Твой дом там, где я

Разложив продукты на скатерть, я достала посуду, а ребята открыли вино. Куда ж без него!

— Лер, давай бокал, я тебе налью вина. — Люк потянулся бутылкой ко мне.

— Она не пьет! — резко прикрыв рукой мой бокал, Егор недобро посмотрел на Люка.

— Егор! Что значит не пью?!

— Тебе только шестнадцать!

— И что?!

— А мне даже шестнадцати нет, но мама мне уже несколько лет разрешает пить вино. Фо Франции это нормально! Здесь все пьют вино с пеленок. Мы же не собираемся напиваться, Егор…, ну, не будь такой Букой! — Луиза игриво провела рукой по его предплечью. А меня опять передернуло.

— Ты можешь пить, если так хочешь, а Лера пить не будет и с тетей Тамилой я ещё поговорю! — он дёрнул плечом так, что ее рука слетела и сделал несколько шагов в мою сторону.

— Ты прав, тебе виднее. — Не стал обострять Люк. В то время, как я была на грани взрыва! Как же я его сейчас ненавидела! «Да, что он себе позволяет?! То же мне, нянька! Великий праведник!»

— А вот я бы выпил, с вашего позволения. — Поднёс Егор свой бокал Лиаму. Так показательно. Почему он взъелся на Люка? За что?! Мы с ним даже не встречаемся!

Это был самый отвратительный пикник в истории человечества!

К нам присоединились какие-то подружки Луизы с портативной колонкой. Хотя, как по-мне, с такими барышнями лучше не водить дружбу, но это не мое дело. Они вели себя похабно! Прежде всего, они уже были навеселе и, едва появившись, повисли все дружной толпой на моем брате. А их, на минуточку, было трое! Уж, не знаю, чем они там с ним занимались, так как я с младшими братьями Луизы отходила (водила их в туалет).

После моего возвращения, я застала совершенно другую картину. Одна из девиц танцевала в непозволительной близости от нашей скатерти с продуктами, вторая все так же висела на Егоре и терлась в такт музыки о него своими телесами, в то время, как третья из них, выбрала в роли жертвы Люка. Он, конечно, отбивался, как лев, но девица была из настырных, складывалось такое ощущение, что его отказы только заводили ее еще больше. Я крутила головой из стороны в сторону, рассматривая все в деталях. При этом, Луиза спокойно общалась с Лиамом, не обращая ни на кого и ни на что внимания.

Кажется, я лишняя на этом празднике жизни. Мне захотелось уйти, но взглянув на Егора, я честно говоря, испугалась. Он до последнего просто тупо наблюдал за мной, за моей реакцией на происходящее. А потом что-то сказал девице, что стояла возле него и она отшатнулась, как мне показалось, в ужасе, и, торопливо забрав подруг, они быстро ушли, толком, даже не попрощавшись. Мне было интересно только одно: что же он ей такого сказал?

[1] Жамбон — а, м. jambon m. 1. устар. Кулинарное название ветчины. Ветчина французская (jambon).

[2] Тапенада (фр. la tapenade), иногда тапенад — густой соус (паста) прованской кухни (особенно Ниццы) из оливок, анчоусов и «тапен» (каперсов на прованском языке), давших имя этому рецепту.

[3] Аншуад — Это прованский анчоусный соус-дип с чесноком, который подают с овощами, либо намазывают на хлеб.

[4] Ремулад (фр. sauce remoulade) — соус на основе майонеза. В состав соуса традиционно входят маринованные огурцы, каперсы, петрушка, зеленый лук, чеснок, оливковое масло, пряный уксус, горчица и анчоусы. Если из ремулада исключить анчоусы, то получится соус тартар.

Поцелуй

Дурацкий пикник. Дурацкий этот его приезд. Вообще все получилось по-идиотски! Сплошная сумятица. Все было не так. А хотелось, чтобы, как раньше. Только так, наверное, уже не будет. Никогда.

Я лежала в своей кровати и не могла уснуть. Завтра он уедет. Когда мы увидимся в следующий раз, неизвестно. Увидимся ли вообще, непонятно. Я несколько раз вставала из постели и даже пару раз доходила до его комнаты, что была недалеко от моей, держалась за ручку, но зайти так и не отважилась.

В этой части дома жили только мы с братом. В остальном доме было давно очень тихо. Все уже спали. Все, кроме меня и моих мыслей.

Я посмотрела в окно, но из-за темноты, так ничего и не увидела. Окна моей комнаты выходили на северную сторону. При свете можно увидеть лес и часть виноградников. Я открыла створки, впуская в комнату ночную прохладу. Где-то стрекотал сверчок, шумела река и шелестела листва. Лёгкий ветер ворвался и резво подхватив занавеску, пустился с ней в пляс. Я обняла себя руками и закрыла глаза. Как же здесь хорошо. Так спокойно. Хоть на душе и не было покоя, но это все временно. Все обязательно наладится.

Вдруг ручка двери заскрипела, я вздрогнула и повернулась к ней. На пороге стоял Егор. Взъерошенный, смешной. Но мне было не до смеха.

— Ты?

— Я.

Я отвернулась к окну и опять обняла себя за плечи. Отчего-то было не по себе, что он здесь. Какая глупость! Сколько ночей я проводила в его комнате? В его кровати? Засыпала, и ни о чем не думала. А сейчас что? Что изменилось?!

— Лер… — от неожиданности я вздрогнула, сердце забилось, как у зайца. Когда это он успел так близко ко мне подойти? Неудивительно, я была слишком глубоко погружена в свои размышления.

Он уткнулся носом в мою макушку и громко вдохнул. От него исходил легкий запах вина. Странно, насколько я помню, за ужином он отказался от вина.

— Как же ты пахнешь… — его крепкие руки обхватили мои хрупкие плечи и сердце забилось ещё быстрее, отчего стало тяжелее дышать.

— Знаешь, а раньше я больше всего любила твой запах. Он внушал мне ощущение защиты. Оберегал и помогал мне успокоиться и идти дальше.

— А сейчас? — спросил шепотом, водя носом по моим волосам.

— А сейчас… сейчас твой запах… он как-то странно на меня действует.

— Как?

— Не знаю…, точнее, не могу объяснить…, но рядом с тобой я нервничаю. — Он шумно выдохнул и сделал очередной вдох, прижимаясь ещё ближе.

— Что со мной? Я, наверное, просто отвыкла от тебя?

— Лера… — он медленно поднял мои волосы и перекинул их через плечо. А потом его губы оказались на моей шее. Это было настолько неожиданно, что я перестала дышать и замерла, не понимая, что происходит. — Лерочка….

Я развернулась и увидела его странный, какой-то затуманенный, стеклянный взгляд. — Ты что творишь? Егор! — зашипела я.

Его взор прояснился, он крепче сжал мои плечи и наклонившись, накрыл губами мои губы. Я замычала и попыталась вырваться, но он сместил руки таким образом, что теперь я вообще не могла пошевелиться. Кусаться не рискнула. Единственное, что я могла и сделала, это со всей силы сжала челюсти, не пуская его настойчивый язык.

Когда он наконец-то ослабил хватку и отпустил меня, я влепила ему звонкую пощёчину.

— Ты совсем очумел?! — уставилась на него, с удовольствием отмечая покраснение на его щеке. Черт, а это было больно, рука до сих пор ныла.