Ты будешь моей

– Сегодня с тетей Аней разговаривала, - начала мама, а я нахмурилась, - она сама позвонила.

– Удивлена.

– Я тоже. Но она была не в лучшем настроении.

– А что случилось? – я знала, что случилось, но хотелось услышать версию тети Ани, а точнее ее сыночка.

– Говорит, что Степен в сизо. Рука сломана. То ли подрался, то ли влез куда. Но я не удивлена, - мама махнула рукой и переставила чашки на обеденный стол, - сколько у него разных ситуаций было. Он же пакостливый, всегда людям гадости делал. Работать не хочет. Вот, наверное, и влез куда-то, где по шапке дали.

Я хохотнула и тут же прикрыла рот ладошкой. Знала бы мама, кто ему по шапке дал. Но говорить ей о случившемся я не хотела. Она бы переживала, что Степан мог мне что-то делать, а лишнее волнение маме ни к чему.

– Значит, заслужено получил, мамуль. Даже мало, я бы сказала! Тетя Аня сколько его на себе тянет? Ему двадцать восемь, а он за чужой счет живет. Позорище. Мне было бы стыдно.

– Аня винит себя во всем. Считает, что где-то не доглядела. А тут еще тюрьма. Три года могут дать ему.

– Ну, посидит, подумает. А там, может, к тому времени, как на свободу выйти, мозгов прибавится.

– Дай-то Бог, а то Аню жалко.

Я была согласна с мамой, тетю Аню жалко, но не ее сына. Степан мне знатно нервы попортил, и если бы не Захар, то дружок моего братца от меня бы и мокрого места не оставил.

Захар. Этот человек так много мне помог, что мне порой становится неудобно перед ним. Но как же я рада, что он снова и снова возвращается в наш дом. И боюсь представить, что однажды он влюбится и… не найдет времени для меня.

Интересно, а я бы могла ему понравиться?

Захар приехал около восьми вечера. Мама сразу же предложила ему поужинать. Я помогла накрыть на стол, а затем она оставила нас одних. Пока мужчина ел, я сварила ему кофе и тихонько подставила чашку ближе к нему.

– Юлька, не мельтеши, присаживайся.

Я кивнула и села по левую руку от него.

– Обрадовать нечем. Я не выяснил и вряд ли смогу узнать, чьи это художества. Дело в том, что написано через трафарет, и сама понимаешь, никто не скажет чьих рук дело. Разве полиция по отпечаткам, но уже поздно.

– Да нет, Захар, это было бы глупо идти в полицию из-за такого.

– Глупо не глупо, а ты присмотрись к Верке. У меня чуйка, что это она была.

– Зачем ей это?

– Завистливая она. Или ты еще не поняла, что никакая она не подруга тебе.

– Господи, я даже подумать не могла, что она может такое сделать.

– Я не утверждаю, кроха. Но нужно быть на чеку.

– Я понимаю. Я постараюсь держаться от нее подальше.

– Умничка. А вот начиненный перец очень вкусный.

– Мама старалась, - я улыбнулась, потому что понимала, Захар не лукавит, - положить добавки?

– С удовольствием.

Я взяла его тарелку и прошла к плите за добавкой. Пока накладывала, чувствовала на спине жгучий взгляд, и едва не уронила один перец. Стало жарко. Я не понимала, откуда во мне это ощущение, но я четко знала, что Захар смотрит на меня. Кажется, я скоро буду за километр его чувствовать. Ну вот как, как я могла в него влюбиться? Он же мне все равно никогда не ответит взаимностью.

– Захар! – произнесла громче, чем следовало бы, и поставила перед ним тарелку. – Захар, а… можно я задам тебе вопрос.

Присела рядом и схватила свой телефон, чтобы хоть чем-то занять руки и скрыть свое волнение.

– Задавай, кроха.

– Только ты ничего не подумай, ладно? Обещай, - я взяла его за руку, и он посмотрел мне в глаза, словно в душу заглянул. Но мне нравилось, что Захар воспринимал мои слова всерьез.

– Обещаю.

– Ладно. Скажи, ты бы… ты бы смог, ну предположим, смог бы влюбиться в такую, как я?

Боже, меня словно кипятком окатило - я это сказала. Так страшно и волнительно мне еще никогда не было.

Захар улыбнулся и, перехватив мою руку, сжал в своей ладони.

– Почему у тебя могут быть сомнения на этот счет?

Я пожала плечами и хотела отнять руку, но он не позволил.

– Так смог бы?

Сарбаев помассировал каждый пальчик, словно пытался меня успокоить. А потом, снова посмотрев мне в глаза, тихо произнес:

– Ты станешь моей, как только тебе исполнится восемнадцать.

Утро понедельника наступило слишком быстро. Но я, окрыленная тем, что случилось накануне, влетела в класс, ничего не замечая вокруг. Так счастлива была, как кажется, никогда. Хотя, я-то, по сути, впервые влюбилась, да еще и в кого? В самого Захара Сарбаева! Мамочки, да он же на двенадцать лет старше меня.

– Юлька, Юлька! – меня потрясли за плечо, и я выплыла из своих мыслей.

– Не Юлькай, ты же знаешь, я этого не люблю.

Я и вправлю не любила, когда меня так называли, и разрешать это делать только одному человеку. Захару. У него «Юлька» звучало как-то по-особенному.

– Оу, прости, я не знал, что ты такая цаца.

– Мирон, чего тебе? – хотелось, чтобы он скорее отлип от меня, и я могла снова подумать о приятном.

– Сорока на хвосте принесла, что ты у нас эскортом занялась.

– Чегооо? – удивленно протянула я. – Ты совсем уже? Ты вообще в своем уме?

– Хм, странно. Верка сказала, что ты в субботу в клубе мужика какого-то ублажала. Да еще в компании его друзей.

От услышанного я выронила сумку. Верка сказала?

Глава 10

Голос Юльки в трубке меня насторожил. Она едва не плакала и просила, чтобы я подъехал к остановке, которая находится за углом школы. Если это снова Верка, я ее отдам псам, на растерзание. Малолетняя дрянь!

Я бросил все свои дела на Гришу и рванул за Юлей, желая поскорее убедиться, что с ней все в порядке. На бедную девочку каждый день валятся какие-то неприятности, к которым она сама не имеет никакого отношения. Просто все что-то от нее хотят, и меня это ужасно злит. Кроха живет своей спокойной жизнью, радуется пустякам, а всем что-то от нее нужно. Сначала Гринич со своим приставанием в парке, потом пидорас Степан, который загремел в тюрьму на три года. А теперь еще малолетка эта, Верка. Ну тварь, так и нарывается, чтобы я показал ей, каким могу быть злым.