Твоя безумная «фанатка»

Это он понял, когда в четверг она просто уехала сразу после занятий. Как сказала Дина, слышавшая телефонный разговор: какой-то Макс позвал её куда-то. Она и сорвалась. Да, Пылаева не обязана перед ним отчитываться, как и не должна предупреждать, если куда-то собирается, однако эта ситуация дала чётко понять, что он занимает лишь крохотную часть её жизни. Матвей же хотел занимать её полностью.

* ставшая почти крылатой фраза из фильма "Большой Лебовски" (прим. авт.)

Глава 7. На крыше

Нелли сорвалась на бои. Сегодня в них участвовал Максим, и она просто не могла не присутствовать. Вообще-то бокс, непосредственно как спорт с применением насилия, она не любила. Смотреть, как двое набивают рожу друг дружке — удовольствие ниже среднего. Особенно когда это рожа друга.

Другое дело просто поколотить грушу в зале. Тут да, это отличная замена фитнесу, нехилая прокачка тела, силы и собственной уверенности в себе. Встав на ноги после операции Пелька лично занялась боксом, под бдительным тренерством Майера. Чтобы не быть слабой. Чтобы уметь давать отпор. Когда это необходимо. А в жизни бывают случаи, когда это очень необходимо.

Однако тесно связав жизнь с людьми, варящимися в этом уже долгие-долгие годы, Пылаевой ничего не оставалось кроме как стоять и наблюдать за возбуждённой толпой, которая в моменты особогг накала страстей зверела прямо на глазах, жаждая крови и зрелищ. Жуткое зрелище. И страшное.

Кто-то просто тащится от процесса, другие намеревались сорвать тотализатор, третьи вообще непонятно зачем приходили в этот старый бетонный подвал с изрисованными граффити стенами, где местные устраивали закрытые и, между прочим, не очень-то законные подпольные смешанные бои.

Сегодня удача оказалась на стороне Майера. Ага, зато в прошлый раз пришлось вправлять ему челюсть. А тот только и рад. Поразительно дурная голова. И поразительно страстный человек, который не мог жить без бокса так же, как Нелли не видела своего существования без музыки. Максим буквально дышал им. И его нисколько не смущали многочисленные переломы и шрамы. А то и что хуже. Но кого это напугает, если ты одержим.

Зато первое время, по неопытности, Пелька просто сходила с ума от тревоги и ужаса, стискивая после боёв мокрые от крови тряпки, на что в ответ её одаривали мягкой улыбкой. За год, конечно, она уже очерствела и на любые травмы теперь лишь отмахивалась укоризненным: сам виноват, ну а чего позволяешь себя бить? Только вот вопрос: очерствела ли? Или просто привыкла?

Нелли всё же склонялась к первому, потому что давно замечала за собой изменения. Раньше она была гораздо мягче и редко когда давала сдачу. Острый язычок словесно, конечно, всегда пускался в ход, но физически она никогда не рукоприкладствовала. Теперь же… Матвей прав, она стала дёрганной. И агрессивной. Но уже ничего не могла с собой сделать. Это крепко въелось под корку, превратившись в защитный механизм.

Раунд. Раунд. Нокаут. Судейский вердикт, вскинутая в воздух рука. Ликующая толпа, та её часть, что ставила на красавчика-блондина, проводила удаляющегося с ринга победителя. Пелька поспешила следом, в закрытую от зрителей часть здания. Широкоплечий верзила спокойно пропустил её, уже запомнив в лицо.

В раздевалке пахло потом и металлом: то ли запах крови успел намертво впитаться в стены, то ли так воняли старые шкафчики. Несколько парней поздоровались с ней, как со старой знакомой, хотя она-то их как раз в упор не помнила. Но, наверное, встречала прежде. Сложно сконцентрироваться на лицах, когда перед тобой светят голым торсом, каждый из которых словно сошёл с обложки календаря сексуальных пожарных.

— Ну как, живой? — приветливо хмыкнула Пылаева звезде часа. Такое себе поздравление.

— Живой, — улыбнувшись, отозвался Макс, зубами стаскивая с рук перчатки.

— Да я вижу, — она осторожно коснулась его разбитого виска. Только подумать. Офигенно красивый парень в одних шортах стоит перед ней. Широкоплечий, с охринительным телом, от которого хотелось давиться слюнями. По крепкой груди и прессу медленно стекали капельки пота. Сексуальней и представить нельзя. А она… А что она?

— Аптечку взяла?

— Ясен фиг. Она у меня вместо косметички, когда я еду к тебе. И пакетики целлофановые. Всё жду, когда тебе доотшибут мозги. Будет куда убрать.

— Откуда чёрный юмор?

— Не знаю, — озадаченно почесала нос Нелли, доставая из рюкзака прозрачный футляр с бинтами, пластырями, зелёнкой, обезболивающим и чёрт знает чем ещё. — Пересмотрела мрачного фэнтези. Садись, будем тебя обрабатывать.

— А надо?

— Садись, кому сказала, — Майера требовательно усадили на узкую скамью, присев напротив на корточках. — За зубы он не боится, а перекиси боится.

— Так она щиплется.

— Щиплюсь я, — для достоверности его больно ущипнули за грудь. Пришлось постараться, так как та в прямом смысле слова оказалась каменной. — А перекись дезинфицирует.

— Новый ободок?

Пелька слегка смутилась. На ней сегодня в самом деле была надета та самая повязка, что подарил ей Бондарев.

— А ты все мои ободки знаешь?

— Этого я ещё не видел.

Внимательный, гад. Всегда был таким. Максим как раз из тех людей, что всегда заметит, если девушка была в парикмахерской.

— С такой прозорливостью тебе надо было идти в снайперы.

— Да не. Зачем? Меня устраивали и танковые войска.

— Вот там и сидел бы! Нет, полез в этот гадюшник.

— Не начинай.

— А ну отстань. Это мои мысли вслух, нечего их трогать, — хмуро буркнули себе под нос, промывая ранку. На многочисленные синяки, некоторые уже светлеющие, другие ещё сизо-фиолетовые она так вовсе давно перестала акцентировать внимание. — Когда уже прикроют эту вашу шарашкину контору! Кто бы на вас настучал…

— Эй, эй! Первое правило бойцовского клуба, забыла?

— Какое? Что девушка на корабле к беде?

Хм, что-то слишком часто в последнее время её шутки приняли форму морской тематики.

— Скорее к кромешному хаосу, — хмыкнул показавшийся на пороге раздевалки Никита. — Всем привет. О, — он оценил обстановку. — Тебя уже обработали? Не убирай далеко аптечку. Мне сегодня с утра не везёт. По любому понадобится.

Ну вот, ещё один бешенный камикадзе припёрся.

— Тоже сегодня дерёшься? — вздохнула Нелли.

— Ага, — ответил тот, стягивая с себя худи. На одну накаченную спину стало больше. Когда-нибудь она заработает передозировку от такого зрелища и перестанет вовсе обращать внимание на мужское тело.