Ты будешь умолять

Удаляю сообщения, очень надеясь, что папа не заподозрит меня во лжи. А ведь мой телефон с маячком и на прослушке. И мне повезло, что Анька не написала что-то в стиле «Подруга бегаю по клубу где ты, черт возьми? Неужели уехала с тем красавчиком, который спас тебя от толпы парней?».

Перезванивать Аньке не вижу смысла, но среди пропущенных вижу один папин и жму на иконку вызова.

Абонент недоступен.

Наверно еще летит.

Откладываю телефон и встаю с дивана.

Я даже не спросила имени незнакомца. Кто он? Как зовут? Зачем пришел в тот клуб? Даже о его возрасте я могла только догадываться, ему могло быть как двадцать три, так и тридцать три. Потому что он выглядел аккуратным подтянутым и ухоженным. Ухоженным не в плане лака на ногтях, а именно его облик вцелом. И пускай даже волосы могли быть в беспорядке, но безукоризненная стрижка все равно делала его очень привлекательным, а щетина очень аккуратно выделялась на щеках, не создавая ощущения неопрятности. Он один из немногих моих знакомых, кому идет небритость. Реально идет.

Так, хватит о нем думать. Подумаешь, мужчина. Мне все равно не следует больше с ним пересекаться, потому что отцу не понравится моя дружба с таким опасным типом.

Прохожу в ванную и встаю перед зеркалом, вглядываясь в свое отражение. Глаза чуть припухли, но скорее из-за слез, нежели от выпитого. Взгляд цепляется за отражение и сердце пропускает удар. Серьга! На правом ухе она на месте, а вот левая мочка пуста. Черт! И когда я умудрилась ее потерять? У клуба, когда отбивалась от парней, или позже, когда надевала шлем?

Так обидно, это первые серьги, которые я тайком купила на свои деньги.

После окончания учебы, я задержалась в столице еще на три месяца, чтобы пройти практику. Отец был против выбранной мной профессии, но я с детства мечтала быть учителем начальных классов, и с трудом уболтала его позволить мне учиться на педагогическом. А потом под предлогом, что летом будут проходить ускоренные курсы по экономике, осталась еще на три месяца, чтобы оттянуть возвращение домой. Но вместо экономики я договорилась с директором одной из школ, что буду вести у них летние занятия для отстающих учеников, и освободилась только сейчас.

А тут Анька со своим клубом…

Прекрасно знала, что отец отмахнется от моего диплома, сочтет это баловством, он приверженец старых традиций уверен, что женщине ни к чему работать, она обязана сидеть дома и воспитывать детей. Мне и уговорить его отправить меня на учебу удалось лишь потому, что я уверила его: учить своих детей проще, если знать хотя бы основы педагогики. Он сдался.

А я поняла, что до безумия люблю заниматься с детьми. Они как солнышки, которые мне предстояло зажечь. А какая безумная отдача! От одной их улыбки хочется расправить крылья и лететь. За те три месяца, что я занималась с классом, я получила столько положительных эмоций, сколько ни получала за всю жизнь! А на последнем уроке то и дело смахивала слезы, потому что понимала, больше не увижу своих первых учеников.

Я вкладывала душу в их обучение, но получала в ответ гораздо больше. Их искреннюю преданность и любовь.

А что на свете может быть лучше улыбки ребенка?

Расстегиваю серьгу и кладу на полочку раковины.

Сначала в душ, а потом попытаюсь дозвониться отцу. Может он согласится дать мне поработать в школе хотя бы немного.

Выхожу из ванной, суша волосы полотенцем и слышу звонок. Бегу в гостиную, и поднимаю трубку.

– Привет, пап, – опускаюсь на диван, слушая знакомый голос.

– Дочь, я сейчас в аэропорту. Только прилетел, через час буду дома и хочу чтобы ты ждала меня в особняке. Есть срочный разговор.

Ни здравствуй, ни как дела. Коротко и по делу. В этом весь папа.

