Твоя Мари. Воспитание чувств

–Лерка сказала, что ты и Олег Николаевич… ну, что она увидела, что он делает с тобой.

–И что? Ее это, смотрю, шокировало, – усмехаюсь я. – Это такой способ выразить любовь и подарить удовольствие. Я никогда не позволяю делать с собой то, что мне не нравится. А он никогда не делает того, что я не люблю.

–И ты не боишься?

–Чего?

–Ну… что он не рассчитает силу, например… ты же вся весишь, как его рука.

–Мы вместе восемь лет – я до сих пор жива, не искалечена и не сижу в инвалидном кресле. Думаю, что это ответ на твой вопрос.

Позади Лизы возникает Лера, обнимает ее за талию и упирается подбородком в плечо:

–О чем чирикаете?

–О том, что ты не совсем со мной честна, – вдруг говорит Лиза так твердо, что я теряю дар речи – она не произвела на меня впечатление девушки со стержнем.

–Я? Не честна? С чего вдруг?

–Ты не только не впервые слышишь про все это, ты умеешь сама. Но я об этом не знаю. Следовательно, есть кто-то, кто об этом знает, – говорит Лиза совершенно ровным тоном.

Лерка разворачивает ее лицом к себе, берет за плечи и смотрит в глаза:

–Лизок… я не знала, как тебе сказать… мне давно хотелось, но я никак не могла слов подобрать… а тут Денис…

–И что – Денис? – по-прежнему спокойно произносит Лиза.

–Он предложил попробовать.

–С ним? – вот тут я даже дыхание затаила, чтобы не пропустить сенсацию – Денис тот еще гомофоб, даже не представляю, как он вообще сумел сойтись с Леркой так близко.

–Нет, что ты… он приводил девушку, нижнюю. Но ты не думай, у меня ничего с ней не могло быть, это были просто экшены – и все. Я никогда не променяю тебя на кого-то…

Мне становится неловко присутствовать дальше при этой семейной сцене, тем более, что я уже выяснила все, что хотела. Скорее всего, Дэн прибег к старому испытанному способу – взял кого-то из гарема Мерзкого Эндрю, тот и раньше давал ему своих нижних «на поюзать». Что-то мне как-то мерзко сделалось… Дэн бы сейчас прицепился – «ревнуешь?» Нет, я не ревную – мне просто противно.

Нахожу у мангала Олега, он о чем-то оживленно разговаривает с Историком, подозреваю, что о самураях, а это значит, что разговор может затянуться.

–Простите, что помешала, – осторожно прикасаясь к плечу Олега, говорю я, и он – о, чудо! – сразу переключается:

–Мари, ты где была? Все уже с шашлыками, я твой тар-тар вынес сюда.

–Это замечательно, спасибо, – вижу на столике у мангала тарелку с японскими чипсами, наполненными тар-таром из форели, который, собственно, Олег всякий раз делает для меня, потому что мяса я не ем. – Уделите мне пару минут, когда закончите?

–А мы закончили, – машет рукой Историк. – Его не переговоришь, прямо как тебя. Нашли друг друга… Идемте за стол, а? Есть хочется.

–А катать будем на сытое брюхо? – интересуется Денис, приближаясь к нам.

–Мы только перекусим.

–Тогда все в дом, – приглашает Денис. – Север, шашлыки захвати.

Пока все рассаживаются за столом на веранде, Денис, улучив момент, когда Олег нас не видит, подходит ко мне сзади и шепчет на ухо:

–Не могу пока понять, с какой целью ты это провернула, но все равно спасибо.

–Развлекайся, дорогой, – ухмыляюсь я.

–Уж не сомневайся, развлекусь. Правда, жаль, что это будешь не ты, – говорит он и поспешно отходит, чтобы чего не вышло.

