Ты Богиня, детка! или На Олимп по обмену
Шрифт:
— Конечно, — я улыбнулась. — Даже не ожидала подобного…
— Я бы хотел сделать для тебя большее, — он накрыл мою ладонь своей и принялся поглаживать пальцы.
Я едва подавила в себе желание не вырвать свою руку тотчас и вновь натянула улыбку. Странное дело, при всей моей симпатии к Николя, его прикосновения, особенно такие интимные, мне почему-то были неприятны. Разве что в танце спокойно сносила его близость. Но там я полностью погружалась в музыку и движения, забывая о том, кто мой партнер. Сейчас же мы не танцевали, и разговор Николя вел явно не туда, куда бы мне хотелось.
— Ты, наверное, потратил все свои бонусы, — я все-таки
Ну, вот кто меня тянул за язык? Зачем напомнила ему о вчерашнем инциденте?
Я смотрела, как меняется в лице Николя, как его щеки покрываются знакомыми красными пятнами, и проклинала свою болтливость. С другой стороны, кто ж знал, что он до сих пор так остро воспринимает эту ситуацию?
— Извини, я не то хотела сказать… — попыталась оправдаться, но было поздно.
— Ненавижу! — рявкнул Николя, заставив меня подпрыгнуть на месте от неожиданности, и ударил кулаком по столу, так что его бокал жалобно тренькнул и соскочил на пол, разбившись вдребезги.
Не думала, что в этом спокойном на вид парне скрывается столько агрессии.
— Ненавижу! — повторил Ларуш, сузив глаза. — Придушил бы ее собственными руками!
Я, вжавшись в спинку скамейки, даже побоялась уточнить, кого он имеет в виду. Впрочем, вариант тут один: Гера.
— Но это ведь всего оценка… — пролепетала я. — И не такая уж плохая…
Однако Николя меня совершенно не слушал, проговаривая дальше сквозь зубы:
— У меня все было верно, а она прицепилась ко мне, не пойми почему… За что она меня невзлюбила, скажи, а? За что?
— Мне кажется, ты преувеличиваешь… — получилось как-то жалобно и неубедительно, а колючий взгляд, полученный в ответ, заставил меня сжаться еще больше.
— Тебе, конечно, не понять меня, — вдруг процедил он, и теперь уже его ненависть была направлена в мой адрес. — К тебе, наоборот, все преподаватели почему-то благосклонны… А Дионис так вообще чуть ли не облизывает. Почему так? Ты ведь ни черта не смыслишь в настоях. Я видел, я наблюдал… А в табеле у тебя одни десятки… И в других предметах не блещешь.
— Николя… — я настолько опешила от его слов, что сама растеряла все подходящие для достойного ответа.
— Что? — он же, похоже, вошел в полный раж и уже не контролировал свою речь. — Хочешь сказать, что ты умная? Да ты вообще…
— Хватит! — теперь уже не выдержала я и резко поднялась. Внутри все клокотало от обиды и разочарования в человеке, о котором была совсем иного мнения. — Если я такая дура, зачем ты за мной ходишь по пятам? Зачем устраиваешь вот это все… — я обвела рукой беседку. — Что тебе надо от меня? — последнюю фразу почти выкрикнула и отвернулась, ощутив, как глаза против воли все-таки наливаются слезами.
Я отодвинула бедром стол и выскочила из беседки.
— Спасибо за свидание! — бросила Николя через плечо и стремительно двинулась прочь.
Слезы высохли быстро, осталась лишь горькое недоумение и чувство опустошения…
— Ты уже? — встретила меня Аяме. — А где Николя?
— Больше ничего не хочу о нем слышать, — отозвалась я и принялась переодеваться…
Глава 16
Все воскресенье я усиленно занималась медитацией. После неудавшегося свидания с Николя злость и обида, которые обуревали меня, похоже, стали неким толчком, открывшим во мне новые резервы. С теми заданиями и упражнениями,
что дал нам профессор Тахо на выходные, справилась неожиданно с легкостью, за пару часов. Потом же полезла в учебник, чтобы попробовать сделать что-нибудь наперед. Но изъяснения на бумаге были местами скупы, местами расплывчаты. Много теории и почти совсем нет практических заданий. Тогда я вернулась к закреплению прошлых навыков, посвятив этому почти все часы до ужина.От Николя со вчерашнего дня не было ни слуху, ни духу. Не могу сказать, что это меня расстраивало, но все же в глубине души я ждала от него каких-то маломальских извинений. Но он так и не появился.
В понедельник за завтраком я сама отсела от него за другой столик, а на лекциях так же занимала места как можно дальше. Сам Николя хоть и поглядывал затравлено в мою сторону, но подходить тоже не спешил.
Я уже потихоньку стала забывать и о злополучном свидании, и о том, что вообще когда-то близко общалась с Николя, как он вдруг решил напомнить о себе и выкинуть очередной финт.
Во вторник во время обеда села уже по традиции с Пашей, Ханной и Гиласом. Этот столик хоть и стоял в центре зала, но рассчитан был на четыре человека, поэтому вероятность, что к нам кто-то подсядет, была ничтожна мала. Николя тоже пока в периметре столовой не наблюдался, и я спокойно приступила к еде.
На несколько поменявшийся звуковой фон сразу не обратила внимания. Когда же к привычному тихому шуму голосов добавились удивленные восклики, смешки, а также улюлюканья, я медленно повернула голову в сторону дверей…
О, нет, только не это! В ушах сразу загудело, а щеки запылали от возмущения и стыда. По направлению ко мне шагал Николя с целой корзиной своих излюбленных роз, на этот раз кроваво-алых. И где он их только берет?!
— Ника, — он поставил корзину у моих ног, а сам… плюхнулся на колени рядом. — Я пришел помириться…
О, боги… Я подскочила со стула, чуть не перевернув его, и отступила на шаг.
— В субботу мы оба были неправы, — с невозмутимым видом продолжил Николя. — И я, как мужчина, пришел мириться первым…
— Оба были неправы?
До меня только что дошел смысл его слов. То есть, он не извиняться пришел? Вернее, считает, что и я тоже в чем-то виновата?
— Конечно, — спокойно ответил Николя. — Мы много наговорили друг другу сгоряча. Но это не должно стать помехой нашим отношениям. В паре всегда должно быть место пониманию и прощению…
— Какие отношения, Николя? — мой мозг отказывался воспринимать эту чушь. — Какая пара?
— Наша с тобой пара.
Откуда-то сбоку раздался залихватский свист, а следом гогот.
— Прощай уже своего Ромео, Джульетта! — насмешливо выкрикнул кто-то.
Хвостатый уродец с третьего курса. Кто б сомневался.
— Давай быстрее, а то обед стынет! — его дружок тоже тут как тут.
От волнения и гнева у меня все запрыгало перед глазами, а хохот вокруг стал сливаться в единый гул.
— Мы — не пара! — громко произнесла я. — Никогда ею не были и не будем! — на последнем слове голос все-таки задрожал и сорвался. — Запомни это раз и навсегда!
Окружающая действительность превратилась в хоровод пляшущих картинок, среди которых мой взгляд выхватил знакомую фигуру в черном. Кей стоял в стороне ото всех, скрестив руки на груди, и тоже наблюдал за всем цирком, что устроил Николя. Я не видела выражения его глаз, не могла понять, что он думает, но именно его присутствие здесь стало для меня последней каплей…