Ты – мне, я – тебе

– Будьте добры, я забыла ключ в кармане куртки внизу, в холле. Не могли бы вы мне отрыть дверь?

Он замялся, покраснел от смущения.

– Не имею права, мадам. Рядом с лифтом есть телефон. Попросите на респшн прислать вам кого-нибудь с дубликатом ключа.

– Прошу вас, помогите. Я жду очень важного звонка. Я уже слышала отсюда, как звонят. Меня зовут Элизабет Гаррисон. Не бросайте меня в беде.

Служащий отеля в испуге открыл дверь. Очутившись в вестибюле, Элизабет взглянула в зеркало над косяком двери, увидела себя и часть комнаты при слабом свете ламп. Из глубины комнаты доносилась нежная музыка.

– Есть тут кто-нибудь? – спросила она сначала тихо, а потом в полный голос. – Пожалуйста. Кто тут?

Она смущенно ждала ответа. Она не должна была здесь находиться. Сейчас она выйдет, закроет дверь и вернется к гостям. Элен Алле тут нет. Она могла быть в кафе. Если она сейчас вернется в номер, Элизабет извинится. «Мне показалось, что мы знакомы, – скажет она. – Я звонила вам. Бог знает, какое глупое чувство привело меня сюда. Меня обеспокоило появление фотографа. И мне сказали, что это вы его сюда пригласили…»

Против своей воли она вошла в комнату. Парчовые шторы были опущены. Слева на заправленной кровати лежала молодая женщина в шелковой ночной рубашке песочного цвета. Она с трудом дышала. Глаза ее были закрыты, а перламутровые веки были почти прозрачными. На подбородке тонкой пленкой застыла слюна.

Как и всегда в моменты борьбы между жизнью и смертью, Элизабет становилась деятельной и делала все очень быстро. Она увидела приколотые к ковру фотографии, а также те, что упали на кровать. Они могли морально уничтожить режиссера. Процесс об опеке над ребенком снова мог выйти на первый план. Опытным взглядом она оценила размах скандала, который обрушился бы на Шиллера. Если Элен Алле умрет, женские организации осудят его, а продюсер Воров, зная о том, что будущий фильм будет бойкотироваться, умоет руки и отойдет от дел. У Джимми не будет роль. Ему останется только кокаин.

Ей понадобилось менее минуты, чтобы снять и поднять фотографии и засунуть их в сложенную вдвое газету. Наклонившись над Элен, она сняла телефонную трубку. Говорила она сухо и быстро.

– Коммутатор?

– Да.

– Клиентке в номере 311 требует срочная медицинская помощь. Пригласите сюда дежурного врача и вызовите «скорую помощь».

– Коммутатор не имеет права вмешиваться при несчастных случаях. Вы должны обратиться к ночному менеджеру на респшн. Соединяю…

Несколько секунд ожидания, и Элизабет смогла объяснить ситуацию этому любезному и сообразительному человеку. Тот сразу же оценил опасность, которая грозила клиентке и отелю. Он вызвал врача. Машина «скорой помощи» должна будет ждать позади отеля. Команда спасателей поднимется по пожарной лестнице.

Продолжая говорить, Элизабет держала на руках потерявшую сознание женщину. Потом комната наполнилась людьми, дежурная по этажу примчалась с мокрым полотенцем и хотела положить его на лоб Элен. Элизабет жестом отстранила ее.

– Не надо. Где же врач?

В комнате появился только что прибывший высокий бледный человек. Он поднял веки Элен, тут же позвонил в больницу и предупредил о прибытии больной. Осмотрев флакон, он покачал головой.

– Может быть, надо вызвать у нее рвоту? – спросила Элизабет.

– Нет. Промывание желудка, кислород, интенсивная терапия… Вот и все, что мы можем.

В номере появились спасатели, они положили тело на носилки и скрылись.

– Вы ее родственница? – спросил врач у Элизабет.

– Подруга.

– Вам надо поехать с ней и захватить ее документы.

Элизабет взяла сумочку Элен и проследовала за спасателями.

4

Элизабет увидела, как спасатели чуть ли не бегом вышли из отеля. Она вернулась назад, чтобы принять кое-какие меры предосторожности. Подойдя к ресепшн, заговорила с менеджером.

– Мисс Гаррисон, какая трагедия, как это печально! Жизнь, смерть…

Элизабет оборвала его:

– Сообщаю вам, – сказала она, – что я снимаю у вас еще один номер: 311. Приплюсуйте его к тем трем, которые я забронировала для моих гостей из Нью-Йорка. Счет мисс Алле оплачиваю я.

– Но мы уже зарегистрировали ее кредитную карточку…

– Не снимайте с нее денег. Все счета предоставьте мне. Будем считать, что по приезде она стала моей гостьей. Прошу вас закрыть номер 311. Речь идет о попытке самоубийства моей подруги. Я хочу представить этот отчаянный поступок как недомогание. Если мисс Алле умрет, представим это как несчастный случай, произошедший в результате передозировки снотворного. Отель не может нести ответственность за перемены настроения усталой клиентки. У нее проблемы психологического порядка. Вот и все.

– Постараюсь, – неуверенно произнес менеджер. – Но я должен посоветоваться с нашим управляющим.

– Зачем? Если мисс Алле после выздоровления вновь вернется к вам, каким образом это «посещение» больницы должно будет интересовать ваше начальство? В компьютере в строке заказов изменится только одна запись.

Дата прибытия остается прежней, вы лишь добавите: «приглашена на прием миссис Кларк-Гаррисон».

* * *

Потом она взяла такси и отправилась в больницу. Там сказала, что она – близкая подруга Элен Алле, которую только что доставили спасатели. Элизабет дала номер одной из своих кредиток и попросила разрешения увидеться со своей «протеже». «Она сейчас находится в палате интенсивной терапии. Приезжайте позже, вам позвонят».

– Вы ее родственница? – спросил проходивший мимо врач «скорой помощи».

– Подруга.

Мужчина высморкался в бумажную салфетку.

– Она не хотела, чтобы самоубийство сорвалось.

– Она выкарабкается? – спросила Элизабет.

Врач пожал плечами.

– Уже выкарабкалась. Она жива. Но так ли ей повезло? Она ведь по-настоящему решила покончить с жизнью…

– А где ее вещи? Ее сумочка, которую я отдала одному из спасателей?

– Сейчас узнаю.

Не теряя времени, Элизабет попросила, чтобы мисс Алле поместили в отдельную палату и приставили персональную санитарку. Ей принесли сумочку Элен. Узнав, благодаря гарантии, которую выдал счет на ее кредитке, номер будущей палаты, она села на ближайшую скамью. Достав из сумочки мобильный телефон француженки, она принялась искать номер телефона Ронни. Надо было помешать ему распространить хотя бы одну фотографию.

* * *

Спустя час Элен была помещена в отдельную палату. Она еще не пришла в сознание, ее лицо под кислородной маской было таким же бледным, как наволочка подушки. На стоящем рядом экране монитора отображался ритм работы ее сердца. Сидящая рядом с кроватью Элизабет наконец отыскала нужный ей номер. Она тут же позвонила по нему и услышала ответ: «Это Ронни. Оставьте ваше сообщение». Элизабет надиктовала: «Срочно перезвоните мне. Не передавайте никому ни единого документа. Меня зовут Элизабет Гаррисон».

* * *

В салоне Сольвейг, окруженная людьми, которых она называла своей публикой, изводила Шиллера вопросами:

– Где ты был? Я осталась наедине с совершенно невежественным мальчиком.

– На коленях умоляю простить меня, Сольвейг. Мне надо было решить личные проблемы: мне позвонил телохранитель и сообщил, что ребенок плакал. Так, пустяки, но они являются частью моей жизни… Пойдем, драгоценная моя, – сказал он актрисе, которая снова начала посылать воздушные поцелуи оставшимся гостям.