Твоя безумная «фанатка»
Шрифт:
Первый снег выпал в городе пару дней назад. Мокрый и редкий. Посыпал часок для вида и тут же растаял, на несколько дней забыв, что за окном стремительным шагами приближается декабрь. Сегодня погода снова вспомнила, что пора немного припудрить грязные серые дорожки, так что непокрытые мужские макушки быстро присыпало белой перхотью.
Облако выдохнутого табачного дыма улетело в тёмное небо.
— Сразу начистоту: ты мне не нравишься, — начал разговор Майер, снова делая затяжку.
— Ну правильно. Я не девочка, чтоб тебе нравится, — резонно заметил Бондарев.
— Остряк. Можешь ёрничать сколько угодно, но ты меня услышал.
— Услышал. Дальше что?
— Мне
— Соболезную. Налицо явная проблема. Мне она тоже нравится.
— Ты понимаешь, что у нас всё было прекрасно пока ты не появился?
— Прекрасно? — саркастично хмыкнул Матвей. — Что прекрасного, что тебя закатили без права на возврат во френдзону?
— Ты и понятия не имеешь о наших отношениях.
— Я знаю, что у тебя было два года. Целых два года. Сколько раз за это время ты получил от неё хоть какую-то ответную реакцию? Спорим, тебя ни разу и не пускали дальше блузки?
Максим напрягся. На его скулах заходили желваки.
— Будь осторожней со словами, — предупредил он.
— Это ты будь осторожней, — собеседник не угрожал. Да и вообще был предельно спокоен. — Я благодарен, что ты был с ней в такой трудный период. Правда. И знаю, что ты ей дорог. Быть может, даже больше, чем она сама предполагает. Но это неважно. Теперь есть я. И я от неё не отступлюсь.
— Я тоже.
— У тебя была возможность. Поздно. Свой шанс ты упустил.
Максим злобно сплюнул себе под ноги. Не было у него шанса. Никогда. Именно потому что он застал этот самый грёбанный «трудный период». Поневоле он стал кем угодно: братом, отцом, другом, жилеткой, психиатром, но не тем, кого можно воспринимать, как парня.
Как-будто он не предпринимал попытки сблизиться. Предпринимал, но слишком неосторожно, сильно её напугав. Нет, тогда Нелли была не готова. На тот момент у неё хронически не ладилось с доверием, и если бы он не сбавил напора, то не только потерял её, но и навсегда отвратил от мужского пола. Так что Майер запихнул свои "хотелки" поглубже в задницу и благородно придержал коней.
Месяцы шли, раны затягивались, но было уже поздно. Чем больше проходило времени, тем надежнее за ним закреплялся ярлык "друга". Максим снова попытался делать шаги навстречу, но теперь Пылаева либо делала вид, что ничего не замечает, либо реально тупила и нихрена не понимала. Не выдержав, он психанул. Страдать из-девчонки… сколько ему, шестнадцать? Оно того не стоило.
Вот только всё равно выходила какая-то лажа. Бросить её он не мог, чувствуя перед ней своего рода ответственность, а пытаться строить жизнь дальше, когда она находилась рядом… на редкость паршивая затея. Из-за этого любые новые отношения выходили по одному месту. Девушки, видимо, чувствовали, что голова его занята далеко не ими. Хотя, нет. Не чувствовали. Знали наверняка. Макс не особо и скрывал этого. А нахрена? Всё равно ни одна не смогла зацепить его сколько-то сильно.
Итого два года тупых недоотношений и неопределённости, в которой уже ничего не хотелось, а потом и вовсе начало устраивать всё, как есть. Они тупо текли по течению, надеясь, по всей видимости, что эта хрень как-нибудь, да сама вывернется куда надо. И вот вывернулась, бл*ть. На готовенькое вдруг заявляется доморощенная звезда-однодневка.
