Твоя чужая жизнь

Дальнейшее, с учётом того, что усилиями силы воли Коля преждевременно избавился от воздействия «колёс», превратилось для него в кошмар. «Мамочка» орала как резаная и, конечно же, по своему была права, но она ведь не знала, что встретившиеся люди были близки и искренне рады встрече. Лейла ратовала лишь за соблюдение правил обслуживания клиентов, а в данном случае в её глазах картина выглядела весьма неприятно: Коля вторгся в комнату, нарушив интимное уединение, вследствие чего обслуживающую клиента девушку ещё и выдворили из помещения. И как Коля ни старался докричаться до «мамочки», зацикленная на собственном восприятии ситуации женщина не желала его слушать. Минут через десять, немного наоравшись, она вспомнила о брошенном в недоумении клиенте и умчалась прочь, на прощание пообещав по возвращении придумать достойное наказание. Не было её довольно долго, а когда Лейла вернулась, Коля был шокирован переменой в её настроении.

— Почему ты никогда не говорила, что у тебя есть жених, и кто он? — без предисловий выпалила она.

— Но вы же сами сказали, что здесь никого не волнует даже моё настоящее имя? — не растерялся Коля. — Да и какой он мне теперь жених…

— Ты ещё скажи, что не желаешь его знать из-за того, что он пришёл сюда! — всплеснула наманикюренными пальчиками женщина. — Я вообще поражена тому, насколько он счастлив, найдя тебя! Пусть и здесь. Любой другой на его месте, узнав о подобном, постарался бы поскорее забыть твоё имя, но не он. Этот человек изъявил желание внести выкуп за тебя. Очевидно, очень любит. Если честно, я тебе завидую. Молод, красив, богат и влюблен до безумия! — она мечтательно подкатила глазки и вздохнув, продолжила: — Работать ты больше не будешь. И знаешь… ты первая, чьему уходу я рада. Нет, нет, — заметив недоумение на лице Коли, поправилась Лейла. — Я ничего не имею против тебя, но остальным уходившим сложно было позавидовать, они либо попадали в такое рабство, в сравнении с которым пребывание здесь им казалось раем… или же уходили вперёд ногами, что тоже зависти не вызывает.

— А почему?

— Да разное бывало… я-то тут давно… лет восемь уже. А начинала, как и ты, просто повезло немного. А девчонки… — она поджала уголки губ, вспоминая. — Кто-то передознулся, желая уйти от реальности, кто-то сознательно ушёл из жизни, кому-то с клиентом не повезло.

— А мои документы?

— Здесь они. В сейфе. По выходу получишь. За тебя цену даже и не золотую поставили, а бриллиантово-платиновую. Семьсот тысяч евро. Я была уверена, что он откажется. И это было бы плохо для него. Он многое узнал, чего не стоило. Но он согласился. Чего ж ты там натворила, коли за тебя столько просят?

— Ничего я не делала…

— О да! Всё как всегда! Ну… хоть мне-то по ушам не езди. Здесь всё, как на зоне: кого не спроси — все невинны, но все здесь. Странно, не находишь? Так сколько задолжала?

— Не знаю. Не я. Отец.

— И так бывает, видать, не хилый у тебя папик. Эка как дочке богатого папочки подфартило с переменами в судьбе. И ведь не чешется, гад. Я бы на твоём месте по выходу отблагодарила бы его по полной.

— Его застрелили. Некого благодарить, — вздохнул в ответ Коля.

Мысли вновь вернулись к былым дилеммам: кто во всём виноват? Что-то подсказывало, что Юлин отец, если и замешан, то играл роль марионетки. Под конец своей жизни он, очевидно, что-то понял или выяснил, за что и поплатился. И кстати, надо поинтересоваться у Кирилла, что он успел увидеть в тот день? Всё же ему удалось оказаться на месте, мягко говоря, вовремя, в отличие от старлея и его компании. Но больше всего его мысли занимала радость. Кирилл на свободе, и значит, его невиновность однозначно доказана, хотя в противном Колю никогда и не смогли бы убедить. Друг его вытащит отсюда — об этом он и мечтать не смел. Вот только сумма, которую собрался вносить за него товарищ, приводила в священный трепет. Коля прекрасно отдавал себе отчёт в том, что такие деньги никогда не сможет вернуть, а значит, во веки вечные останется должен.

