Твоя измена. Право на отцовство

Он быстро разделся до трусов, выключил свет и забрался ко мне под одеяло, обняло со спины, прижался носом к шее.

– Так больше продолжаться не может, – произнес он. – Я без тебя сам не свой.

Слава обнял меня, сжал под грудью.

– Все так непросто. Но я не хочу тебя терять. Не хочу… – выдохнул он. – Давай попробуем? Просто попробуем снова стать счастливыми…

– А если не выйдет? – тихо-тихо спросила я.

Спросила даже не у мужа, скорее, задала этот непростой вопрос самой себе. Слава уже сопел во сне.

***

На выходных у меня была запланирована стирка, уборка. Дел невпроворот. Я даже была рада, что можно было занять себя. Слава собрался, уточнил, что нужно взять из продуктов, и уехал.

Он вернулся к обеду.

Но первым, что муж занес в квартиру, были не пакеты с продуктами.

Это была переноска с его сынишкой. Он спал.

Я застыла без движения. Муж, не разуваясь, прошел до детской, опустил переноску на кровать:

– Переложишь Богдашу на кровать? Осторожно, чтобы он не проснулся! А я сейчас занесу продукты и игрушки.

У меня ком в горле встал. Руки затряслись. Перед глазами все поплыло.

– Ну же, ты справишься! – Слава поцеловал меня в висок. – Ты у меня такая умница… Я тобой горжусь.

Муж вышел.

Его сын… Сын от другой женщины мирно спал. Щечки малыша были чуть-чуть покрасневшими. Крохотные пальчики в кулачок крепко сжаты.

Мирное личико, длинные, темные реснички. Насупленные бровки и носик пуговкой. Точно не носик моего мужа!

Я стояла и не могла пошевелиться, едва дышала, смотрела то на личико малыша, то на лужи подтаявшего снега, который осыпался с ботинок моего мужа.

Снова посмотрела с дрожью в сторону мальчишки.

Боже, это всего лишь ребенок, Милана!

Он ни в чем не виноват. Такой милый, безобидный. Судя по тому, какой крохой он был, мальчишка даже сидеть еще не мог! Конечно, не мог. Ему месяца три от силы, наверное.

У меня тоже будет ребенок. Малыш или малышка? Точно еще не знаю…

Мне кажется несправедливым, что Слава уделяет так много времени ребенку, которого завел самостоятельно, и почти не интересуется моей беременностью.

Может быть, сыграла роль та злополучная кляуза, подстроенная его мамашей? В словах мужа проскользнуло сомнение в том, кто отец моего ребенка.

Раздражение снова окатило волной с головы до ног и обратно.

Я призвала себя к спокойствию.

Если Славе так угодно, пусть делает хоть тридцать три теста на отцовство.

Мне скрывать нечего.

И, когда правда выяснится, кому-то станет очень стыдно за свои подозрения, потому что они беспочвенны! Вот тогда и посмотрим, как он запоет по-другому.

Я же вижу, Слава переживает, сомневается, что сделал все правильно. Как узнает, что малыш у нас есть – свой, начнет голову посыпать пеплом!

Внутри заворочался червячок сомнения, но я подавила его усилием воли.

Можно просто попробовать сохранить отношения и семью. Мы столько лет все выстраивали, добивались, достигали…

И, что, теперь все это на помойку выбросить?

Я словно саму себя уговариваю, честное слово!

Настроение скачет: мне то хочется просто послать мужа куда подальше, то становится грустно и хочется от него поддержки, теплых объятий и заверений, что мы со всем справимся.

Сложная ситуация, в которой не так-то просто разобраться…

Наверное, такие перепады настроения у меня из-за беременности. Гормоны скачут, а следом за ними пускается из одной крайности в другую и настроение.

Малыш заворочался во сне. Кажется, нужду справил, потому что он начал морщить личико и покряхтывать.

Потом он проснулся и уставился прямиком на меня, начал что-то лопотать, играть мимикой.

Мне показалось, ребенок был недоволен тем, что в подгузнике дискомфорт.

Я вытерла внезапно вспотевшие ладони. Руки стали тяжелыми, сердце грохотало, как сумасшедшее, когда я взяла сына Славы. Он кряхтел, двигал беспокойно руками и ногами, но у меня на руках притих.

– Что у тебя с подгузником? – спросила я чужим голосом – сухим и ломким.

Сюсюкаться не получалось. Я приняла ребенка, как вынужденную меру, умом понимала, что Богдан не виноват в поступках Славы. Но я точно знала, что не смогу полюбить его так, как собственного малыша.

Отчасти мне было жаль мальчишку. Такой кроха, а уже втянут во взрослые разборки.

– Я тебя не обижу, маленький. Мне тебя даже немного жаль, – сказала я ему. – Что за мамаша у тебя, которая променяла такого славного мальчугана на деньги?

Я перехватила ребенка поудобнее, ладонь легла на влажную попку. Подгузники протекали. Надо будет посмотреть, что это за подгузники, и сказать Славе, чтобы взял другие.

Слава еще не принес ничего из вещей малыша, смеси тоже все забрал. Мне осталось только расстелить простыню и раздеть мальчишку. Он словно обрадовался, когда оказался без подгузника, начал весело дрыгать ножками и агукать веселее.

Послышался звук открываемого замка.

Слава начал заносить пакеты с продуктами и сумки.

Услышав звуки, доносящиеся из детской, Слава вошел, жутко обрадованный, улыбающийся счастливо.

– Я вижу, вы подружились! – произнес он, будучи в приподнятом настроении. – Я же говорил, ты у меня умница!

Слава обнял меня и поцеловал в щеку.

– Из тебя выйдет отличная мама для Богдаши. Вот увидишь… Я знал, что поступил верно! – муж расправил плечи, был жутко горд собой. – Всего-то надо было дать тебе побыть пять минут наедине с малышом.

– Слава, не торопи события. Я всего лишь наблюдала за ним пять минут. Не более. Ему нужны другие подгузники. Эти сразу же протекают.

– Иди к папе, богатырь!

Слава взял малыша, поцеловал в щечки. Муж обнял ребенка, прижал к себе со счастливым видом. Он реально был очень рад своему сынишке!

Сердце снова непрошено кольнула ревность. Мне должно быть стыдно. Я отвела взгляд в сторону…

– Говоришь, другие подгузники ему нужны? А какие? – поинтересовался муж с сомнением. – Я тоже заметил, что он только раз сходить по-маленькому, и все сразу же стало мокрое. Эти подгузники – полностью натуральные. Я думаю, что натуральное – это очень важно. Экологически чистые подгузники. Без химии всякой. Полностью распадаются. Да, намокают мгновенно. Вся одежда мгновенно мокрая.