…Твой Джеймс Дриминг

Потом актовый зал, репетиционную:

– А тут обычно репетируют всякий «молодежный», поставленный учителями, скучный бред.

– Да не будь занудой, вполне интересное местечко… Для старперских мероприятий.

– Хах, точно.

Спортивный зал:

– Кстати, самое захватывающее, что с этим местом связано, так это то, что мне разбили нос во время баскетбола… да, мяч летел быстро, а я не любил играть, – по-идиотски улыбнувшись, сказал я.

– Хех… знакомо…

– Правда?

– Агась.

Химическую лабораторию, провонявшую спиртами и ещё чем-то, и все остальные кабинеты, а что не успел, то показал после уроков. Пообщавшись с ним, я решил, что это первый человек, с которым мне не скучно в школе.

– Изначально учился я в высшей экономической школе для детей в другом городе, ну, короче, типа вуза для нашего возраста, и переехал в ваш город, потому что принципиально не учил предметы назло родителям, Учителя постоянно на меня жаловались, что вот, мол, Константин не учит предметы, что Константин говорит, что эта чушь никогда не пригодится ему в жизни… учителя же, вместо того чтобы мне помочь и как-то поговорить с родителями по этому поводу, просто решили меня выпереть, да и мои родители отгрохали туда столько денег, что мое исключение было невозможным, как бы я этого не хотел. Но идти я решил до конца, и когда в очередной раз учительница менеджмента отчитывала меня перед всем классом, а делала она это очень часто и при любом удачном моменте, относилась он ко мне по-свински и чуть что докапывалась до меня, используя все самые неприятные слова, какие учитель может сказать ученику, а в ответ на это в последний раз я послал её к черту, да не просто послал, а начал «мериться» с ней словарным запасом, всячески выставляя её тупой овцой, честно сказать, она была той ещё стервой. Согласен, жестко, но выперли меня из этой школы после того случая немедленно – я победил! Родители же меня наказали по самое не балуй и забрали с условием того, что в этом городе я буду учиться исключительно на «пять» и обязательно буду лучшим во всем. – И он рассмеялся во весь голос, а я за ним.

– Мои родители не требуют от меня ничего и принимают меня таким, какой я есть…

– Завидую тебе, чувак, не подумай плохого…

– Да нет, чего ты? Все хорошо.

Прозвенел звонок на историю, и мы направились в кабинет, по пути Константин вспомнил, что то, что он искал у себя в шкафчике, и было учебником по истории! Я посмеялся над этой ситуацией, но потом опомнился, что мой новый приятель первый день в школе. В какой-то степени я был рад тому, что у него нет учебника, это помогло нам сесть вместе «законно». Да и учительница истории, уже немолодая женщина с немалым опытом работы, у нее была смуглая кожа и седая короткая стрижка, да и будучи человеком старой закалки, одевалась она как подобает. Меня поражала её манера ведения уроков, мы почти никогда не пользовались учебником и не открывали его, она вела так, как она смотрела на данную тему, разумеется, она любила, когда кто-то высказывал альтернативное мнение, и была рада поговорить. Учительница разрешила нам с Константином сесть вместе. Но все равно несколько раз поднимала Зерваса, чтобы узнать его познания в истории (как оказалось – он имел багаж знаний, что называется, ого-го!) да и вообще о нем самом, и она расспрашивала новоиспеченного ученика почти весь урок. За 15 минут до конца я пафосно вышел к доске и рассказал свой проект, вследствие получив за него «пять». Урок кончился.

На четвертой перемене мы с Константином вместе со всем классом, да и классами ниже на год, отправились в столовую, где мы сели за один стол.

– Йоу, друг, откуда ты так знаешь историю? – спросил я удивленно.

– Да, если честно… не знаю. Я гуманитарий, в основном… но и в математике, да и вообще в технических предметах, вроде бы тоже не профан… Но я не люблю технические предметы… грубо говоря, меня заставляют их учить, – говорил он между тем, как отправлял в свой рот кусочки еды.

– То есть? – спросил я вдумчиво.

– Ну, мои родители считают, что я везде должен быть «номер один» и вообще «лучший». А я пытаюсь им объяснить, что не хочу этого, а нравится мне творить, ну и некоторые школьные предметы я и вправду хочу сам учить, но вот парадокс – школа не дает моему самообразованию путь.

– Значит, ты больше гуманитарий, хорошо, – сказал я с улыбкой, так как я сам гуманитарий. Я продолжил… – а «творишь» что? Да и зачем?

– Ну… по-разному. Я больше всего люблю рисовать, да и гитара у меня дома без дела обычно не лежит, а иногда и фотографирую. Расскажу как-нибудь потом. А ты чем занимаешься?

– Значит, мы найдем с тобой много общего, если честно, я ничем особым не занимаюсь, просто немного увлекаюсь историей, ну, то есть как «увлекаюсь»? Просто порой читаю разные статейки. Да и я ещё не очень-то знаю, что мне делать во «взрослой» жизни, – сообщил я, а потом спросил, – пойдем гулять после уроков?

