Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Ермаков. Неужели ты не допускаешь мысли, что у Бориса на работе, в лаборатории действительно есть тайна, которую он не может доверить даже самому любимому человеку? (Обнгшает Лену за плечи.) Уверяю тебя, Леночка, что такие тайны существуют! Я это хорошо знаю. И, слава богу, если у человека есть такая тайна — значит, он человек!

Лена(шепотом). Человек…

Ермаков(тихо). Ты должна гордиться, что у твоего Бориса такая профессия!

Лена(со слезами в голосе). Я горжусь, Михаил Николаевич… Очень горжусь… Извините, пожалуйста! (Встает, собирает книги и уходит в дом.)

Ермаков(провожая

ее глазами). Да… бедная девочка! А может, он врет ей? (Быстро вынимает из кармана трубочку с валидолом и, положив в рот таблетку, шепчет.) Новости! Опять эти новости! Куда ты годишься, Михаил Ермаков? (Задумался.) Неужели врет Лене этот прохвост? (Развел руками.) Ничего тут не поделаешь, если пропала любовь, пропала вера… Ничего не поделаешь! Я помню, как я приползал после болезни в наш двор и садился на эту скамейку. Знакомые проходили мимо и не узнавали меня… потому что я был неузнаваем. Сидел тут и с нетерпением ожидал, когда пройдет Людмила, чтобы увидеть ее… объясниться с ней… Только на пятый вечер я в конце концов дождался ее. Я потом долго жалел, что добился этой встречи. Какими только словами Людмила не обозвала меня! В ее глазах горела жгучая ненависть и бессильная злоба из-за того, что она не может расправиться со мной… А я любил ее… безумно любил! Я любил ее всю свою жизнь. Только ее одну любил! Я ходил за ней как тень… Я знал каждый ее шаг! Я тайком приходил в этот двор, чтобы видеть нашего мальчика, моего сына, которого назвали не Ермаковым, а Геннадием Барабановым в честь деда — врага нашей революции. Но мой мальчик рос в этом дворе, среди других мальчиков… Бегал здесь, здоровый крепыш, ласковый и жизнерадостный… И ничего не знал он ни о своем отце-коммунисте, ни о своем деде-контрреволюционере… Потом Людмила вышла замуж… Мне было больно, но где-то в сердце теплилась радость, что она, может быть, счастлива… (Задумался, посмотрел в сторону, куда ушла Лена.) Неужели Борис обманывает Лену?

Поворачивает голову и видит, как из дома выходит Полина Викторовна.

Полина Викторовна. Михаил Николаевич, я вас целый день не видела!

Ермаков. А что мне делать дома, Полина Викторовна? Гуляю себе по бульвару от Пушкина до Тимирязева, от Тимирязева до Гоголя и обратно до Пушкина. Садитесь, Полина Викторовна!

Полина Викторовна. Нет, Михаил Николаевич, спешу по делам.

Ермаков. По делам? В такой час?

Полина Викторовна. Да, Михаил Николаевич, по делам, в такой час. Но, честное слово, по делам!

Ермаков. А Борис дома?

Полина Викторовна. Бедный мальчик, очень занят! В последние дни поздно возвращается домой. Вчера его не было с утра до двенадцати часов ночи. Дела в институте.

Ермаков. А вы не спрашивали, что за дела у пего по вечерам?

Полина Викторовна. Спрашивать не совсем удобно, Михаил Николаевич. Он же работает в лаборатории профессора Курагина.

Ермаков(удивленно). Курагина? У Сергея Прокофьевича?

Полина Викторовна(с гордостью). Да. Борис его любимый ученик. Сам Сергей Прокофьевич мне об этом сказал. Он даже звонил нам домой, когда Борис был болен, и беспокоился о его здоровье.

Ермаков. Курагин! (Обрадованно.) Курагин большой ученый, Полина Викторовна! Ай да Борис! А мне о Курагине он ни слова.

Полина Викторовна. Да, у него работа такая, что… Словом, что вам объяснять! Вы же знаете, наверное, о Курагине. А я, честно говоря, очень волнуюсь!