Майер, конечно, понимал, что это неизбежно. Парни и раньше клеились к Нелли, но всегда получали отворот. А этот… чем он так её зацепил, что она трётся с ним в дёсна, как глупая школьница? А потом смотрит на него, улыбается и делает вид, что ничего не произошло. Как-будто у Макса не было интернета, как будто он видел те видео. Непонимание бесило и уязвляло
больше, чем равнодушие.Как же ему хотелось разбить смазливое лицо, смотрящее на него сейчас без страха и даже словно с вызовом. Как хотелось вырвать эту придурошную серьгу из его уха. Пид*р. Нормальный мужик не станет заниматься такой херней. Так чесались кулаки, так чесались… Но Максим лишь нервно курил. Он дал слово. А он всегда его держит.
Молчание затягивалось. Снег превращался в морось, кружась на свету фонарных столбов в странном танце и заползая за шиворот.
— Так что делаем? — первым нарушил тишину Матвей. — Драться будем или что?
— Если я обещал, что тебя не трону, значит не трону.
— Как благородно.
— Но я обещал не делать этого только сейчас.
Какой тонкий намёк.
— Забиваешь стрелку?
— Если ты настаиваешь.
— У меня нет нужды устраивать с тобой разборки. Пока что. Но если ты встанешь у меня на пути, если будешь вмешиваться и вставлять палки в колеса…
Докуренная до фильтра сигарета упала в лужу, зашипела и потухла.
— Даже не сомневайся, буду.
— Вот тогда и поговорим.
Бондарев направился обратно в ресторан, и уже взялся за холодную металлическую дверную ручку, когда его догнал голос собеседника.
— Не боишься испортить модельную мордашку?
Матвей преспокойно обернулся к нему.
— Знаешь, в чём корень твоей неудачи? Ты изначально выбрал неправильную позицию. Ты решил, что Нелли жертва. Вот только она не жертва. Вот увидишь, она ещё и тебя, и меня уделает. Сложись всё иначе, прими ты за основу другую её сторону, настоящую, и я был бы тебе не соперник. Но теперь я есть. И она моя… Хочешь, покажу, как нужно обращаться с такой, как она? Пошли.
Бондарев скрылся внутри. Максим пошёл за ним не сразу, лишь когда выкурил ещё одну сигарету, а когда вернулся в зал, операция «Похищение Европы» находилась в самом разгаре. Пылаева, на которую уже успели натянуть серебристую куртку, брыкалась на плече Матвея, долбя его кулаками и ногами. Гости заведения наблюдали за развернувшейся деятельностью с интересом. Почти все. Кроме начальника, надумавшего начать бухтеть про «правила и самодеятельность на рабочем месте».
— Шоу закончено. Если нет вопросов, оформляйте увольнение по собственному желанию. Она давно переросла ваш дешёвый кабак. Я знаю другое применение её талантам, — с невозмутимым лицом проинформировал его Бондарев и понёс охреневшую и потерявшую дар речи от такой наглости Нелли обратно на улицу, к припаркованной за углом Шевроле.
— Любопытно, — одобряюще присвистнул Филипп. Такой подход пришёлся ему по душе. Очень даже по-мужски. — Ну так что? — он снова переключился на Дину, вокруг которой ходил задумчивыми кругами учёного кота всё то время, пока друг выяснял отношения. — Может куда махнём?
— Махни, милый, махни. Только давай без меня, — насмешливо хмыкнула та и, дав знак Тимуру, последовала за братом.
Качок проводил её любопытным взглядом, в котором так и распалялся синим пламенем вспыхнувший интерес.
— Какая она… Интересная…
Глава 10. Радиоэфир
— Гоните? — Нелли уставилась на Тимура и Матвея, как на вымерших динозавров, гуляющих по центральному парку. Она бы так же смотрела и на Дину, но та сидела рядом, а парни напротив. Чтобы поймать в диапазон всех троих пришлось бы разорваться.
— Эм… Нет. Три голоса «за», — развёл руками Бондарев, всем видом как бы говоря: смирись, солнышко. Победила демократия.