ты и Ты

– Ты так мало мне звонишь, – сказала я, пока не началось театральное представление.

– Учеба забирает много времени. Меньше через полгода, начнутся контрольные работы на перевод в одиннадцатый класс.

– Да, ты прав. Я все понимаю, – приврала я.

Артисты вышли на сцену, поклонились и начала представление:

«Оно было о мужчине страннике, ищущего свою судьбу, но безрезультатно.

Однажды он встречает раненого коня, а потом и всадника, точнее всадницу лошади.

Странник помогает девушке, и ее лошади выжать в сухой пустыне. Они не становятся парой, не заводят семью, они становятся самыми лучшими и верными друзьями, но мужчина все равно уходит странствовать дальше.

Конец был таков, что сколько бы ты не бродил по миру, твоя судьба будет оставаться одиноким странникам».

– Я чуть слезу не проронила, – мы вышли из зала, и я прижалась к руке Миши.

– Ты слишком ранимая, – обнял за плечо и вывел на улицу.

– Сериал смотреть?

– Извини, ко мне сегодня нельзя, – я посмотрела в экран телефона и сразу же увидела 10 пропущенных звонков от матери.

– Тогда ко мне? – Миша уже повернулся на дорогу, ведущую к его дому.

– Не сегодня любимый, мне пора домой, – разочарованно, не показывая свой страх перед тем, что будет, когда я вернусь в квартиру, сказала я.

– Хорошо, я провожу, но давай сначала мы прокатимся на колесе обозрения, – Миша улыбался, показывая свои белые зубы.

– А давай, и так уже припозднилась, – получу я и так и так. Почему я не могу в свои восемнадцать быть юной и счастливой?

Колесо обозрения было высоким и красиво подсвечивалось фиолетовой подсветкой.

Миши купил билеты, и мы прыгнули в первую приехавшую кабинку. Я сидела рядом с ним и гладила его по руке. Кабинки медленно поднимались вверх, открывая красоту вечернего города постепенно, город приобретал романтическую атмосферу.

В кабинке играла музыка, напоминающая пение птиц и звук воды, приглушая скрип от карусели.

Мы смотрели с Мишей в одно окно, и улыбались. Он положил мою голову на свое плечо, и легонько поглаживал по голове.

Уже на середине пути, Миша достает телефон и поднимает мою голову со своего плеча. Он включает фронтальную камеру и направляет на наши лица.

Мы касаемся губами, и в это время Миша жмет на кнопку, делая снимок. Но мы не отрываем губы, наоборот углубляем поцелуй, обвивая языки.

Стоны уже не кажутся странными, Миша тоже начинает постанывать и гладить рукой по моей пояснице, опуская ее ниже, к попе.

Ласки срывают крышу, отбрасывают все страхи и окрыляют. Его мягкие губы не давят на мои, все касания легкие как пушинка, медленно открываем и закрываем рты.

Приходиться выйти, когда карусель спускает нас вниз.

Миша провожает меня до дома и я, быстро попрощавшись с ним, бегу на 3 этаж и вхожу в квартиру.

– Ты нас разочаровала, – родители стоят в прихожей и смотрят на меня. У мамы мокрые глаза, папа покрылся красными пятнами от злости.

– Я тоже была разочарованна, что мои родители верят не мне, а учителям.

– Максим, так зовут того парня? – спрашивает папа.

– Да.

– Я поговорю с ним.

– Вот не надо. Не стоит влезать, будет хуже, – чрезвычайно громко кричу я.

– Лика, твоя учительница сказала, что на уроках ты хорошо себя видишь, но рядом с тобой постоянно что-то происходит.

– Понимаешь да? Я хорошо себя веду, и РЯДОМ СО МНОЙ происходит, вероятно, я в этом не виновата, так?

– Не знаю, не знаю. Марш в комнату, – указывает отец и уходит в ванную. Мама ждет, когда я переоденусь и зайду в комнату, только после этого начинает заниматься своими делами.

Почти не получила, но теперь я точно буду наказана и под домашним арестом. Но какой прекрасный вечер сегодня был.

Миша скинул мне в сообщение наше фото, где мы целуемся, и я до сна любовалась им.

Глава 4

Если сегодня ты снова подставишь меня Максим, то отец не станет меня слушать и пойдет разбираться с тобой.

Сегодня я шла и с Мишей и Марией, подругу мы встретили по пути в школу. Она решила пойти путем, которым хожу я. Не зная, что я буду с Мишей.

– Ты подруга Лики? Ранее тебя не видел, – начал разговор Михаил.

– Я все время опаздываю, – посмеялась она, а Миша вместо того, чтобы ответить на ее смех, отворачивается.

Мария вопросительно смотрит на меня, и я пожимаю плечами.

При своем парне не буду объяснять подруге, его странное поведение. Он ненавидит тех, кто опаздывает.

– Получайте хорошие оценки, – кивает Марии. – Пока.

Он уходит и ровняется с компанией парней и девчонок.

– Прости его, он просто очень пунктуальный.

– Совсем ни как брат.

– Совсем, – радостно соглашаюсь я с подругой.

Мы входим в класс, и я сразу рассматриваю все уголки: смотрю на дверь, трогаю свой стол и стул, ничего, вроде никто не смеется, только хохочут из-за вчерашнего.

Максим общается с девчонками из нашего класса с Зоей и Вероникой, они те, на кого хочется ровняться: умные, красивые, смелые, но те еще стервы.

Они смеются над шутками Макса, Вероника накручивает пальцем прядь, выбившуюся из аккуратного пучка.

Мне тошно смотреть на них, что они могут найти смешного в Максиме, кроме его идиотизма.

Я сажусь на свое место и списываю с тетради Марии задания по русскому языку. Успеваю отдать ей тетрадь, перед приходом Розиты Карпович.

– Всем здравствуйте, – учительница входит в класс и кладет два учебника на свой рабочий стол. – Тех, кого я называю, идут к доске и рассказывают свой стих.

Задание дали еще месяц назад, и все уже думали, что она не вспомнит.

Я свой стих написала сразу, как получила задание и не переживала, но надеялась, что меня пронесет.

– Лика, хочу послушать твой стих. В последние время твое поведение ужасно, оправдай мои надежды на тебя.

Я встаю и иду к доске, поворачиваюсь лицом к одноклассникам, смотрящих на меня.

– Стих будет о трусах? – выкрикнула Зоя с последней парты.

Общение с Максом дали свои плоды.

– Ларковна помолчи, – просит ее учительница. – Лика, начинай.

Каждый учебный день все больше приносил мне невезений. Все так и ждут, когда начать смеяться надо мной.

– Ты в белом платье шла, любовь мою зажгла. Над полною луной слова любви произнесла. Дотла меня сжигая, увлекая за собой в семью длиною в жизнь, – никто не смеется, все слушают. Максим поставил локти на стол и облокотился подбородком на ладони. – Хранись наш брак в согласии и любви, мои глаза произнесли и зацвели твои.