Творцы заклинаний

— Слова, которым Суждено изменить мировой Порядок.

— Что?

— А? — переспросил Саймон, открывая глаза как раз вовремя, чтобы остановить быков, вознамерившихся свернуть с дороги.

— Ты так легко произнес все эти сопящие-свистящие!

— Правда?

— Я слышала! Попробуй еще раз. Саймон сделал глубокий вздох.

— Сл-сл-сл.., с-с-с… — начал он. — С-с-сл… А, прошло. Иногда получается, когда я не думаю об этом. Мастер Тритл говорит, что у меня аллергия.

— Аллергия на сипящие?

— Нет, глуп-п-п…

— ..глупышка… — великодушно подсказала Эск.

— ..в воздухе летает что-то, может быть пыльца или труха от с-с-с-с…

— ..сена…

— Мастер Тритл пробовал обнаружить причину, но тут, похоже, никакая магия не поможет.

Они проезжали мимо узкого ущелья, образованного оранжевыми скалами. Саймон посмотрел на него безутешным взглядом.

— Моя матушка научила меня кое-каким заговорам от сенной лихорадки, — сказала Эск. — Может, они помогут?

Саймон покачал головой, которая, было такое впечатление, чуть не скатилась с его плеч.

— Я все пробовал, — отозвался он. — Замечательный волшебник из меня получитс-с-с-с.., выйдет, да уж, даже с-с-с.., букву толком не с-с-с.., выговорить.

— Да, проблема. — Какое-то мгновение Эск собиралась с духом, разглядывая пейзаж, и наконец спросила:

— Слушай, э-э, а женщина может стать, ну, в общем, волшебником?

Саймон удивленно уставился на нее. Она ответила ему вызывающим взглядом.

Его горло напряглось. Он отчаянно пытался найти предложение, которое не начиналось бы с буквы “с”, но в конце концов был вынужден пойти на уступку.

— Любопытная идея, — сказал он, а затем, еще немного подумав, залился смехом и смеялся до тех пор, пока выражение лица Эск не предупредило его, что ему лучше замолчать.

— Вообще это довольно забавно, — добавил он, но веселость его быстро поблекла и сменилась озадаченностью. — Раньше я никогда не думал об этом всерьез.

— Ну так что? Может? — Голосом Эск можно было бриться.

— Разумеется, нет. Это самоочевидно, дитя. Саймон, возвращайся к своим занятиям.

Тритл отвел в сторону занавеску, закрывающую заднюю часть фургона, и выбрался на козлы.

На лице Саймона мелькнуло привычное выражение легкой паники. Передавая Тритлу вожжи, он бросил на Эск умоляющий взгляд, но она как будто ничего не заметила.

— А почему? Что здесь такого самоочевидного?

Тритл повернулся и осмотрел ее с головы до ног. Раньше он не замечал эту девочку — она была для него лишь еще одной фигуркой среди лагерных костров.

Тритл был вице-канцлером Незримого Университета и привык к призрачным суетящимся фигуркам, выполняющим необходимую, но несущественную работу типа накрывания на стол и вытирания пыли в комнатах. Он был глуп, глуп настолько, насколько могут быть глупы очень умные люди. Кроме того, Тритл обладал всем так-том горной лавины и был эгоцентричным, как смерч, поэтому ему никогда не пришло бы в голову, что дети могут оказаться достаточно важными персонами, чтобы их стоило заметить.

От длинных белых волос до загнутых на концах туфель Тритл был чистейшей воды волшебником — соответствующие положению густые лохматые брови, расшитая блестками мантия и патриаршья борода, которую слегка портили желтые пятна от никотина (волшебники придерживаются обета безбрачия, но, тем не менее, любят выкурить хорошую сигару).

— Вырастешь — поймешь, — сказал он. — Но это очень занятная идея, милая игра слов. Женщина-волшебник! С таким же успехом можно выдумать мужчину-ведьму!

— Чернокнижника, — вставила Эск.

— Извини, не понял?

— Матушка говорит, что мужчины не могут быть ведьмами, — пояснила Эск. — А еще она говорит, что волшебники получаются именно из мужчин, которые пытались стать ведьмами.

— Она, похоже, очень умная женщина, — отозвался Тритл.

— Она говорит, что женщинам следует держаться того, что у них хорошо получается, — продолжала Эск.

— Очень разумно с ее стороны.

— Она говорит, что из женщин вышли бы мужчины куда лучше, чем мы имеем сейчас!

Тритл расхохотался.

— Она ведьма, — заявила Эск и про себя добавила: “Ну и что ты об этом думаешь, господин Умник?”

— Моя дорогая юная дама, мне что, полагается быть шокированным? Так уж вышло, что я отношусь к ведьмам с величайшим уважением.

Эск нахмурилась. Он должен был повести себя совсем по-другому.

— Правда?

— Да, конечно. По счастливой случайности я верю, что ведовство для женщины — прекрасная карьера. Весьма благородное призвание.

— Ты действительно в это веришь? Оно и в самом деле благородное?

— О да. Очень полезное в сельской местности. Особенно для.., для людей, которые.., у которых будут дети. Однако ведьмы — не волшебники. Ведовство — это способ, которым Природа обеспечивает женщинам доступ к потокам магических сил, но ты должна помнить, что это не высокая магия.

— Понятно. Не высокая магия, — мрачно отозвалась Эск.

— Точно. Ведовство прекрасно подходит для того, чтобы помогать людям преодолевать тяготы жизни, но…

— Видимо, на самом деле у женщин просто мозгов не хватает для профессии волшебника, — заявила Эск. — Наверное, все упирается именно в это.

— Я отношусь к женщинам не иначе как с величайшим уважением, — заверил Тритл, который не заметил надрыва в голосе Эск. — Они не знают себе равных, когда, когда…

— Дело касается детей?

— Ну это да, — великодушно согласился волшебник. — Но временами они слегка неуравновешенны. Слишком возбудимы. Видишь ли, высокая магия требует ясной мысли, а таланты женщин лежат в другом направлении. Их мозг имеет тенденцию перегреваться. Мне жаль это говорить, но к карьере волшебника ведет только одна дверь, а именно — главные ворота Незримого Университета, и через них еще не проходила ни одна женщина.

— Скажи, — попросила Эск, — а что может эта высокая магия? Тритл улыбнулся ей.

— Высокая магия, дитя мое, может дать нам все, что мы захотим, — он одарил ее доброжелательной улыбкой. — Как тебя зовут, дитя?

— Эскарина.

— А зачем ты едешь в Анк-Морпорк, моя милая?

— Думала поискать там счастья, — пробормотала Эск, — но сейчас мне начинает казаться, что девочкам там искать нечего. Ты уверен, что волшебники дают людям все, что нужно?

— Разумеется. Для этого и существует высокая магия.