с одной стороны власть, жестокий тиран Сталин, с другой – народ. А теперь обратимся к тому, как преподносится война в изложении истории с либеральных позиций. Та же самая дихотомия: была плохая власть и народ, добившийся победы вопреки Сталину.
Научные теории как инструмент идеологического прикрытия периода холодной войны
Уже применительно к эпохе холодной войны обнаруживаются проектирующие функции генерируемых на Западе мирообъяснительных концептов. Казалось бы, реальное мироустройство – это двуполярный мир: с одной стороны социалистическая система, с другой – капиталистическая. Однако выдвигаемые концепты описывают мир не в рамках существующей бинарной модели, а совершенно иначе. В противовес реальной системе двуполярного мира в период холодной войны были выдвинуты следующие теоретические направления:
– теория цивилизаций А. Тойнби, развитая С. Хантингтоном (основные субъекты – цивилизации и сверхцивилизация) [26] ;
– теория конвергенции (единая, объединяющая капитализм и социализм социальная система) [27] ;
– теория модернизации (основные субъекты – модернизированные страны и страны традиционного общества) [28] ;
– теория постиндустриального общества (основные субъекты – постиндустриальные, индустриальные и аграрные сообщества) [29] ;
26
Тойнби А. Дж. Цивилизации перед судом истории. М., 1996; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.
27
Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М., 1969; Современные буржуазные теории о слиянии капитализма и социализма. М., 1970; Sorokin Р. A. The basic trend so four times. New Haven, 1964.
28
Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996; Старостин Б. С. Социальное обновление: схемы и реальность (критический анализ буржуазных концепций модернизации развивающихся стран). М., 1981; Цапф В. Теория модернизации и различие путей общественного развития // Социологические исследования. 1998. № 8. С. 14–26; Инглегарт Р. Модернизация и постмодернизация // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. М., 1999. С. 267–268; Гидденс Э. Последствия модернити // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. М., 1999. С. 101–122.
29
Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М.: Академия, 1999; Тоффлер Э. Третья волна. М.: ACT, 2004; Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В. Иноземцева. М.: Академия, 1999; Иноземцев В. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М.: Логос, 2000.
– теоретические разработки Римского клуба (основные субъекты – страны богатого Севера и бедного Юга) [30] ;
– теория мир-системы И. Валлерстайна (основные субъекты – страны центра, полупериферии и периферии) [31] .
Рис. 13. Проектируемое мироустройство гуманитарной наукой Запада периода холодной войны
Описываемая в рамках указанных теорий модель выстраивалась при всех вариациях в парадигме однополярности. Рухнул Советский Союз, и установилась именно та однополярная система, которая описывалась при разработке всех этих теорий. Следовательно, мы имеем дело не столько с собственно научным анализом, сколько с проектируемостью мира. Соответственно, в ракурсе проектируемой футурологии следует посмотреть сегодня на современные вызовы гуманитарной науки (рис. 13).
30
Печчеи А. Человеческие качества. М.: Прогресс, 1980; Пестель Э. За пределами роста. М.: Прогресс, 1988; Вайцзеккер Э., Ловинс Э., Ловинс Л. Фактор четыре. Затрат – половина, отдача – двойная. М.: Academia, 2000; URL:clubofrome.org.
31
Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. СПб.: Университетская книга, 2001; Валлерстайн И. После либерализма. М.: Едитори-ал УРСС, 2003; Валлерстайн И. Конец знакомого мира: социология XXI века. М.: Логос, 2003; Валлерстайн И. Миросистемный анализ: введение / Пер. Н. Тюкиной. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2006; Валлерстайн И. Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2008.
Теория постиндустриального общества
Одним из популярных концептов этого периода явилась теория постиндустриализма. Однако анализ статистических рядов по доле занятости и доле в ВВП в мире индустриального сектора за двадцатое столетие тренда снижения его значимости не подтверждает (рис. 8, 9) [32] . Удельный вес промышленной составляющей экономики устойчиво возрастал. Сегодня по отношению к ряду бурно развивающихся стран современного мира уместно использовать понятие «неоиндустрилизация». Значит, концепт постиндустриализма не отражает ни реальных исторических трендов, ни современной действительности. А в действительности индустриальное производство в мире не исчезло, а оказалось выведенным в значительной мере в страны третьего мира. Сложилась модель, при которой Запад переориентировался на сервисную
деятельность, возложив функцию материальное производства на страны полупереферии. Искажая реальные геоэкономические тренды, теория постиндустриализма указывала ложные стратегические ориентиры для стран незападных цивилизационных ареалов, включая Россию, – деиндустриализацию и сервисизацию.32
Maddison A. The World Economy in the 2 °Century. Paris, 1989; Mitchell B. R. International Historical Statistics: Europe, 1750–2000. New York, 2003; Болотин Б. Мировая экономика за 100 лет // Мировая экономика и международные отношения. 2001. № 9; Кузык В. Н., Яковеи, Ю. В. Становление интегрального экономического строя – глобальная трансформация XXI века. М., 2008. С. 32–34; Мировая экономика. Глобальные тенденции. М., 2003. С. 535–538.
Рис. 14. Промышленное производство в России и США, в млрд. долл.