– Интересный ты парень, спрашиваешь, но при этом сам не убежден в своих интересах, – в его голосе проскочила нотка смеха. – Да, конечно, почему бы и нет? Слушай, ты не обижайся на меня, может, я тебя обидел своими словами насчет интересов, хорошо? Просто манера такая у меня.

– Да, конечно, шутишь, что ли? На что тут можно обидеться? Расслабься. Кстати, у тебя очень интересное имя…

– Ах, да, это потому что мои прабабушка и прадедушка греки, ну, как и я, но я только наполовину. Они переехали сюда после войны, в Греции были тяжелые времена.

– Класс. А ты сам на родине бывал?

– Не-а, но очень хотел бы побывать.

– Ничего страшного, ведь вся жизнь ещё впереди, может, и съездишь ещё.

– Ага, было б круто, наверное.

Я задумался и спросил, наверное, самый важный на тот момент для меня вопрос.

– Ты когда-нибудь дрался?

– Да нет… зачем? Не лучше ли поговорить с человеком? Мы же можем говорить, зачем махать кулаками?

– О да, ты крут, приятель. Полностью согласен.

В остальном же, день прошел, как и другие, не считая того, что в моей груди впервые пробудилось чувство того, что у меня появился друг с похожими интересами – то, чего мне так не хватало в последнее время. Прозвенел звонок с последнего урока, и все дружно выбежали из школы и сделали это так, будто никогда больше не вернутся сюда. А я же пошел говорить с директором, потому что чувствовал вину и был уверен, что с ним никто не поговорил по поводу опоздания. Я редко бывал у директора, но за все время посещения его кабинета усвоил, что нужно просто слушать и молчать. Зная всю строгость, но при этом хорошее отношение ко мне, я действовал по проверенной годами схеме со словами что-то вроде: «…Простите, такого больше не повторится…»; «…да, сэр, разумеется, вы правы и такое поведение не должен позволять себе никакой ученик, тем более такой прилежный, как я». И благодаря тому, как я успешно повел разговор, директор отказался вызывать моих родителей в школу, оставлять меня после уроков или ещё от каких-либо санкций в мою сторону. Пока я говорил, Константин ждал, а когда я вышел, не сказал совершенно ничего, хотя мог – он же ждал меня черт знает сколько времени, но Константин просто ехидно улыбнулся своими зелеными глазами, и на его лице мелькнула улыбка. Он пошел в сторону выхода, а я направился за ним.

Мы отправились гулять и рассказывать друг другу обо всем на свете, при этом счет времени потерялся для нас обоих. Из-за своей рассеянности, а может и по привычке, я не отключил режим «в полете» на своем телефоне, почему и дозвониться до меня не мог никто на свете. А потом вспомнил, что и сам я тоже не позвонил им, чтобы отпроситься, хотя я и уверен, они бы меня пустили гулять, если бы я сообщил. Но что было, то было, и попрощавшись с Константином, я вернулся домой только к закату.

Глава третья

– Джеймс, если ты где-то задерживаешься после школы или идешь гулять, да так, что приходишь осенью ближе к закату, то предупреждай нас, пожалуйста. Мы же волнуемся, сынок. А вообще, лучше не стоит гулять допоздна, хорошо? – сказали мне за ужином родители.

– Ла-а-адно. Извините, постараюсь впредь и навсегда звонить и предупреждать.

– Вот и хорошо, – повеселели они.

– Кстати, пап, помнишь, я тебе рассказывал про незнакомца, который мне не понравился? Так вот, он, оказывается, перешел в нашу школу и не такой уж и отстойный, как я думал, а вполне интересный и забавный чувак.

– Хах, говорил же я тебе, сын, все бывает в жизни.

– Вот и хорошо, что у тебя появился друг, с которым ты можешь поговорить, о чем хочешь говорить. Кстати, если захочешь, то можешь позвать его к нам в гости, поболтаем и узнаем его. – предложила мама.

– Хорошо, я подумаю. Но мне кажется, что он вам понравится.

– Вот и отлично.

Родители продолжили говорить о чем-то своем, а я докушал, поблагодарил их, и довольный отправился в душ.

На душ обычно у меня уходило минут сорок, я был без ума от горячей воды, мои родители, конечно, тоже любили теплую воду, но та, в которой мылся я, была чем-то за гранью, и по этой причине они всегда поражались, говоря, что у меня кожа, как у слона, раз я спокойно моюсь буквально под лавой. А сейчас, точно так же стоя под горячей водой, я думал о том, как же классно, что у меня появился новый друг, да ещё какой, но мне не давала покоя его фраза: «Ну, мои родители считают, что я везде должен быть "номер один" и вообще "лучшим". А я пытаюсь им объяснить, что не хочу этого, а нравится мне творить». Что он имел в виду, когда говорил, что родители хотят, чтобы он везде был лучшим, а он им не может объяснить, что ему это не надо? Потом он вообще ни разу не заикнулся об этом, мысль не давала мне покоя. Выйдя из душа, продолжая размышлять, я сделал все дела по дому, домашнее задание, побегал на отцовской беговой дорожке, а мысли никуда и не ушли, я лег и не мог уснуть, смотря в белый потолок, то лежа на боку, то на спине. «Обязательно спрошу у него», – думал я всю ночь.