Ты извращенец, Гарри!

Ляшев улыбнулся и хотел было открыть рот, но затем нахмурился и прикрыл его. Немного покрутив в голове мысль, он все же произнес:

— Допустим это имеет под собой рациональное зерно. Но с ходу я такое не просчитаю. Слишком много переменных.

— У нас помимо пушек есть другие мысли, — подала голос Дарья.

Девушка уже успела убрать анатомический атлас и присела за стол к остальным.

— Я вас внимательно слушаю, — кивнул старенький аретфактор.

— Есть мысли по специализации, — подал голос Гарри. — В нашей команде много разносторонних магов. Дарья, к примеру, хочет заняться целительством. У Светланы отлично получаются щиты. Ну, а я... со мной и так все понятно, хотя и есть несколько проблем.

Ляшев тяжело вздохнул и обвел взглядом ребят.

— Зачем артефакторика... тебе? — указал он на девушку.

— Я не всегда могу быть рядом и нужна подстраховка, — пожала плечами Дарья. — Я хочу уметь создавать целебные и защитные артефакты. У каждого должен быть последний шанс на то, чтобы выжить.

— Хорошо, а вам, Борис, зачем артефакторика?

Парень смутился, взглянул на супругу, а затем ответил:

— Я неплох в боевой магии, но... Что я буду делать, когда война закончится?

Ляшев поднял брови, а неразговорчивый парень продолжил:

— Артефакторика... Она очень сложная. Ее мало кто любит, но... Мнен кажется хорошие артефакторы всегда востребованы. Я хочу, чтобы в моем роде был артефактор.

— И лучше не один, — подала голос Катя.

— Достойно, — поджал губы Ляшев. — Особенно от студентов с боевого факультета.

Старичок взглянул на светлану.

— А вы, барышня?

Девушка тяжело вздохнула.

— Я считала трехэтажные дроби с шести лет, в уме, — задумчиво ответила она. — Когда люди учили дискриминант, я уже занималась математическим анализом.

На девушке скрестились взгляды, но та лишь пожала плечами.

— Мне не нравится математика. Таблицы, графики и прочая чушь. Надоело и жутко раздражает. Но для меня в этом ничего сложного нет.

Профессор улыбнулся и пробормотал под нос:

— Не ты выбираешь артефакторику, а она тебя.

Кашлянув, он повернулся к доске, оглядел свои попытки изобразить артиллерийское орудие и вздохнул.

— Хорошо. Давайте, подумаем над этим вместе.

* * *

Мда.

Когда Ляшев сказал «Давайте подумаем над этим вместе», он имел в виду, «А составьте ка вы мне подробный доклад по вашему видению боевых действий вашей группой».

Вроде бы все просто.

Я делаю нежить, которая является пехотной частью, меня прикрывает Светлана с Борисом и Катей, Дарья у нас вроде целителя и на подхвате.

Угу, как же.

Мы его по моему двенадцать раз переделывали.

Или тринадцать?

Суть в том, что он уперся рогом и все время придирался к мелочам.

Ну, вот нежить.

Что с ней не так может быть?

А тут же понеслось: А откуда возьмешь материал? А что будешь делать, если рядом нет? Принесешь с собой? А как, если тебе нужны сотни трупов? На грузовике? А если лес? Вертолетом? А если собьют? На танке?

Мда.

И так со всеми членами группы.

Ляшев, конечно, всегда был дотошной занудой, но тогда он превзошел себя.

И да.

Он спрашивал по делу.

С виду, мой план по созданию нежити и использование ее в качестве рабочей силы, был довольно неплох, но тут же возникало столько нюансов, что все могло пойти коту под хвост.

И это...

Это раздражало.

Мда.

После долгих раздумий, я пришел к выводу, что нежить надо готовить заранее. То есть, не хранить трупы или делать закладки, а изначально готовить собственный отряд нежити, который и будет моим основным костяком.

Да, я верил в то, что у меня будет материал, но основа должна быть готова заранее. И тут простыми умертвиями первого порядка не обойдешься. Нужно что-то посерьезней. Эта нежить должна уметь думать, и не должна гибнуть так быстро.

А это как минимум умертвия второго порядка, а в идеале третьего.

И это уже совсем другой коленкор.

А сюда надо еще добавить момент со временем, о котором мы говорили с инструктором на практике. И мою мысль с печатями для ускорения создания нежити, Ляшев забраковал.

Видите ли, схема от печатей сыплется даже от неоформленного потока силы.

Ладно, черт с ней с нежитью.

Еще ведь и орудия.

Когда я возвращался в университет, я прямо ощущал, что с моих плеч вроде как вот-вот свалится груз и можно будет хоть немного расслабиться, но...

Какой там расслабиться?

Мучать трактат, чтобы он дал мне информацию о нежити второго, а лучше третьего порядка, с утра сидеть на лекциях по «Взаимодействию стихий» и «Циклической магии». После лекций, как дурак прешься в артефакторный кабинет, где толкаясь локтями со студентами с артефакторного факультета пытаешься осознанно связать мысли и предложить идею, как переделать орудие так, чтобы оно хоть как-то выполняло поставленные задачи. И так до вечера, во время которого ты с дергающимся глазом возвращаешься к трактату. А тот тоже, словно окончательно задолбать тебя хочет, и сует непонятную ерунду вроде «Препарирование черепной коробки» или «Построение сигнальной системы Лювофта».

Ладно, зачем череп вскрывать и как это делать правильно, я еще понимаю, но вот сигнальные системы? Зачем?

В общем, пары месяцев хватило, чтобы у меня задергался глаз от злости.

Не помогло даже то, что девушки всеми силами старались.

Да и нашей семье пришлось разделиться.

У Лены начались серьезный таксикоз и мы не стали испытывать сюдбу и мучать девушку учебой, а отправили в поместье, куда подъехала ее мать, была моя мама, а так же Люциан, который нанял врача акушера для наблюдения за Еленой.

Не то, чтобы я прям не мог без нее, но эти две оставшиеся засранки, словно задались целью зат... Оторваться по полной.

Хотя...

Может оно и к лучшему.

Она хотя бы не пересеклась с той тварью.

Что за тварь?

Интересный экземплярчик.

Карл из Швеции прислал.

Мда.

Я, тогда еще думал, почему звезд давно не видел?

* * *

— Так все же красное или белое? — спросила Светлана, выйдя из раздевалки.