Ты – моё Настоящее Новогоднее Чудо!
Шрифт:
Стефан прекрасно понимал, что неожиданно налетевшая буря, как и её багряно-фиолетовый оттенок, не являлись природными явлениями. Не менее хорошо он понимал и то, что это вполне могла быть магия сорнекородов. Которой, и это он тоже отлично понимал, его войску в данный момент нечего противопоставить. Слишком много сил у его магов отняли чары, которые до последнего оставляли врага в неведении по поводу передвижений его войска. А значит, другого выбора, кроме как попытаться забрать с собой на тот свет, как можно большее количество врага, у них не было. И уж однозначно он не доставит врагу удовольствие лицезреть его войско потерявшим голову от ужаса
Он так увлёкся восстановлением боевого духа своих воинов, что не сразу понял: на сорнекордов обрушился вовсе не ливень, а поток черно-фиолетовых молний.
– Кейт! – прошептал он. – Она всё-таки пришла… Она всё-таки смогла…
Прошептал тихо, одними губами. Но «Кейт» услышала. И сама не зная почему, счастливо улыбнулась. В крови, словно взболтанное в герметичной ёмкости шампанское, забурлили радость и восторг и подобно всё тому же шампанскому, но уже принятому во внутрь, мгновенно ударили в голову, вытеснив из неё всё то, чем бывшая бизнес-леди всегда по праву гордилась: хладнокровие, прагматизм, обстоятельность, здравомыслие и благоразумность. Единственное, что в ней осталось, это удовольствие… Удовольствие от осознания того, что Стефан ждал её, только её! Она услышала это в его голосе, а ещё она услышала, что он благодарен ей. И ещё… когда он произнёс её имя, она услышала также в его голосе нежность.
Была ли тому виной заполнившая её существо тьма или только лишь взбесившиеся гормоны, Екатерина Алексеевна не знала, но накатившая волна эйфории захватила её сознание столь внезапно и с такой мощью, что ей даже в голову не пришло ей сопротивляться. Всё, что она знала, это то, что как только она увидела отвисшие челюсти сорнекородов и священный ужас, с коим те смотрели на своих начавших восставать из мёртвых сородичей, желание развлечься по полной накрыло её целиком. К тому же, контролировать сразу с десяток тысяч трупов было не так уж и легко…
Изначально она планировала, поднять мертвецов лишь для того, чтобы заставить их сигануть в ров, однако оказавшись на месте и увидев соотношение противоборствующих сил, передумала – отдала приказ мёртвым сорнекородам атаковать живых.
Идея была всем хороша, кроме того, что при этом на поле боя продолжали появляться всё новые и новые убиенные, которые тут же и восставали. Вот только действовали «новобранцы» зомбоармии при этом по инерции, то есть продолжали сражаться на стороне живых, в связи с чем Екатерине Алексеевне приходилось их снова и снова перепрограммировать. И помогала ей в этом… детская песенка, которую впавшая в безудержный восторг семидесяти пятилетняя пенсионерка переделала под обстоятельства. К слову, и чувствовала она себя точь-в-точь как увлеченный компьютерной игрой ребёнок. Возможно, не воспринимай она эту свою жизнь как компьютерную игру, её смутила бы отведенная ей роль карательницы. Однако Екатерина Алексеевна была уверена, в полной и абсолютной виртуальности происходящего. И поэтому озорно и весело горланила во всю глотку…
Вам в мгновенье надо мысли изменить!
Вы теперь – зомбята! И так прекрасно на поле боя быть!
На воюющих зомбят быть похожими хотят,
Быть похожими хотят не зря, не зря!
Надо копьишко утянуть и вступить в смертельный бой,
И вступить в смертельный бой, крича: «Хряп-хряп!»
Ведь природа хороша, и погода хороша!
Нет, не зря поёт душа! Не зря, не зря!
И даже живой сорнекород, ещё живой сорнекород
От зомбят не отстаёт! Кричит: «Вперёд!»
Припев:
Вам
в мгновенье надо мысли изменить!Вы теперь – зомбята! И так прекрасно на поле боя быть!
На воюющих зомбят быть похожими хотят,
Быть похожими хотят не зря, не зря!
Надо копьишко утянуть и вступить в смертельный бой,
И вступить в смертельный бой, крича: «Хряп-хряп!»
Вместе солнце, ров, поля кружат в танце озорном,
Кружат в танце озорном не зря, не зря!
Живой сорнекород ничего не разберёт,
Но старательно поёт: «Хряп-хряп! Хряп-хряп!»
Несколько измененное содержание песни, впрочем, не избавило «зомбят» от исполнения «танца маленьких утят». Повинуясь живому воображению своей повелительницы, прежде чем вступить в бой, каждый «зомбёнок» проделывал следующие движения: вначале, согнув в локтях руки в течение нескольких секунд, изображал сжимающимися и разжимающимися пальцами «клювики»; затем, не меняя позиции рук в течение такого же времени, махал локтями, изображая «крылышки», после чего полуприседал и, выпячивая задницу, вертел «хвостиком», вслед за чем, хлопал в ладоши и только после этого уже отбирал у кого-либо из живых копьё и вступал в бой.
В то время, как наблюдавшие за «обрядом инициации» зомбят сорнекородские шаманы, впервые столкнувшиеся со столь страшным колдовством, осеняли себя защитными рунами, нибелунгидские маги ломали голову: «Что же это за ритуал такой? И почему они о нём до сих пор ничего не знали?»
– Может это ритуальная разминка? Ну вроде зарядки с утра? Смерть ведь это тоже сон. Так что размяться после пробуждения, как мне кажется, самое оно, – высказал своё предположение Аргус.
– Возможно, – закивав головами, согласились с ним маги.
А вот Стефана, который понимал, что отпущенное Кейт, а значит и её зомбовойску, время очень ограничено, интересовало совсем другое.
– Есть ли какое-нибудь ментальное заклинание, с помощью которого мы смогли бы точечно воздействовать именно на сорнекородских шаманов, заставить их как-то проявить себя, ну и в идеале подставиться под наши стрелы? – поинтересовался он у мага-воеводы.
– К сожалению, нет, Ваше Высочество, – покачал тот головой.
– Жаль, – тяжело вздохнул Стефан. – Это одним махом решило бы исход этого боя. Если бы сорнекороды остались без своих шаманов, они, наверняка, повернули бы назад…
– Согласен, – кивнул Аргус. – Разлом заканчивается в кишащих нечестью болотных топях. Без шаманов туда соваться чистое смертоубийство.
Глава 3
Неотрывно следя за военными свершениями своего зомбовойска, вошедшая в смертельный раж некромантка всё же нет-нет, но прислушивалась к тому, какие распоряжения отдавал своим генералам находящийся далеко внизу Стефан. Причём делала она это не только потому, что его голос возвращал её в те далекие времена, когда она была счастлива, в те времена, когда был жив её Станислав…
Кипевшая в крови и жужжавшая в ушах смерть всё более и более распаляла охотничий инстинкт своей новообращенной жрицы, требуя для себя всё новых и новых трофеев. Беснующаяся буря вторила этим увещеваниям, торжественно колотя в свои барабаны и церемониально грохоча своими кимвалами. И увещевания эти были столь убедительны, что поддаться им, поддаться желанию окончательно и бесповоротно слиться с распоясавшейся тьмой и разгулявшейся стихией – было не просто легко, а казалось совершенно необходимо.