Твой звездный час

— Что ты, Энни? — невозмутимо спросил Рейт, даже не подняв головы.

Как он узнал о ее присутствии?

— Если пришла сказать, что не можешь заснуть без любимого плюшевого мишки, — продолжал он, — то боюсь, что не смогу тебе помочь.

От обиды у Энн потемнело в глазах. Она уже давным-давно не спит с плюшевыми мишками. Разве что в последние недели, когда ей было так тяжело и одиноко после потери близких.

— Я пришла сказать, что ванна свободна, — холодно вымолвила она.

— Не хочешь чего-нибудь выпить перед сном? — Рейт отложил бумаги и повернулся к ней.

Глаза ее удивленно расширились, а кожу чуть тронул румянец. Вопрос явно застал ее врасплох.

Да, она бы, пожалуй, не отказалась, но внезапно Энн вспомнила, что неодета.

— Пойду надену халат, — пробормотала она.

Он поднялся и пошел прямо к ней. Его темные брови насмешливо поползли вверх, и Энн напряглась под этим взглядом.

— Очень предусмотрительно с твоей стороны, малышка, — усмехнулся он. — Но вряд ли это потребуется. Думаю, я в достаточной мере владею собой, чтобы не обезуметь от вожделения при виде тебя в футболке — не самое соблазнительное одеяние. Не сказал бы, что типично новобрачное.

— Ты, конечно же, спишь в шелковой пижаме, — парировала Энн, вспомнив книгу, герой которой отходил ко сну именно в этом наряде. — Имей в виду, что…

Она не договорила, потому что Рейт захохотал. Ей редко приходилось видеть его смеющимся, и почему-то собственный вид и звук его смеха привели ее в оторопь.

— Что с тобой? Ты смеешься надо мной? — глухо спросила она.

— Нет-нет, золотце, — откликнулся он. Глаза его посветлели от этого приступа веселья и опять стали больше походить на янтарь, чем на тусклое золото пронзительного орлиного взгляда. — Нет, моя славная, я не надеваю на ночь шелковых пижам. По правде говоря, — продолжал он, в упор глядя на нее, — я вообще ничего не надеваю.

Это уже было выше ее сил. Она почувствовала, что опять краснеет. Предательская алая волна заливала лицо, уши, шею, ввергая ее в бездну неловкости и унижения.

Виноваты были не слова, не насмешки Рея, а ее собственное воображение. Перед ее мысленным взором возник ужасный в своем правдоподобии образ обнаженного супруга — нагота мужского тела, сгорающего от вожделения.

Она судорожно глотала, пытаясь отогнать коварное видение, и была слишком поглощена своими эмоциями, чтобы заметить, как веселье в глазах Рейта сменилось пристальным, встревоженным выражением. Нахмурив брови, он наблюдал за ее искаженным мукой, неожиданно покрасневшим лицом.

— Иди спать, Энни, — услышала она его отрывистый голос. — Ты здорово вымоталась за последнее время. Хорошенько выспишься, и все будет в порядке.

Но ее словно прорвало:

— Я не ребенок, Рейт! — почти зарыдала она в исступлении. — Я взрослая, я женщина! Я требую, чтобы ты относился ко мне как к равной!

Слезы застилали ее глаза. Она пыталась в отчаянии стряхнуть их, слыша предостерегающий голос Рейта.

— Не искушай меня, Энни. Ох, не искушай меня.

6

— Счастлив познакомиться, мадам Уолстер… Итак, еще один деловой человек не устоял перед женскими чарами. Вполне одобряю его выбор, — сердечно говорил месье Кальдерон, пожимая Энн руку. — И как давно вы женаты, мой друг? — обратился он к гостю, тщательно выговаривая английские слова.

— Недавно, — с улыбкой ответствовал польщенный супруг — совсем недавно.

