Твоя тайная дочь
Шрифт:
Ее тело мелко подрагивает, взгляд затуманивается. Арина выгибает спину и замирает. Лижет губы и часто дышит, словно готовится упасть в пропасть. Скользит по краю, предвкушая полет… Дрожит, принимая мои глубокие толчки. А потом сдавливает меня так сильно, что я не могу двинуться. Впивается ногтями в спину и шепчет мое имя… Никто никогда не произносил его вот так…
– Фи-ил… Господи… Фил…
У меня в башке салют взрывается от ее искренности. Как она беспомощно обнимает меня, стонет и сладостно выдыхает мое имя… Меня будто размазывает… Я вдалбливаюсь в ее тело со всей дури, возвращая подаренное
– Было классно, – бросаю чуть слышно.
– Наверное…
– Что значит, наверное, Ари? Можем повторить, чтобы закрепить полученный эффект.
– Погоди, Фил, – вздыхает она, натягивая одеяло до самой шеи. – Завтра прилетает Машенька с няней.
– Но это же завтра?
– То есть тебя не смущает ребенок?
– У меня нет выбора. Меня никто не спрашивал и не ставил в известность. Но так вышло, Ари… Завтра идем подавать заявление. Только учти, что в браке не будет папы. И его мнения. Я буду решать, что ты…
– Буду есть, пить и где спать. Это я уже слышала. Я могу самостоятельно решить вопрос своего трудоустройства? – поджимая губы, произносит Арина.
– Ну… Я могу купить тебе салон красоты или… Устроить куда-то на ресепшен.
– Я нейрохирург, Фил. В Питере есть больницы, где требуется такой специалист?
– Офигеть. Ты серьезно? Ари, я был уверен, что тебе двадцать.
– Двадцать… шесть. Так ты не против? – с мольбой в голосе произносит она.
– Сначала поцелуй. А я подумаю…
– Иди ты, Демченко. Так что?
– Нет, конечно. Не против. Завтра познакомлю тебя с моими бабушкой и дедушкой. Мой дед тоже врач. Уверен, он сможет найти подходящее отделение.
Глава 6.
Глава 6.
Арина.
Может, зря это все? Надо было убежать, найти повод отказаться от Фила, придумать что-нибудь – пожар, болезнь или… Перевожу взгляд на Демченко, понимая, что не смогла бы уйти…
Филипп притягивает меня к груди, а я слышу, как сильно бьется его сердце. Лежу на твердом, словно каменном плече и рисую узоры на его коже. Пальцы путаются в густой поросли волос… У него широкие плечи и тренированный пресс. На груди – татуировка дракона, на животе – буквы на незнакомом языке. Мне хочется его касаться… Гладить плотную как атлас кожу, пробовать ее на вкус. Господи, ну как так можно? Это же… непроходимый циник Демченко!
– Ари, ты что-то еще хочешь сказать?
– Нет.
Ежусь от его хрипловатого шепота и отдергиваю руку.
– Нет, продолжай, мне нравится. И вообще… не стесняйся.
Я заливаюсь румянцем и возвращаю ладошку на его живот. Темная дорожка густых волос сбегает вниз, прямо к…
– И там можешь меня потрогать. Господи, скажи кому, не поверят. Ты как из космоса, малиновка. Мне всегда казалось, что европейские девушки более свободные. Я тебя по-другому представлял.
– Хочешь сказать, не искал информации обо мне в интернете?
Фил разводит бедра и без стеснения накрывает свой пах моей ладонью. Дышит сквозь сжатые
губы и отвечает:– Нет. Честное слово. Мне было как-то не до того… Ари, в тебе есть что-то знакомое. У нас точно ничего не было раньше? Хотя нет… Вряд ли бы ты попалась мне. Мы слишком разные… И девушки…
– То есть ты бы не клюнул? – спрашиваю, чувствуя, как сбивается дыхание.
– Не в этом дело. Ты не могла быть среди девушек, к которым я привык. О боже, как это приятно…
Фил притягивает меня к себе и целует. Его горячая ладонь невесомо гладит мои плечи и сжимает грудь. Спускается по животу к развилке между ног, где все горячо и влажно…
– Ах…
– Понял. Принял, – шепчет он, вынимая из тумбочки презерватив.
Демченко удовлетворенно хмыкает и притягивает меня к себе. Сажает сверху… Видит меня всю – растерянную, румяную, совершенно не понимающую, что надо делать.
– Я в твоем распоряжении, невеста, – толкается, крепко сжимая мои бедра.
– Я не знаю, что нужно делать.
– Птичка, это такая шутка или ты серьезно?
– Серьезно.
– Просто… чувствуй. Как тебе нравится?
Я приподнимаюсь и опускаюсь, ощущая приятную наполненность. Отклоняюсь назад, упираясь пятками в матрас, а потом меняю положение, почти прижимаясь к его груди. Ну точно дикарка… У Фила вид сбитого с толку мужчины. Вряд ли он когда-то имел дело с такими экземплярами. Разве что в наш первый раз… Но тогда я ничего такого не испытывала – я просто хотела, чтобы было хорошо ему… И все.
– Что мне сделать, Ари? – шепчет он, наблюдая за моими движениями.
Я скачу на нем, как ненормальная. Дрожу, обливаюсь потом, царапаю его широкие плечи. Мне чего-то не хватает… И я до ужаса стесняюсь быть перед ним такой уязвимой. Открытой, словно наизнанку вывернутой…
– Ничего не надо… Я… сама…
Комната наполняется звуками влажных шлепков, шорохами и моими сдавленными стонами. Не могу себя отпустить. Фил неотрывно на меня смотрит… Не понимаю – любуется или недоумевает. А, быть может, просто терпеливо ждет, когда все это закончится?
Его пальцы ползут по моим плечам, трогают шею, а потом сжимают соски. Он натирает их грубыми подушечками пальцев, слегка потягивает, добавляя огня моему пожару.
– Нравится? – спрашивает сипло.
– Да… Не знаю… Я не могу…
– Погоди. Остановись.
Фил слегка оттесняет меня. Сгибает мои ноги в коленях и касается промежности. Скользит по набухшим складкам, растирает влагу по чувствительному бугорку, продолжая толкаться. Руки дрожат, когда я откидываюсь назад и упираюсь ладонями в матрас. Мне хорошо и до чертиков стыдно – Фил видит меня везде…
– Хорошая девочка… И такая отзывчивая… Так хорошо?
Его пальцы умело гладят меня там, а голос царапает нутро, как засохший мох или древесная кора…
– Да… Наверное…
– Какая ты сомневающаяся, невеста… Дикарка…
– Да, Демченко. Тебе надо это прямо сейчас обсуждать?
– Да, малиновка.
– Ах… Господи…
Я сжимаю его изнутри так сильно, что он не может пошевелиться. Склоняюсь к его груди и насаживаюсь, продлевая удовольствие. Как хорошо с ним… И как мне будет плохо, когда папа умрет, и мне придется развестись с ним…