Ты из прошлого

Утро встретило меня барабанящим по окнам и подоконникам дождем, пронизывающим ветром и отдаленными раскатами грома. Вставать не хотелось. Наоборот, было огромное желание закутаться в одеяло и пролежать так целый день. Тем более, что по погоде вообще было непонятно, сколько сейчас времени.

Но все же пришлось хвататься за телефон, который лежал на тумбочке у кровати, и смотреть на экран блокировки, вылавливая сонным взглядом четыре цифры. Восемь утра… Итого, я поспала всего четыре часа. Ожидаемо, я сама поставила будильник на это время. Иначе бы и в самом деле проспала как минимум до обеда. Но отчет надо было доделывать. Поэтому придется еще немного постараться. А потом самым бессовестным образом напишу заявление на отпуск. И пусть начальство разбирается со всем этим дерь… В общем, пусть решают сами, что делать дальше.

Позавтракав, пошла снова к компьютеру, работать. Прихватила с собой большую кружку с кофе, чтобы, в случае чего, не начать клевать носом, как вчера. А учитывая мой хронический недосып, это снова могло повториться. Поэтому нужно было подстраховаться.

Перед тем, как открыть файл с документом, проверила, не писал ли мне кто в соцсетях. Но все было пусто. Хотя я, признаться, надеялась, что Саша все-таки даст о себе знать. На длинную скатерку, объясняющую, почему он так поступил, не рассчитывала. Но мог бы написать хоть что-нибудь банальное. Сама же по-прежнему ему не писала, не желая навязывать свое общение. Может, это была моя ошибка. А возможно и нет.

Ближе к обеду про меня вспомнило начальство. Узнав, что все почти готово, мной остались довольны. Оставалось лишь закончить работу, переслать ее на согласование и паковать чемодан. Разумеется, уже после того, как мне позволят отсюда уехать. И, надеюсь, это случиться в ближайшие пару дней.

Но если я рассчитывала, что новый день не станет подкидывать мне очередные сюрпризы или нежелательные встречи, то я глубоко заблуждалась. Потому как, уже вечером, когда отчет таки был отправлен руководству, я снова услышала стук в дверь. Открывать не собиралась, но узнать, кто решил наведаться ко мне, стоило. Поэтому я снова пошла к двери. Погода, стоит отметить, продолжала «радовать» дождем и сильным ветром. Поэтому я была удивлена тем, что кто-то решил-таки до меня добраться.

— Кто там? — спросила устало, когда до двери оставалась пара шагов.

— Это я, — проговорили знакомым голосом.

И вот кого я не ожидала сегодня услышать, так это Полину. Она что, сговорилась с родителями Саши, и тоже пришла, чтобы указать мне на мое место? Ничего хорошего я от девушки уже не ждала. Она могла показаться милой и доброжелательной. До тех пор, пока ты не перейдешь ей дорогу. И Полине будет плевать, что ты мог сделать это случайно, по незнанию.

— Ты зачем пришла? — спросила, не торопясь открывать дверь.

Кто ее знает? Еще вцепится в волосы, попытается навредить. Не хотелось бы потом показываться перед начальством с фингалами под глазами и с расцарапанным лицом.

— Я хочу поговорить, — миролюбиво ответили. — Может, пустишь? На улице довольно… неприятно находиться.

А кто тебя просил сюда приходить? И, опять же, могла бы и позвонить. Или боишься, что в таком случае до меня не совсем верной дойдет информация, которую ты хочешь мне передать? А так я не смогу отключиться, ссылаясь на качество связи.

— Но я не просила тебя приходить, — прямо сказала. — Поэтому спрашиваю еще раз, зачем ты здесь?

— Ты и в самом деле невоспитанная хамка, — тут же теряя всю свою миролюбивость, заметила Полина. — Елена Викторовна была права. Она предупреждала, что не стоит сюда приходить.

— Вот бы и послушала умудренную опытом женщину. Ей, судя по всему, виднее. Раз у тебя своего мнения не имеется, — тут же стала закипать я. Мои предположения были верными. И из-за этого я начала злиться. Теперь уже мне хотелось вцепиться в волосы Полины. И пройтись по милому личику ногтями, оставляя «симпатичные» полосы.

Как они смеют так легко записывать людей в утиль? Даже если ты хотя бы чуть-чуть отличаешься от них.

— Шла бы ты отсюда, — прошипела я, делая шаг к двери. Рука так и хотела схватиться за первый замок и провернуть ключ два раза. Затем очередь дошла бы и до второго. А там… — Иначе я за себя не отвечаю.

— Я хотела убедиться, что ты все поняла, — самоуверенно заговорила Полина. Надо же, а из нее вышла бы отличная актриса. Так молниеносно превращаться из нежного цветочка в хищную пиранью не каждый может. — И все-таки надеюсь на то, что ты уедешь отсюда, как можно скорее. И оставишь нас в покое. Тебе ясно?

— Мне плевать на то, на что ты там надеешься, — огрызнулась я. — Уеду, когда посчитаю нужным. Поэтому, мой тебе совет, забудь сюда дорогу. И оставь меня в покое.

— Ты только себе хуже сделаешь, — продолжила давить на мою нервную систему Полина. — Запомни это.

Прикусила себе язык, потому что хотелось сказать что-нибудь емкое и неприличное. Такое, чтобы до кое-кого раз и навсегда дошло, что со мной связываться лучше не стоит. Но я смогла сдержаться и на этот раз. Кто бы что не говорил, но я уж точно не была невоспитанной хабалкой. Иначе бы дело точно дошло бы до драки.

Отвернулась от двери и снова пошла на кухню. Полина, если ей больше заняться не чем, может продолжить стенать по поводу того, что я такая нехорошая, увожу у нее мужика. Мне надоело слушать пустые претензии и оскорбления. Почему они не пристанут к Саше? Все, что между нами происходило, было полностью его инициативой. И я не виновата, что у него, уж простите, в одном месте чешется. Вот пусть идет и успокаивается в объятиях Полины. Я лишь хочу, чтобы семья Волковых и их ненормальная невестка оставили меня в покое.

Я не знала, ушла Полина или так и осталась за дверью. И меня, признаться, это совершенно не волновало. Не было во мне сострадания к тем, кто решил поиграть на моих нервах. Поэтому, если невеста Сашки так и топчется на крыльце, это только ее проблемы, а не мои.

Горячий кофе и печенье сделали свое дело — я успокоилась. Хотя, признаться, хотелось написать Волкову колкое сообщение. Почему его родители и невеста меня достают? Сказал бы им, что нас ничего не связывает, и проблема бы была решена. Не думаю, что если бы он все им объяснил, они бы стали топтаться возле моей двери.

Уже ближе ко сну, позвонила маме. Ее голос всегда действовал на меня, как успокоительное. Вот и сейчас, она что-то говорила, рассказывала, а я просто слушала. Не хотелось грузить ее своими проблемами. Поэтому мне было проще сказать, что у меня все хорошо, чем объяснять, почему на душе так паршиво и кошки скребут где-то в области сердца. Возможно, я бы тоже смогла стать актрисой. Потому что мама каждый раз оставалась в неведении. Или ее просто больше заботили собственные проблемы. Что, наверное, лучше, чем если бы она волновалась за меня.