Ты меня не забудешь

— Конечно я намного больше стала тебе доверять, — согласилась Снежка, вспоминая как дышать. Потому что от этой невинной ласки почему-то у неё сжалось сердце. А потом с грохотом забилось в груди, с каждым ударом всё сильнее путая её мысли. – Но одно дело верить тебе – как человеку, как другу… Другое дело верить тебе как мужчине.

— И верить в наши отношения, — задумчиво добавил Егор, по-прежнему не сводя с неё своего взгляда, и не убирая руки от её лица. Просто касаться её нежной кожи стало для него какой-то жизненно важной необходимостью. Как будто если он отстранится, то просто задохнется. Без неё, без шанса, что они всё-таки будут вместе.

— Д-да, — невольно прикрыв глаза.

— Снежан, посмотри на меня, — тихо попросил Егор. Девушка послушно распахнула свои цветочно-синие глаза, которые ещё сильнее оттенял букет, что она доверчиво прижимала к своей груди. – Нам ведь действительно хорошо вместе. И ты это знаешь. А ещё в глубине души, ты знаешь, что если мы попробуем, то это может быть по-настоящему круто. Ты много что наговорила тут про меня, да и сам знаю, что не ангел… Только я вот уверен, что всё у нас получится. И я тебе обязательно это докажу.

[1] Рофлить – то есть смеяться, ROFL — это сокращение от «Rolling On Floor Laughing» («Катаюсь по полу от смеха»).

Глава 48

— Вьюгина, ну это ж анриал[1]! Хватит меня обманывать! – рассмеялась Романенко и недоверчиво зыркнула на подругу. Но абсолютно поплывший взгляд на букет незабудок сказал ей намного большее, чем невнятное бормотание Снежки.

Цветы были размещены в импровизированной вазе, если точнее – в обрезанной пластиковой бутылке, но даже это не портило красоту композиции. Поэтому Снежка безотрывно смотрела на букет и думала. И несмотря на довольно запутанный ход своих мыслей, на губах у неё то и дело появлялась нежная мечтательная улыбка.

— Карин, это правда.

— Так бывает только в идиотских сериалах! У меня такие мамка взахлеб смотрит, сколько я себя помню.

— И всё-таки это правда, — со вздохом повторила Вьюгина.

— Да ты сама не до конца веришь! – фыркнула Каринка, плюхаясь на свою кровать. От чего панцирная сетка тут же издала жалобный скрип.

— Это не важно… верю я или нет. Это же ничего не меняет. Карин, строить отношения с таким, как Егор – это гарантировано кидать свое сердце в мясорубку. Я не хочу. Я боюсь, правда! Пускай лучше всё будет так как есть… К тому же, я ещё не отошла от предыдущих отношений. А тут на меня свалились новые! С Егором! Это же сумасшествие какое-то!

— То есть ты просто боишься, что он разобьёт тебе сердце? – выгнула бровь Каринка, в очередной раз поражаясь слепоте своей подруги.

— Ну-у… да. Наиграется, потом ему надоест. И снова пойдет в душ с той же Алиской или Танькой. А мне на это потом смотреть? – Снежка специально подбирала слова побольнее, чтобы не давать ни мозгу, ни сердцу поверить в то, во что верить было категорически нельзя. Да, им действительно было хорошо вместе, как недавно заметил Егор. Но всё хорошее имело свойство когда-нибудь заканчиваться. А Теплов относился к той самой категории парней, которые отличались ветреностью и непостоянством. И очень быстро перегорали. Это сейчас у него проснулся спортивный азарт завоевать её расположение, но стоит ей хотя бы раз дать слабину, как всё тут же закончится.

— И Потапин тут не причём? И у тебя к нему больше нет чувств?

Снежана некоторое время молчала, обдумывая свои слова, прежде чем дать ответ.