Настроение у меня портится – Дэн умеет ударить в чувствительное место, а для меня любое упоминание о нашем совместном прошлом почему-то вдруг стало невыносимым. Не все было так плохо, как казалось мне в тот момент, когда он отдал меня Олегу, но это, скорее, от обиды и пережитого унижения. Если разобраться, то по большому счету мне было с ним хорошо – до того момента, когда он вдруг испытал непреодолимую тягу к Д/с и публичности. Не будучи по натуре сабой, не нуждаясь в уничтожении личности даже на короткое время и, уж тем более, не испытывая потребности в демонстрации своих отношений на публике, я, разумеется, воспротивилась. А Дэн уперся, желая стать полновесным Хозяином, Верхним во всех смыслах слова, и попытался сломать меня. Но характером я всегда была сильнее его, и во многом из-за этого все произошло так, как произошло. Притянув в отношения Олега, Денис не рассчитал свои и его силы и совершил главную ошибку. Я думаю, что своим демаршем «я отдаю тебя Олегу, с сегодняшнего дня ты его нижняя» он хотел показать мне, кто в отношениях сверху, использовать это как своеобразное наказание. Но вышло не так, как он рассчитывал. Я не стала исполнять его прихоти, просто взяла и ушла, хотя несколько месяцев не могла прийти в себя от пережитого. Спасибо Олегу – он нашел нужные слова, чтобы вернуть меня к жизни. Ну, и приложил все свои тематические навыки, чтобы я вновь стала собой. А когда Денис решил, что время наказания истекло, я уже приняла решение не возвращаться, потому что из отношений, где тебя слышат, не уходят. Олег слышал меня на каком-то клеточном уровне, мне даже вслух ничего не нужно было произносить, и это оказалось той самой «последней каплей». Он изначально говорил, что я не привлекаю его как женщина, только как маза, но это прошло крайне быстро, и заниматься любовью со мной он стал ровно с той же частотой, что и катать экшены, и там у нас тоже все оказалось в полном порядке. Могу представить, что испытал Денис, когда понял – все, конец, больше ничего не будет. Дело не в том, что он меня как-то особенно сильно любил, нет. Просто в Теме очень тяжело терять того, с кем пробыл много лет, и кто устраивает тебя темпераментом и выносливостью. Есть, конечно, и там любители «свежего мяса», но Денис не из таких, ему никогда не нравились сюрпризы.

–О чем задумалась? – Олег как-то совсем уж неожиданно подкрался сзади и подхватил меня на руки.

Близость его тела всегда действует на меня магически – я мгновенно успокаиваюсь, впадаю в какой-то полутранс, даже не знаю, почему. Его сила обволакивает меня, поглощает, и из этого кокона я не имею никакого желания выбираться, потому что мне там комфортно.

–О тебе.

–Врешь, конечно, но мне приятно. Ну что – идем за стол? Ты бы поела хоть немного, с утра ведь на одном йогурте.

Он прав – из еды сегодня был только стаканчик йогурта в машине. У меня опять пропал аппетит, я не чувствую вкуса еды, не понимаю, что ем, это ужасно раздражает. И даже тар-тар, который я люблю больше всего на свете, сейчас не кажется мне вкусным. Но что-то есть надо, так пусть это будет рыба хотя бы.

–Мне скоро в Москву, – говорю я неожиданно.

–Я помню. Одна полетишь?

–Не обижайся. Ты ведь знаешь – все кончено, мы даже не общаемся.

–Я не об этом.

Конечно, ты не об этом, потому что вслух никогда не произнесешь. Но я-то знаю, что тебя так беспокоит – в Москве Лялька. Однако я его не обманываю – все кончено. Мне до сих пор больно, но ничего с этим не поделаешь. Олег может спать спокойно и не лететь со мной в Москву с целью караулить. Если честно, мне бы было легче, если бы он полетел со мной, но я пока не понимаю, как увязать это все в одну веревку – Москву, где все напоминает о Ляльке, квартиру, где мы с ней спали в одной кровати и катали экшены, улицы, по которым ходили, кафешки, в которых подолгу сидели, глядя друг на друга через стол, – и Олега. Это так больно – эмоционально принадлежать другому человеку, которому это все давно не нужно, а физически – совершенно другому. Я никак не могу избавиться от этой зависимости, как ни стараюсь. Честное слово, больше всего на свете я хочу забыть все, что было с Лялькой, но никак не могу, пока это сильнее меня. Наверное, это и есть измена.

–Олег, я все понимаю. Но ты можешь быть спокоен, это я тебе обещаю твердо.

–Мари, я повторяю – речь не о ней. Речь о том, что тебе будет тяжело одной, совсем без помощи. Что случится, если ты не сможешь выйти из дома?

–Вызову такси.

–Да? А до такси как дойдешь?

–Прекрати, я тебя прошу. Ты ведь знаешь, я сильная, я соберусь и справлюсь, я всегда так делаю. Ты ведь разговаривал с врачом, он тебе что сказал?

–Что ты живешь на морально-волевых. Я, конечно, тобой горжусь, но мне хочется максимально облегчить тебе эту жизнь. В конце концов, я твой Верхний, я несу ответственность.

–Олег, есть ответственность, под которой могут подогнуться колени. Я не хочу, чтобы это случилось с тобой. Если мне нужна будет помощь, ты будешь первым, к кому я обращусь.

–Ты говоришь об этом постоянно, но никогда не выполняешь этого обещания, – вздыхает Олег, и он прав.

Мне трудно даются просьбы о помощи, легче собрать в кулак остатки сил и воли и сделать все самостоятельно. Я – такая, и тут уже ничего, пожалуй, не исправишь.

–Я тебе обещаю, – разворачиваюсь и беру в ладони его лицо, смотрю в глаза. – Честное слово, я обещаю тебе, что если вдруг почувствую себя плохо или окажусь, не дай бог, беспомощной, то сразу позвоню тебе и попрошу приехать.