Ты мне не пара?

Ворочаясь на кровати, она возрождала в памяти их голоса, смех Сильвии. Был ли он торжествующим? Как долго все это продолжалось после того, как за ней закрылась входная дверь? Исчезнув с его глаз, она поняла, что абсолютно одинока.

Элине тогда не потребовалось много времени, чтобы запихнуть свои пожитки в чемодан и нацарапать записку: «Мне требуется время, чтобы осмыслить происшедшее. Что будет дальше — не знаю». Записку она закончила словами: «Пожалуйста, пойми, что я вынуждена побыть одна».

Конечно, она поступила правильно, но это не смягчило горечи. Элина повернулась на бок и подумала о том, что зима идет на убыль. Скоро весна. Почки на сливовом дереве набухли, вот-вот распустятся первые цветы.

И все же одиночество, как открытая рана, постоянно саднило. Все время ее одолевало желание увидеть Бернарда, прикоснуться к нему. Это желание преследовало ее даже во сне. Но еще более болезненным было пробуждение. С каждым наступающим днем память о нем становилась все острее и острее.

Она написала письмо родителям. Сообщила, что с ней все в порядке, домой думает вернуться через пару месяцев. Она ничего не написала о том, что ждет ребенка, не желая доставлять им лишних волнений. В случае, если Бернард почувствует необходимость самому приехать за ней, она как бы между прочим напомнила адрес Нила, который всегда хранил ее секреты.

Элина подружилась с соседкой — Элизабет Штейн, сметливой вдовой лет шестидесяти. Когда Элизабет узнала, что Элина ждет ребенка в сентябре, она с энтузиазмом принялась готовить приданое, вязала ползунки, носочки, крохотные кофточки.

Приязнь между двумя женщинами росла, вероятно, потому, что обе были одиноки. Накануне оговоренного дня свадьбы Элина рассказала соседке о своих взаимоотношениях с Бернардом, а рассказав, почувствовала вдруг некоторое облегчение. Какое счастье, что она могла поделиться своей болью с таким мудрым человеком, как Элизабет.

— Ты выдюжишь, все наладится, — ободрила она Элину. — Мы, женщины, способны вынести все напасти, которые сваливаются на наши головы. Частица этого человека всегда будет с тобой — в твоем сыне или дочери. Гляди ясными, открытыми глазами в будущее ради ребенка.

В один из теплых апрельских дней Элина купила подержанную машину. Это дало ей возможность познакомиться с историческими местами Уэльса. Она открыла для себя разбросанные тут и там маленькие живописные городки.

Очень медленно душевные раны Элины затягивались. Она стала гораздо спокойнее относиться к тому факту, что по прошествии восьми недель Бернард так и не попытался разыскать ее. Теперь она лишь горько усмехалась, вспоминая о его клятвах никогда не оставлять ребенка без своей заботы. Теперь, должно быть, думала она, Сильвия с Бернардом уже сыграли свадьбу.

Но мы справимся и без него, мысленно обращалась Элина к своему будущему ребенку. Одиночество нам не грозит. Мы всегда будем неразлучны и совсем скоро отправимся домой, и ты познакомишься со своими бабушкой и дедушкой. Все будет хорошо. Клянусь.

Намерения Бернарда как можно скорей разыскать Элину натолкнулись на препятствия. Сначала ее родители ничего не захотели ему сказать; потом, когда он выяснил, что Элина в Англии, ее брат всячески уходил от прямого ответа, но в конце концов с большой неохотой дал ее адрес. Сразу же после этого Бернард появился возле дома Элизабет.

— Кого вы разыскиваете, молодой человек? — поинтересовалась дама, поразив незнакомца великолепной дикцией. — Мисс Таннер нет дома. И не стоит ломиться в мою дверь, как в свою.

Бернард отступил на шаг, чтобы рассмотреть глаза почтенной пожилой женщины. Либо дама была под два метра ростом, либо она стояла на ступеньке лестницы.

— Простите, — как можно вежливей сказал он, — не знаете ли вы, когда она вернется?

На него глянули из-под очков суровые голубые глаза.

— А если б и знала? Что с того?

Поняв, что не добьется ничего определенного, Бернард решил изменить тактику.

— Пардон, мадам. Не сочтите за назойливость, но мне непременно надо как можно скорее ее увидеть.

— Ага, вы, видимо, отец ее будущего ребенка, — догадалась пожилая матрона, глядя на него так, словно он до смерти досадил ей, как гвоздь в туфле. — Вы и есть тот самый человек, кто заварил кашу и не намерен ее расхлебывать. Может, я не права?

Отступив еще на шаг назад, Бернард уставился на Элизабет, недоумевая, что же наговорила ей Элина, отчего старая карга встречает его с такой неприкрытой враждебностью.

— Мда, — протянул он. — Я не уверен, что вы имеете в виду, говоря о каше, но в одном вы правы — я действительно отец ребенка.

Старуха исчезла так быстро, словно растаяла в воздухе. Минуту спустя она появилась перед воротами, ведущими в сад.

— Долго же вы собирались сюда, — проскрипела она. — Видно, не спешили разыскать, где она прячется.

— Ну, хорошо, хорошо. Сейчас я перед вами, — нетерпеливо перебил ее Бернард. — Так где же Элина?

— А что вы намерены делать? — прищурилась Элизабет.

— При всем моем уважении к вам, мадам, это вас не касается, — произнес Бернард довольно резко.

— Тогда вам нечего беспокоиться о мисс Таннер, — заявила седовласая леди и, подняв голову, удалилась.

Сжав зубы от негодования, Бернард заставил себя не потерять выдержку. Он потратил массу времени, чтобы отыскать Элину, и теперь, когда он почти у цели, какая-то старуха водит его за нос. Одно он знал точно: он узнает, где она, даже в том случае, если ему придется превратиться в собаку-ищейку.

Растянувшись на нагретой солнцем каменной скамье под окном дома, Бернард прикрыл глаза и приготовился ждать. Черт побери, Элина возомнила, будто ее бегство может решить возникшие проблемы. Она просила не пытаться найти ее, но не в его характере медлить. Он сразу отправился на поиски.

Солнце скрылось за верхушками деревьев, тени вуалью окутали сад. Неожиданно раздался скрип железных ворот, ведущих в сад. Бернард насторожился. Уж не Элина ли возвращается? Он приподнял голову, стараясь разглядеть, кто идет по садовой дорожке к входной двери.