— Кариш, у меня есть чувства к тому Мише, которого я знала, — смогла найти в себе силы, чтобы тихо проговорить Снежана, проглотив тяжёлый, болезненный корм в горле. – К тому человеку, которого больше нет. И это очень больно – знать, что человек есть, он жив, он рядом, но уже совершенно другой. А того, кто в твоём сердце больше нет, он ушёл безвозвратно.

— Ничего не пойму. Так всё-таки ещё любишь или нет?!

— Скорее нет, чем да, — вздохнула Вьюгина, отворачиваясь от букета. – Нельзя любить чужого, незнакомого тебе человека. Который к тому же вызывает у тебя страх…

— Я вот только одного не могу понять, Снежк, почему ты на него не заявила!

— Карин…

— Ну что – Карин?! Ты так отчаянно билась за папу, ты на юридический хочешь поступать, чтобы бороться с несправедливостью и помогать людям. А сама? Почему ты не борешься за себя?! Это ненормально, что он по пьяни может такое творить! Или ты его настолько сильно боишься?? Или может его папаши, который что-то там в министерстве мутит?!

Романенко в раздражении вскочила с кровати и стала вышагивать по их вожатской, изо всех сил пытаясь контролировать свой голос, чтобы не кричать. Потому что её всегда задевала дикая несправедливость, а по отношению к близким людям – особенно. Потапин должен был получить по заслугам! И если бы она не поклялась Снежке не рассказывать никому о том случае, то Каринка бы ещё несколько дней назад первая вышагивала в полицейский участок, чтобы призвать этого мерзавца к ответу. Снежка не знала, но Карина даже незаметно сфоткала её синяки на её руках и запястьях, чтобы в случае чего были доказательства. Мало ли, а вдруг бы Вьюгина передумала… Хотя в глубине души Каринка понимала, что у них в стране зачастую и более ужасные случаи не доводились до обвинительного приговора, а над пострадавшими девушками смеялись или вешали на них ярлыки «сама виновата». Но ради подруги Романенко была готова засунуть свой скептицизм куда подальше и вступить в борьбу. Чтобы виновный всё-таки понес заслуженное наказание.

— Да нет же… Миша никогда бы не стал прикрываться своим папой, — покачала головой Снежка. – Ты же знаешь, он всегда со всеми на равных был в универе. И всё зачеты и экзамены всегда сам сдавал… Просто у меня какой-то барьер. Я не могу и всё. Карин, давай больше не будем об этом, пожалуйста!

— Про Теплова твоего тоже мне замолчать?

— Да никакой он не мой!

— Да, конечно! Еще скажи «общелагерный»! – фыркнула Каринка. – Что-то я не припомню, чтобы он кому-то из своих девок веники таскал. Или с собаками помогал. Или…

— Мысль я твою поняла. Хватит!

— А может это тебе хватит уже врать самой себе? – усмехнулась подруга. – Ты мне что недавно заявила? Боишься кинуть свое сердце в мясорубку?

— Да-а…

— Очень поэтично, Снежан. Особенно для девушки, которая утверждает, что никаких чувств у неё к Егору нет, — рассмеялась Романенко, усаживаясь рядом с подругой и приобнимая её за плечи. – Ты знаешь мой девиз, Снежк – лучше попробовать и ошибиться, чем струсить и потом всю жизнь об этом жалеть.

Снежана глубоко вздохнула, положив голову на плечо подруге.

— Знаю… Но не все такие смелые, как ты, Кариш.

— Это я-то смелая? Ну-у если можно назвать смелостью просто жить и не заморачиваться о всякой ерунде, то да… Ты мне лучше скажи, а ты хоть поблагодарила его за цветы?

— Ага. Сказала «спасибо».

— И всё? Эх, Снежка- Снежка! Могла бы уж и поцеловать, — усмехнулась Романенко, мягко пожурив подругу. – Хотя бы один из пунктов проверила, сможете ли вы с ним быть вместе. Там уже по одному поцелую можно многое понять…