— Должно быть, вы очень сердитесь на меня, мадам, — сокрушенно покачал головой месье Кальдерон. — Но, вероятно, все же не так сильно, как ваш супруг. Увы, что поделаешь? Ведь Рейт — единственный, кому я могу доверить эту важнейшую для нас работу. Когда мы передаем наши дела на рассмотрение властям, для нас просто жизненно важно оперативно владеть всей информацией. В наши дни не так требуются знания и красноречие, как факты, цифры и графики. Либо ты обладаешь необходимыми данными, либо рискуешь каждый раз проигрывать. Муж уже рассказывал вам о нашей работе? — спросил месье Кальдерон, пропуская их обоих в просторный офис, выходящий окнами на деловую часть города.

— Да, кое-что, — ответила Энн, признавая, что все здесь ей нравится. Было приятно чувствовать себя нужной, полезной, иметь возможность применить свои знания и языковые навыки. А еще было лестно сознавать, что существует область, в которой Рейт не может с ней соперничать.

Рейт был прав: месье Кальдерон владел английским в очень ограниченной степени. Правда, когда он, воодушевленно начал по-французски объяснять Энн задачи своей организации, то многие технические термины оказались ей незнакомыми. Однако она быстро уяснила их смысл и могла переводить. Иногда по сосредоточенно-хмурому выражению лица Рейта она определяла, что он в затруднении. Тогда она вежливо прерывала месье Кальдерона, поворачивалась к мужу и быстро поясняла ему сказанное. Это получалось у нее как-то само собой, и она даже не подозревала, как уверенно и авторитетно на взгляд стороннего наблюдателя это у нее выходит и какую зрелость ей придает.

Когда месье Кальдерон, случайно взглянув на часы, удивленно воскликнул, как надолго он их задержал, Энн тоже поразилась, что время пролетело так быстро. Приятно было сознавать, что беседа принесла ей такое удовольствие. Когда они уже вставали, собираясь уходить, хозяин учтиво обратился к супругам Уолстер:

— Мы с женой сегодня устраиваем небольшую семейную вечеринку. Не слишком торжественную — просто отмечаем получение диплома старшей дочерью. Я был бы счастлив, если бы вы оба присоединились к нам. Но, может быть, у вас другие планы?

— Никаких, — быстро ответил Рейт. — В какое время вы бы желали нас видеть?

Когда они оказались одни, Энн запротестовала:

— Я не могу идти в гости. У меня с собой нет ничего подходящего из одежды.

— Неужели? — сухо ответил Рейт. — Роттердам находится не на другой планете. Тут полно магазинов, в том числе очень приличных. Но, должен предупредить тебя, дорогая, что месье Кальдерон — человек довольно старомодных взглядов, и его мнение о тебе будет явно подпорчено, если ты вырядишься во что-нибудь непотребное. Думаю, он будет шокирован, если ты явишься на праздник его дочери в одежде с благотворительного базара.

Энн подняла на него негодующий взгляд.

— Я не нуждаюсь в лекциях по поводу моей манеры одеваться, сэр, — заносчиво парировала она.

Дома в ее гардеробе имелись два официальных наряда — так называемые «маленькие черные платья», купленные специально для тех случаев, когда ей вместе с отцом и дедом приходилось участвовать в общественных мероприятиях. Сама-то Энн, может, и предпочла бы что-нибудь из своих любимых одеяний, собственноручно купленных на распродажах. Но ни за что на свете не согласилась бы она расстроить своим внешним видом близких, поставив их в неловкое положение.

С Реем же — другое дело.

В то же время ей понравился месье Кальдерон, и про себя она сразу и без подсказки мужа поняла, что он — из старомодных.

— У меня, к сожалению, сегодня днем еще одна встреча, — сказал Рейт, посматривая на часы. — А то бы я сходил с тобой.

— Нет уж, спасибо, — остановила его Энн.

Не хватало только, чтобы он ходил с ней по магазинам и указывал, что купить.

— Как насчет ланча? — спросил Рейт.

— Я не голодна, — соврала она.

Радость и воодушевление, только недавно владевшие ею, прошли. Муженек не просто испортил ей настроение своими замечаниями о тряпках, он еще… Как бы это сказать? Обидел ее? Задел ее чувства? Да нет, хватит жить с оглядкой на него. Никакие слова Рея не должны ее вечно задевать и тревожить. И пора приучить себя к мысли, что это просто не в его власти.