— Совсем ты в облаках витаешь, — пробился сквозь активный мыслительный процессголос Лейлы. — Теперь жить будешь отдельно, и МДМА больше не принимай. Он и так интересовался: чем это ты напичкана. Пойдём, провожу тебя в комнату.

Глава 19

В кабинете заиграла осточертевшая за долгие годы мелодия селектора. Раздражённый тем, что отвлекли от изучения материалов весьма запутанного дела, майор Александр Синельников со вздохом нажал кнопку связи.

— Звонит Котлов Роман Львович, соединить? — послышался ворчливый женский голос.

— А есть варианты? — ехидно поинтересовался хозяин кабинета.

Когда звонит столь высокое руководство, даже не будучи в зоне доступа, надо в оном очутиться, это понимали оба, и как следствие, тут же задребезжал телефон.

— Здравствуйте, Роман Львович. Да. Да. Пропал. Ищем. Никак нет. Будет сделано. Как… ну… — пытавшийся что-то сказать Синельников уставился на издающую частые гудки трубку.

Отшвырнув прочь ни в чем не повинный телефон, Александр уставился на разложенные по столу бумаги. Как же всё его достало! Он мечтал до старости работать в органах, возможно, приподняться в чине… теперь же он не был уверен в том, что дотянет до пенсии. Осталось три месяца. Три самых долгих в его жизни месяца. И за всё спасибо одному из его подчинённых. Старлей Василий Прутко в принципе был неплохим парнем, непомерно ответственным для наших дней и при этом на удивление не амбициозным. Но в последние годы с ним начали происходить не то, чтобы неприятности… он умудрялся постоянно оказываться не в тех местах и не в то время. В итоге, вне зависимости от того, относился ли район, где что-то произошло, к юрисдикции их участка или нет, накопилась огромная кипа нераскрытых дел. И то ли эти самые дела мешали кому-то очень высокому по чину, то ли висяки элементарно нарушали положительную динамику в статистике, но согласно последнему звонку, если он не найдёт и не приведёт Прутко на аудиенцию к Котлову в течение ближайшей недели, то, скорее всего, окажется на улице ещё до пенсии. Ещё и разжаловать при этом грозились. А что тогда делать? Что он умеет? Идти работать охранником? В его годы и с его опытом смешно. В детективное агентство? Да… после пинка из органов и слёта звёзд с погон, только его там и ждут.

Дотянувшись до чудом задержавшегося на столе селектора, майор нажал кнопку вызова:

— Степанова ко мне. Срочно!

Капитан явился довольно оперативно. И, заметив вид товарища, закрыл поплотнее дверь и уселся на свободный стул.

— Ну что? Опять сверху давят? В этот раз что?

— В этот раз им срочно понадобился Прутко. И если в течение недели он не появится у Котлова, я без погон останусь, да и вообще обещали того… в смысле… ну, найдут повод.

— Мдя. Задачка. Тебе б хоть до пенсии продержаться-то.

— Вот уж теперь и не знаю. Может, перевестись куда? Ну, хотя бы и в другой город на те же три месяца, а там уж и пенсия…

— Да, да. А все такие наивные и просто мечтают под твою дудочку плясать. Делать нечего, надо Ваську искать. Да и странно это. Отпуск он брать не хотел, а теперь загулял так, что и днём с огнём не сыщешь. Уже сколько? Пара месяцев?

— Отпуск я ему длинный, больше месяца оформлял. Две недели назад срок истёк, — буркнул хозяин кабинета. — И как назло, мобила отключена, и домашний не берёт.

— Непорядок у нас с дисциплиной, Саня. Только за одно это огрести по самое не балуй можно. А с Васькиными талантами, не удивлюсь, если он уже червей или рыб где-нибудь кормит.

— Тьфу ты! Сплюнь. Как ляпнешь. Я вот тут подумал: может, навестим его квартиру? Если его там нет, может, что-то да наведёт на мысль о том, где этого охламона искать?

— И на каком основании?

— Для начала на чисто товарищеском. А вот если что-то нароем, то будем решать проблемы по мере их поступления, — вставая из-за стола, произнёс майор.