Ермаков. О чем волноваться, Полина Викторовна? Курагин-то (делает выразительный жест)

Полина Викторовна. Об этом я и волнуюсь. (Садится рядом с Ермаковым.)

Ермаков(на

его лице радостная улыбка. Он быстро вынимает валидол, снимает крышку с трубочки и, не достав таблетку, кладет трубочку обратно в карман). Каждый день да какие-нибудь замечательные новости!.. (Вдруг.) Вы знаете, Полина Викторовна, я очень полюбил вашего Бориса.

Полина Викторовна(смеется). За что его любить, Михаил Николаевич?

Ермаков(растерялся). Не знаю… но… люблю. Наверно, оттого, что я человек одинокий…

Полина Викторовна. Спасибо вам, Михаил Николаевич!

Ермаков. Я помню, в его возрасте и у меня была «тайна»… Ну конечно, не такая, как у Бориса… И скрывал даже от своей матери, где я работал… И от любимой скрывал… Это очень трудно не говорить любимой, не раскрыть ей свою душу, не рассказать, что тебя волнует, чем ты живешь вне дома… что тебя огорчает и что тебя радует. Это очень трудно — скрывать от близких людей, Полина Викторовна, но… Если Борис умеет скрывать то, о чем нельзя говорить за обеденным столом, у себя дома, то радуйтесь этому, Полина Викторовна! Значит, он человек!

Затемнение

* * *

Сегодняшняя квартира Барабановых. Поздняя ночь. Взволнованная и испуганная Полина Викторовна ходит по комнате.

Полина Викторовна. Это первый раз… первый раз за все годы мой мальчик не вернулся домой. Этого никогда не было… В институте никого нет… В лаборатории… в лаборатории тоже никого. А если позвонить на квартиру профессору? (Бежит к телефону; останавливается.) Что он подумает? Подумает: с ума сошла баба, звонит в четыре часа утра! «Откуда я знаю, где шатается ваш сын по ночам, откуда? Вы что, в своем уме?» — спросит он.

Что же с Борисом? Он же знает, как я всегда волнуюсь… Знает, что я сегодня не сомкну глаз… Подумать только, сколько горя у бедной матери! Неужели Лена не знает, где Борис? Она должна знать! (Быстро хватает телефонную трубку, набирает номер, ждет.) Лена? Леночка! Ты, конечно, спала? Почему? Прости меня, девочка, что в такой поздний час, но… но умоляю, скажи, что с Борисом случилось? Где он может быть? (Пауза. Кладет трубку.) Вот тебе и на! Разревелась, глупая! Ничего не понимаю… Не мог же Борис, если он жив и здоров и при здравом рассудке, не позвонить мне! А куда же пропал Михаил! Николаевич? В два часа ночи он еще был дома. (Нервно стучит кулаком в стену.) Нет его! Неужели он пошел искать Бориса? Боже мой! Сколько я болтаю! Это, наверное, чтобы не было так страшно… Чтобы не было так страшно… (Смотрит на часы.) Уже половина пятого! Надо бежать! Но куда? Где его искать? (Хватает пальто, на ходу застегивает пуговицы. Вдруг останавливается посреди комнаты, прислушивается.) Пришел!

Подбегает к двери, распахивает ее. На пороге стоит счастливо улыбающийся Ермаков. Рядом с ним смущенный и до предела усталый Борис.

Борис. Мама, извини меня, но я не виноват… дело.

Полина Викторовна. Какое может быть дело до пяти часов утра?

Борис. Может быть, мама! Не будем спорить об атом. Верь всему, что я говорю!.. Может быть!

Полина Викторовна. И ты не мог позвонить?

Борис. Не мог, мама. Не мог! Нельзя было… Даже Сергей Прокофьевич не звонил домой… Дело…

Полина Викторовна не может вымолвить ни слова. Резко повернулась, подошла к столу. Сникла, уронила голову на стол, и плечи ее судорожно задвигались.

Растерянный Борис взглянул на Ермакова и поморщился. Тот предостерегающе приложил палец к губам и тихо вошел в комнату вслед за Борисом. Ермаков и Борис молча садятся у стола в ожидании, когда Полина Викторовна успокоится.

Поделиться с друзьями: