Твоя чужая жизнь

— Спасибо, — произнёс Коля и, стараясь не злить майора, присел на подоконник.

Палата, в которой содержали подследственного, как и оговаривали изначально с главврачом, была одноместной и с решётками на окнах. Сам же пациент вызывал своим видом противоречивые чувства: с одной стороны — сволочь, посмевшая покушаться на жизнь их коллеги, а с другой, гипс на руке и ноге, синюшное, с кровоподтеками и ссадинами лицо, забинтованная голова. Ещё недавно холёный и не в меру самоуверенный парнишка вид имел теперь весьма жалкий.

— Нам сообщили о том, что вы пришли в себя. Надеюсь, вы уже в состоянии говорить? Старший оперуполномоченный, двадцать восьмой отдел полиции, капитан Степанов, — представился капитан.

— Следователь, майор Александр Сергеевич Синельников. На вас, Терещенко, заведено уголовное дело.

— Что? — вылупив глаза, выдохнул допрашиваемый.

— А вы не догадывались, что нельзя вечно оставаться безнаказанным? Прекрасно, тогда я вам объясню: попытка покушения на жизнь сотрудника правоохранительных органов зафиксирована, и на её основании возбуждено уголовное дело, — внимательно следя за реакцией «клиента», произнёс майор.

— Что-то случилось с Василием? — предположил новоиспечённый подследственный.

— Относительно Прутко, я ничего не говорил. Однако о нём так же хотелось бы задать пару вопросов. Но для начала, расскажите, что вы делали…

Предполагаемый «быстрый» допрос затянулся на полтора часа. В процессе разговора майора очень напрягло то упорство, с которым молодой человек доказывал свою невиновность. По его словам, он разыскивал Прутко и пытался связаться с его товарищем — Станиславом, однако ни тот, ни другой не отвечали на телефонные звонки. Вспомнив о том, что ещё одним товарищем Прутко — Георгием — лет пять назад было открыто детективно-охранное агентство, и о том, что оно находится где-то в центре, Николай разыскал номер их телефона и договорился подойти в офис. Пока он шёл на встречу, ему постоянно казалось, что за ним следят. Выйдя с Кузнечного переулка, он осмотрелся, машин почти не было, но всё же он дождался разрешающего сигнала светофора и уже начал переходить улицу Марата, когда послышались похожий на выстрел звук и испуганные возгласы пешеходов. Николай повернулся, чтобы посмотреть, что произошло, и в тот же миг оказался сбит непонятно откуда появившимся чёрным джипом. Дальше он ничего не помнит. Он утверждал, что не в курсе, каким образом в его кармане появился пистолет покойного Розенфельда, из которого и было совершено три выстрела в Ефименко. И как Синельников с коллегой не юлили, парень ни в какую не отступал от своих слов.

Выйдя из палаты, Синельников взглянул на ожидающую возле входа девушку.

— Юлия, у вас пара минут. Хотя по протоколу я не имею права вас пускать. Однако он упирается, возможно, вам Терещенко сообщит то, что боится сказатьнам. Против него на данный момент неоспоримые доказательства. Скрывать что-либо не в его интересах, и вы должны это понимать. Ждём вас здесь, и надеюсь на плодотворное сотрудничество.

Дождавшись, когда за девушкой закроется дверь, он повернулся к Семёнову и произнёс:

— Ох, не нравится мне всё это, капитан. Вроде как все улики налицо, но он всё отрицает, да и логики нет. Ну, не настолько он глуп, чтобы вот так подставляться.

— Нравится тебе это или нет, а проверка скоро. Так что молись, чтобы его поскорее поставили на ноги, и чтобы в этом деле не всплыло никаких непредвиденных обстоятельств. Иначе нам не удастся состряпать дело таким образом, чтобы прокуратура не придралась.

— И ты предлагаешь вот так отправить парня за решётку? Даже не пытаясь разобраться? Ему лет-то ещё всего ничего.

— Сколько таких, а то и помладше, ты уже засадил? А он у нас агнец невинный? Забыл, сколько за ними трупов? Будь моя воля, я бы и эту девицу упёк, для общественного спокойствия. И как мне казалось, кто-то хотел до пенсии дотянуть? Вот и думай, что тебе важнее.

* * *

Коля прикрыл за собой дверь и с грустью уставился на некогда родное тело. Гипс закрывал почти всю левую руку, обе ноги и голова забинтованы, волосы явно сбриты, лицо обезображено отвратительной ссадиной, которую не соизволили даже зашить. «Мда… теперь метка останется на всю жизнь», — с горечью подумал он.

— Коля, — в голосе больного слышалась надежда. — Как тебя пустили?

— Неважно. Лучше скажи, как ты умудрилась так вляпаться?

Юля рассказала ему всё то же, что до этого поведала и следователям.

— Адвокат тебе нужен. Только прошу: соглашайся на всё, что он предложит, в противном случае тебя засадят. Тебе же шьют не просто покушение, как я понял из фраз следака, а нанесение особо тяжких. Да ещё и преднамеренное, с учётом ствола в кармане.

— И что со мной будет?

— Лет двадцать впаять могут, вот что!

— Но… я же ни в кого не стреляла! Меня саму вот едва не убили. И это дело так и сойдёт кому-то с рук — безнаказанно, а на меня повесят попытку убийства?

В дверь раздался стук, и заглянул майор.

— Юлия, ваше время истекло.

Больной ухватился здоровой рукой за халат посетительницы.

— Коль, найди хорошего адвоката, — с мольбой во взгляде произнёс он.

— Найду, — пообещал Коля и под строгим взглядом следователя вышел из палаты.

Из больницы выходили в молчании. По пути Синельников с кем-то созвонился. И только подходя к авто, словно впервые заметив Колю, произнёс:

— Сейчас вы следуете за нами на квартиру Терещенко.

Заведя машину, Синельников достал сигарету и какое-то время смотрел куда-то вперёд, нервно теребя зажигалку, затем прикурил и, бросив взгляд в зеркало заднего вида, тронулся.

— Кстати, я ключи от квартиры Терещенко из вещьдоков взял, — словно только что вспомнив, произнёс он и опять замолчал.

Возле нужного дома на Рубинштейна парковочных мест, как всегда, не оказалось, и майор, недолго думая, предъявив охране постановление, потребовал пропустить обе машины на территорию двора. К тому времени подошли Георгий с товарищем. Коля отметил про себя странную отстранённость Васиных друзей во время приветствия. Казалось, что они в чём-то винили его. «Хотя если они со Стасом действительно влезли в этот треклятый пансионат, то ребята правы», — с грустью подумал Коля.

На входе в подъезд майору пришлось немало повозиться с возмущённой подобным вторжением консьержкой. Однако предъявленные и тщательно изученные удостоверения и постановление о проведении обыска заставили престарелую интеллигентку умолкнуть. Остался вопрос с понятыми. В соседней квартире никого не оказалось, пришлось побегать по этажам, прежде чем нашлись хотя бы двое «добровольцев». Наконец, после соблюдения всех этапов процедуры Синельников зафиксировал протокол и отпустил понятых.

— Ну что же, Юлия. Ваш выход, — дождавшись, когда за последним посторонним закроется дверь, произнёс майор и взглядом указал на дверь, ведущую в комнату, где ранее проживал подследственный.

Аппаратура оказалась на прежних местах, а прослушка вообще оказалась включённой. Однако ничего интересного в эфире не происходило, и предположить местоположение объекта на основании доносящихся из динамиков звуков оказалось невозможным. Немного пошаманив, Коля подключил жучок и вскоре выдал точные координаты. После чего по требованию следователя записал пароли и коды доступов на листочек.