Ты — мое притяжение

— Я соберу для тебя их все. И не позволю сорваться. Подставлю крыло, разобью свое сердце, выну душу…

— Капитан!

— Ты просто боишься, — тихо заметил он. — Расправлять крылья для полета страшно в двух случаях — в первый раз и… если уже предавали. Но смелости в тебе больше чем страха, Рина. Я точно знаю.

— Вы, правда, так считаете?

— Да, — просто ответил он, поймал мою руку и осторожно прикоснулся к ней губами.

Вдали послышался странный звук, будто кто-то трубил в дудку.

Дисар-ри тут же сощурился, принюхался и прислушался.

— Дальше мы полетим, адиса Рина. И это мое решение — не обсуждается, — не дал он мне возразить, хотя сделать это хотелось чисто из вредности.

Но капитан прав — на время практики и во всех чрезвычайных положениях и непростых ситуациях я подчиняюсь ему, как любой солдат генералу.

Дисар-ри протянул руки, я шагнула навстречу, обхватила его шею и — едва мы поднялись, обняла ногами за талию.

Через пять минут полета, когда нас, пронзительно крича, чуть не снесли какие-то птицы, я поняла, почему мы оказались в воздухе. Через джунгли неслось, сшибая деревья, стадо животных, смахивающих ростом и комплекцией на земных слонов. Нас бы точно затоптали или бы завалили поваленными деревьями.

Снижаться, впрочем, даже когда возникла возможность, Дисар-ри не стал, словно и вовсе не устал, а на мое робкое предложение пойти по земле, уточнил:

— Неудобно?

— Нет, что вы, капитан.

— Тогда что?

— Вам нетяжело?

Он рассмеялся и заявил, заставляя меня краснеть:

— Своя ноша не тянет, адиса Рина. А уж вы-то весите, как перышко.

Я промолчала, все еще неловко чувствуя себя после того непростого разговора о моих способностях и наших отношениях. После битвы я всегда выплескиваю эмоции, среагировала на вопросы о своих способностях слишком резко. Не все же расы знакомы с этими генными отклонениями, не знают, что подобное за собой несет. Но и поднимать эту тему снова не хотела. Не буди лихо, пока оно тихо. Так любила говорить моя любимая бабушка. Впрочем, я свое лихо, кажется, уже не просто разбудила, но и хорошенько раззадорила. Это надо же… я влюбилась в тейринца! В самого неподходящего мужчину на свете.

Иногда, оказывается, надо обойти полсвета, исколесить Вселенную, чтобы судьба свела тебя с единственным.

Мы спустились к середине дня. На этот раз Дисар-ри скинул мне с дерева два плода, покрытых черной кожицей размером с арбуз.

— По вкусу должны быть как хлеб, — сказал он.

Учитывая, что это были первые слова, которые он произнес после того разговора, я молча вгрызлась в фрукт. Следующую часть пути мы то летели, то шли через джунгли, редко перекидываясь едва значимыми фразами. Пару раз Дисар-ри отпугивал стаи диких летучих кошек с перепончатыми крыльями, которые хотели спикировать на нас прямо с редко попадающихся пальм. Я понимала, что они защищают гнездо, не вмешивалась, но котят, если была возможность, рассматривала пристально и с нескрываемым интересом. Они ничем, кроме крыльев, как у летучих мышей, да чуть более широких ушей, не отличались от обычных земных кошек.

К вечеру, когда мы перекусили обычными бананами и устроились на очередном дереве, я все равно почувствовала усталость. Закутанная в крылья Дисар-ри, пытаясь спрятаться от холода, смотрела в непроглядную темень, вслушиваясь в шум тропического леса. Крики птиц и вой хищников, рычание диких кошек и шелест в листве… Я вздрагивала, чувствуя себя трусихой.

— Знаете, адиса Рина, я отчаянно начинаю жалеть, что не сделал вид, будто не заметил ваше управление энергией. Может быть, тогда бы вы на меня не обижались.

— Я? Обижаться? — поразилась в ответ.

