Ты мне веришь?
Шрифт:
– Ты чего?
– Мне очень надо!
– Зачем?
– Потом скажу. Так знаешь?
– Я куплю.
– Отлично. Когда?
– А когда надо? Могу после Нового года.
– Нет! Мне надо вчера!
– Понял. Деньги кину на карту. Сотовый отдашь после праздников.
– Спасибо, брат.
Отключился и набрал бывшего однокурсника.
– Ты как-то хотел мою тетрадь со стихами купить и ноты. В силе еще?
– Ты ж не хотел продавать.
– Обстоятельства изменились.
– Дам не больше сотни баксов.
– Давай. Где встречаемся?
Отключился, снимая на ходу в банкомате деньги, которые перевел Осадчий. Снова набрал
– Максим Петрович, добрый вечер, это Казанцев. Казанова, да. Да все нормально. Мне у вас надо кое-что купить... очень надо. Надеюсь, вы мне поможете...
Когда я сказал ему, что мне нужно, он присвистнул.
– Ого! Зачем тебе столько?
– Надо. Очень надо. Найдете?
– Найду. На складе проверю и по своим точкам. На когда надо?
– Прям сейчас надо.
– Ну сейчас не обещаю, а завтра привезу. Ты где обитаешь?
– Нору снимаю на Петровского.
– Скинешь адрес?
Я отключился и прыгнул в автобус, глядя на лужи на асфальте.
«Обязательно выпадет снег. Ты мне веришь, маленькая? Он выпадет! Будь он проклят! Но он выпадет! Чертов снег!».
***
Ольга Ивановна работала в клинике уже несколько лет. Пациенты здесь в основном тяжелые. Рядом с ними всегда родственники с грустными лицами, да и обстановка к веселью не располагает. Хотя все и пытаются держать себя в руках, и даже отмечать праздники. Вот и сейчас отделение украшено гирляндами и фонариками, елочными ветками. Даже пахнет мандаринами и конфетами. Ольга ко всему здесь уже привыкла. Больница для нее дом родной. Иногда отпускала санитарок и медсестер, а сама оставалась на дежурства. Пусть она и зам главврача. Она здесь и по праздникам, и в выходные. Последние несколько недель пациентов немного добавилось и девочку к ним привезли лет двадцати. С очень редким заболеванием. Состояние тяжелое, а она улыбается, что-то рассказывает, пока ей иглами в вены тычут. А глаза при этом грустные-грустные... Но, когда к ней парень начал приходить, расцвела. Словно заново родилась. Имя еще у нее очень красивое - Елизавета Потемкина.
Просила у Ольги Ивановны зеркало всегда и расчесать ее перед его приходом. Бедная девочка была слишком слаба и, несмотря на лечение, с постели не вставала. Ольга слышала, что радужных прогнозов Михаил Степанович, зав отделением, не делает, да и сама она знала, что с таким диагнозом да при ее анемии шансы очень невелики. Тем более пневмония может оставить осложнения. Если бы хотя бы воспаление долечить и чтоб вставать начала, поднять гемоглобин, тогда можно операцию попробовать... Только откуда гемоглобину взяться, если ест, как птичка?
А вот парень начал приходить, и с ним садится и кушает, и его кормит с ложки. Начала ложку хотя бы держать. Он смотрит на нее так, что у доктора душа разрывается - столько отчаяния в глазах. Столько боли. Красивый мальчик, видный. На таких девки вешаются сами... а он в больнице часами сидит, девочку свою к окну носит. Поет ей что-то, стихи читает, а она то смеется, то плачет, то просто голову ему на плечо кладет и в окошко смотрит.
Ольга Ивановна сама чувствовала, как в горле печь начинало и хотелось кричать о несправедливости этой жизни. Отец у девочки известный человек с большими деньгами, а оно вон как. Никакие деньги не помогают дочь удержать. Уходит она. Угасает прямо на глазах. Иногда даже медицины бессильна. Чудес не бывает...
В Новогоднюю ночь, когда разошлись посетители и уже везде погасли огни, Лиза не
могла уснуть, облокотившись о подушки, в окно смотрела. Ольга Ивановна зашла к ней с лекарствами, а она повернулась и тихо спросила:– Снега не будет, да?
– Не знаю, моя хорошая. Пока что дождик накрапывает.
Она вздохнула и откинулась на подушки. Прикрыла глаза.
– Он должен быть... обязательно должен. Мне обещали...
– Ну если обещали, значит обязательно будет.
– Если не выпадет снег - я умру.
– Ну что за глупости ты говоришь? В новогоднюю ночь о чудесах надо думать. Все хорошо будет.
Погладила девушку по голове, а у самой сердце сжимается. Лиза уснула после лекарств, а Ольга поправила одеяло и вышла в коридор.
Он появился среди ночи с тремя рабочими, лестницей и мешками... Взволнованный, с отчаянной мольбой в глазах.
– Ольга Ивановна, только не вызывайте полицию!
Один из работников приставил лестницу к дереву и начал залазить наверх.
– Вы что это здесь устроили?
– спросила у него врач, ошалевшая от этого вторжения и наглости.
– А в мешках что?
– Я... я снег привез.
Она посмотрела в раскрытый мешок, а там раскрошенный пенопласт. Доктор широко распахнула глаза.
– Зачем?
– Я обещал, что сегодня ночью снег выпадет. Значит, он выпадет.
«Если не выпадет снег– я умру».
– Ну раз обещал...
***
Доктор зашла в палату к Лизе рано утром, но девушки в постели не оказалось. Она стояла у окна. Санитарок еще не было, и костыли остались у кровати. Значит, сама добралась. Впервые. Ольга Ивановна подошла к девушке сзади и посмотрела на улицу. Все усыпано белым. Все деревья, земля, дорожки. Настоящий снег. Белым-бело. На небе солнце светит ослепительно ярко, а внизу тот парень стоит и на окна смотрит, руки лодочкой сложил и кричит:
– Я же обещал! Ты мне веришь?
– Дааааа, - улыбается и плачет.
Ольга Ивановна вышла в коридор и прикрыла дверь.
На следующий день часам к десяти утра ее вызвал Михаил Степанович.
– Елизавете Потемкиной операцию делать будем. Они с отцом согласились. Пришел результат ее анализов, которые вчера взяли. Гемоглобин поднялся, чувствует она себя хорошо. Самое время. Рискнем.
Ольга Ивановна усмехнулась. А говорят, чудес не бывает... Бывают... чудеса люди сами своими руками делают.
***
Спустя год....
– Ты будешь любить меня, Марк?
– Буду. Всю жизнь буду любить только тебя. Ты мне веришь?
– Не верю.
Подхватил ее на руки, глядя в светящиеся счастьем голубые глаза и чувствуя, как золотистые волосы щекочут мне щеку. Опять все тот же декабрь на улице, слякоть, куранты скоро пробьют двенадцать, и я не верю, что мое чудо все еще со мной.
– Почему?
– Потому что скоро появится кто-то, кого ты будешь любить сильнее.
– И кто это?
Сунула мне в руку непонятную палку с окошком посередине.
– Что это?
– Твой подарок на Новый год.
– Не, ну это шарлатанство, Казанцева. Я тебе, значит, целую песню с музыкой и стихами, а ты мне палку?
– Это не палка!
– А что?
– Тест.
– Какой тест?
– На беременность, Казанцев. Видишь там две полоски?
– Ну? Это не песня, знаешь ли. Я тоже могу на палке две полоски нарисовать!