Скрытая сторона теории постиндустриализма определялась контекстом холодной войны. Советский Союз, как известно, сделал основную ставку на развитие индустриального сектора экономики. Индустриализация страны преподносилась в качестве главной экономической задачи. Теория постиндустриализма подсказывала совершенно иные стратегические ориентиры. Удивительным образом её вброс в мировое информационное пространство совпал с изменением траектории мировой исторической гонки между СССР и США. Советский Союз с начала индустриализационного рывка последовательно сокращал своё отставание от Соединенных Штатов по совокупным объемам промышленного производства. К началу 1960-х гг. этот разрыв был минимальным. Сохранение существующих на тот момент трендов означало бы, что СССР обходил в течение десятилетия США. И тут происходит нечто. Темпы промышленного роста в США резко возрастают, тогда как в СССР (РСФСР) происходит торможение. На постсоветском этапе показатели роста промышленности в России и вовсе приобретают отрицательное значение. США между тем продолжают увеличивать обороты промышленного производства (рис. 14) [33] .
33
Болотин Б. Мировая экономика за 100 лет// Мировая экономика и международные отношения. 2001. № 9. С. 107–108.
Проектирование будущего сегодня
Если верен тезис о том, что гуманитарная наука используется в интересах проектируемости будущего мироустройства, можно диагностировать что проектируется. В частности, нас прежде всего интересует, что составляет целевые ориентиры проектных разработок в отношении России. Соотнесение глобальных футурологических концептов и производных от них проектных научных постановок раскрывается в рамках следующих логических связок:
– глобальное потепление – Россия в будущем – страна максимально благоприятного климата;
– ресурсное истощение – Россия – обладатель наиболее крупных ресурсных потенциалов мира;
– угроза глобального китайского экспансионизма – Россия неспособна сама удерживать свои территории в случае китайской экспансии (Э. Люттвак открыто говорит о грядущей китайско-американской битве за Россию [34] );
– утрата контроля за распространением ядерного оружия – ядерный арсенал России может оказаться в руках террористов.
Исходя из всего этого, суммируя выводы указанных теоретических разработок, Россия должна быть взята под контроль международного консорциума. И показательно, что всё это артикулировалось ещё до крымского прецедента (рис. 15).
34
Люттвак Эдвард. Самая большая битва пойдет за Россию // URL: http://oko-planet.su/.
Такая же методика идентификации обозначаемых в западной гуманитаристике дуальных связей между глобальным вызовом и предлагаемым концептом решений применяется при выявлении проектируемого будущего мира. Именно в этом смысле номинируются и информационно распространяются, как показывают результаты исследования, так называемые «глобальные проблемы современности» [35] . Образуются следующие дуальные связи такого рода:
– терроризм (в том числе ядерный) – международная борьба с угрозой терроризма, безопасность в обмен на ограничение свобод;
35
Актуальные проблемы глобализации // Мировая экономика и международные отношения. 1999. № 4–5; Аттали Ж. На пороге нового тысячелетия: М.: Междунар. отношения, 1993; Гизатуллин X. Н., Троицкий В. А. Концепция устойчивого развития: новая социально-экономическая парадигма // Общественные науки и современность. 1998. № 5; Глобальные проблемы и цивилизационный сдвиг. М., 1993; Глобальные проблемы, их суть и поиск путей разрешения / Авт. – сост.: А. А. Черепанов, А. Г. Литвиненко. Новосибирск: СО РАН, 1998; Глобальные проблемы как источник чрезвычайных ситуаций: Междунар. конф. 22–23 апр. 1998 г. Докл. и выступления / Под ред. Ю. Л. Воробьева. М.:УРСС, 1998; Делягин М. Общая теория глобализации // Общество и экономика. 1998. № 10–11; Друкер П. Ф. Новые реальности: в правительстве и политике, в экономике и бизнесе, в обществе и мировоззрении. М.: Бук Чембэр Интернэшнл, 1994; Кинг А., Шнайдер Б. Первая глобальная революция: доклад Римского клуба. М.: Прогресс, 1991; Куликов М. И. Мир на пороге XXI столетия: Всемирно-исторический процесс и глобальные проблемы мировой цивилизации: учеб, пособие. Новгород, 1995; Ласло Э. Пути, ведущие в грядущее тысячелетие. Проблемы и перспективы // Вопросы истории, естествознания и техники. 1997. № 4.; Майор Ф. Память о будущем. М.: Прогресс, 1995; Программа действий: повестка дня на XXI в. и др. документы конференции в Рио-де-Жанейро в популярном изложении / Сост. М. Китинг. Женева: Центр «За наше общее будущее», 1993; Римский клуб: История создания, избранные доклады и выступления, официальные материалы (The club of Rome) / Под ред. Д. М. Гвишиани. М.: УРСС, 1997; Родионова И. А. Глобальные проблемы человечества: учеб, пособие. М.: Аспект Пресс, 1994; Хохлова Т. Ф. Глобальные проблемы человечества (по докладу Римского клуба) // Вестник Моек, ун-та. Сер. 6. Экономика. 1996. № 2; Яновский Р. Г. Глобальные изменения и социальная безопасность. М.: Academia, 1999; Beyond the earth summit: Developing an energy-efficient world. Hearing before the Comm, on gov. affairs, US Senate, 102d Congr., 2d sess., May 21,1992. – Wash.: Gov. print, off, 1993; Encyclopedia of world problems and human potential / Ed. by Union of intern, assoc. Munchen etc.: Saur, 1994. Vol. 1: World problems. – 1263 p.; Vol. 2: Human potential – transformation and values.