– Хорошо, я приеду.

– Я позвонил водителю, он выехал за тобой, так что собирайся. Увидимся дома.

На этом он прерывает звонок, а я откладываю телефон и вздыхаю.

Что-то случилось, судя по тому, что папа даже не спросил, как я долетела.

Неприятное предчувствие скребнуло внутри, и я поднялась, услышав звонок в домофон.

– Ангелина Викторовна, доброе утро, машина ожидает у подъезда, – голос консьержа звучит дружелюбно, но я едва ли это замечаю, все мысли заняты словами отца.

– Спасибо, я спускаюсь, – прерываю связь и иду в спальню, чтобы переодеться. Папа приверженец классики, поэтому вместо любимых джинсов надеваю черное кашемировое платье с глухим воротом. Накидываю пальто и обуваю черные лодочки.

Черт, забыла серьги!

Не разуваясь на цыпочках крадусь обратно в спальню к шкатулке. Достаю серьги колечки и вдеваю в уши. Так-то лучше.

Закрываю квартиру, и убираю в карман ключи.

Всю дорогу до особняка я не нахожу себе места, и нервно ерзаю на сиденье. И как оказывается, предчувствие меня не обманывает, потому что как только отец входит в дом он без предисловий рубит на корню все мои наивные надежды.

– Через месяц ты выходишь замуж.

Слова отца как ледяной душ окатывают меня и дыхание перехватывает.

– Но пап…

– Идем в мой кабинет, – обрывает на полуслове и не глядя на меня выходит из гостиной, а я не чувствуя ног иду за ним, слыша как осколки мечты хрустят под ногами. Преподавательская карьера, мои детки, которых мне хочется учить – все это осталось в прошлом, а впереди меня ждет другая бездарная жизнь жены какого-нибудь зажравшегося бизнесмена, которому некогда заняться поисками половинки и он предпочитает выписать ее по каталогу. Ну, или у друга перехватить.

Унизительно.

Папа входит в кабинет и швыряет кейс на стол, отчего тот грузно падает и сносит подставку под карандаши. Но бизнесмен Королев не обращает на это внимания, он проходит к окну, упирает руки в бока начинает говорить.

– Семья твоего жениха готова была подождать, пока ты окончишь учебу, мне удавалось уговорить их не спешить, но сейчас прошло более чем достаточно времени и они ждать не могут. Им тоже нужны наследники и они не намерены больше терпеть отсрочки.

Он говорит со мной, но до сих пор так ко мне и не повернулся, все еще глазеет в окно. Становится трудно дышать.

– Зачем ты согласился на эту сделку? – Сдавленно произношу, хотя знаю ответ, но негодование все равно рвется из груди, заставляя глаза защипать. – Не надо было…

– Ангелина! – резко обрывает и оборачивается, сверля меня взглядом. – Я сразу сказал, что жениха подберу тебе сам. Ты росла с этой мыслью и глупо сейчас высказывать что-то мне, потому что все уже давно оговорено.

– Но я надеялась, ты передумаешь… – хочу проглотить язык за мольбу в голосе. От безысходности хочется выть. – Я думала ты хотя бы скажешь мне кто он или позволишь познакомиться с ним, а вдруг он… – дыхание перехватывает, и я замираю. – А вдруг он стар. Папа ты отдашь меня за старика?

– Он не старик, но безусловно старше тебя. Разница в возрасте пойдет тебе на пользу, он будет сдерживать твои порывы и феминистские наклонности. Он заставит тебя остепениться и стать матерью. И никакой карьеры. Так лучше для всех!

– Но папа! Я хочу хотя бы увидеть его. Это же так просто…

– Ладно. Сегодня на приеме тебе это удастся. Но учти, если ты хоть слово скажешь против, я больше никогда не пойду тебе навстречу! – Отрезает, и я осекаюсь под его суровым взглядом. Весь запал мигом улетучивается и силы покидают. Я сажусь в кресло в его кабинете и обмякаю.