— Весь день молчите.

— Вам нужен от меня отдых, — буркнула в ответ.

— Не настолько сильно, — хмыкнул капитан, осторожно и умело массируя мой затылок и шею, чтобы снять напряжение.

Я расслабилась, чуть ли не замурлыкала от удовольствия. Какой же все-таки, Дисар-ри удивительный мужчина! Третьи сутки мы с ним вместе, а он даже не попытался соблазнить беззащитную девушку. Обстановка, конечно, не особо располагала, но все же… Мужчина, который явно проявлял ко мне интерес, но не пытался сократить расстояние, не лез даже целоваться, не говоря уж о большем, честно и благородно соблюдал дистанцию, не пользуясь ситуацией, восхищал меня. И сводил с ума.

— У вас нет последствий от использования энергии? — неожиданно уточнил он.

— Нет, если я применяю ее добровольно, — отозвалась я, — а не пытаюсь сдержать.

Он задумался, прижал меня к себе чуть теснее.

— Спасибо, что помогли с арраганами. Их, действительно, было много.

— Еще скажите, будто спасла вам жизнь, — хмыкнула я.

— Вы и есть моя жизнь, адиса Рина.

Дисар-ри осторожно наклонился, нежно коснулся губами моей щеки.

— Капитан, тейринцы что, в губы не целуются? — не выдержала я.

Он замер и уточнил:

— А вам хочется?

Твою ж…матушку!

— Вы какого ответа от меня ждете? — вспыхнула я.

— Честного, — отозвался он.

Убью заразу крылатую! Придушу!

— Вы слишком старательно этого избегаете, капитан, — пошла я окружным путем.

— И вас гложет любопытство?

— Допустим.

— Похоже, вы решили не оставить мне на сохранность ни единой тайны, да, адиса Рина?

— Кто бы говорил! — снова возмутилась я.

Дисар-ри наклонился, прикусил мочку моего уха, слегка ее потеребил, лизнул и проложил дорожку поцелуев по моей шее.

— Вы не ответили на вопрос, капитан, — прохрипела я.

Главное, не застонать и не потребовать продолжения, которого вдруг до отчаяния остро захотелось.

— В моем случае, адиса Рина, поцелуй с вами многое изменит. Дайте мне немного времени. Пожалуйста.

— Для чего? — не поняла я.

— Я разберусь с оппозицией, найду храны, а потом, уже не рискуя вашей жизнью и безопасностью, затею этот непростой разговор о том, как тейринцы создают пары.

Я уставилась на него. Глаза Дисар-ри сверкали ярко, напоминая темные жемчужины. Ночь многое меняла, искажала и это, пряча привычное серебро в его взгляде.

— А там есть что-то такое, о чем я не подозреваю? — невинно уточнила я.

— Боюсь, вы даже крошку информации не знаете, — ответил Дисар-ри. — И я очень надеюсь, что… Впрочем, отдыхайте.

— Ни стыда у вас, ни совести, капитан, — заворчала я, устраиваясь поудобнее. — Раззадорить мое любопытство — и ничего не сказать. Вот о чем я так сильно жалею, так это о заключенном с вами договоре, где я ничего не стану выяснять о тейринцах.

Дисар-ри хмыкнул и поцеловал меня в макушку. И вскоре усталость все же взяла свое, и я провалилась в сон.

Дисар-ри.

До «Звездного странника» нам оставалось часа четыре пути, не больше. Не случись этой схватки с арраганами, до темноты бы успели. Но пробираться через джунгли, кишащие всяким опасным зверьем и растениями в ночи, было самоубийством.

Я прислушался и, используя ментальный удар, отрезал от нас двух ягуаров и аранайского волка, способного на прыжки на огромное расстояние.

Рина задремала, надежно спрятанная в коконе из моих крыльев. Как бы ни было сильно в ней любопытство, она даже не попыталась их пощупать, лишь принимала то, что я ей давал. И правильно… Если серебрение крыльев завершится, случится слияние. А это сейчас опасно. Очень.