Ты моё счастье

А пока размышлял над звонком родителям, прошёл на кухню и включил кофеварку, а племяннице налил стакан вишнёвого сока, который мы вместе с другими продуктами купили по дороге сюда. Хотя в моём холодильнике пусто никогда не было. Его периодически заполняла моя домработница тётя Глаша.

Пенсионерка, живущая в этом же доме несколькими этажами ниже. Мы случайно познакомились, как только я въехал сюда, а потом приезжал наездами в течение четырёх лет из Америки, где управлял филиалом агентства по указанию деда.

Вот так всё это время она присматривала за моей квартирой: цветочки полить, пыль протереть, холодильник заполнить перед моим приездом на часть денег которые я ежемесячно пересылал ей на карточку.

Какая ни какая помощь одинокой женщине. Родственники жили где — то далеко от Москвы, а муж скончался года три назад от сердечного приступа. Вот так я стал ей что — то вроде сына, которого у неё никогда не было, а я и не против.

Посидев немного с племянницей в её новой комнате, всё же созрел для звонка родителям. Когда на домашний номер ни кто не ответил, набрал на скорую руку номер отца.

– Слушаю, - раздалось в трубке

– Отец, я звонил вам домой, никто не ответил.

– Ну, мы сейчас ожидаем посадки на самолёт в Салоники.

– Понятно, а где Костас? У меня к нему есть разговор.

– Так он ещё вчера улетел, дед его вызвал в приказном порядке. Он опять, что — то натворил?

– Поговорим, на месте, как только разберусь с делами.

– Хорошо, мы там задержимся на некоторое время.

Уставившись на погасший экран телефона, прошипел:

– Поговорим, ещё как поговорим, братец, уж в этом не сомневайся.

Выкроить время, чтобы отправиться на свою родину и поговорить с братом, удалось лишь к середине мая.

Анастасия

Получив загранпаспорт на Машу, уже сидим в салоне самолёта уносящего нас в Грецию, на родину шефа. Да, я опять, как личный помощник лечу вместе с ним. Совершенно не понимаю, зачем он взял меня с собой, если это не рабочая поездка, а личного характера.

Хотя единственным обстоятельством было то, что Маша наотрез отказывалась лететь без меня. Вот тянутся дети ко мне, хотя это мне иногда совершенно не нравится. Вот так в приказном порядке нахожусь сейчас в этом самолёте, и кого волнует, что я иначе планировала провести свой отпуск, любезно предоставленный мне шефом и в одночасье им же бесцеремонно запланированным по своему усмотрению.

Вот мы взлетели, я листала в своём телефоне электронную книгу, а шеф пересел в соседнее кресло, при этом посадив Машу себе на колени, она сосредоточенно стала, что — то там разукрашивать цветными карандашами в раскраске положенной на откидной столик. Сам же он то и дело посматривал на меня. Видимо не выдержал, спросил:

– Вы на меня сердитесь?

– С чего бы мне это делать.

– Значит, сердитесь.

Не зная, что ответить просто молча, вновь стала листать страницы книги, которую якобы читала.

– Вы уж извините, что таким наглым образом испортил ваш отпуск, но в свете сложившихся событий, именно ваша поддержка была бы мне как нельзя кстати.

– Извинения приняты, а на моральную поддержку с моей стороны вы так и быть сможете рассчитывать.

– Премного благодарен, - одарил в ответ лучезарной улыбкой.

По прилёте нас встретил шофер, так в мгновение ока мы были доставлены на виллу семьи Танакис. Удивлённые родители встречали нас на пороге дома, внимательно рассматривая ребёнка, которого держал на руках их старший сын.

Предваряя их возможные вопросы, готовые в любой момент сорваться с языка

– Потом поговорим. Отец, где Костас, у меня к нему серьёзный разговор.

– У себя. Да, и по возможности держи себя в руках.

– Как ты правильно заметил, по возможности постараюсь, но ничего конкретного обещать не могу.

– Димитрос, что произошло?

– Мама, всё потом, потом, - чмокнув в щёку поднялся на второй этаж и устроил уснувшего ребёнка в своей комнате. Предупредил, не распаковывать вещи, так как от исхода разговора с братом будет зависеть, останемся мы здесь или остановимся в отеле.

Димитрос

Брата, как и ожидалось, нашёл в его комнате. Тот что — то строчил на ноутбуке.

– Ну, здравствуй братец, - начал с холодного приветствия прямо с порога.

– Дим?! Ты когда прилететь успел?

– Только что.

– Тоже дед вызвал?

– Нет. Я здесь из-за тебя.

– Меня?! Что на этот раз я такого сделал, раз ты бросил свои дела и лично явился в отчий дом?

– А это не сейчас натворил. Это, как говорится, дела минувших дней, а скорее лет.

– Ты пьян?

– Вот взгляни, - протягивая папку с данными на Алисию Гросберг своему младшему брату

Тот внимательно стал пересматривать содержимое папки. Затянувшееся молчание с обоих сторон, но вот прозвучал ответ:

– Ну, да переспали мы пять лет назад, познакомившись на одной из вечеринок, и что с того?

– А то, что пять лет назад она родила ребёнка от тебя надо полагать

– А мне — то откуда знать, мы с ней больше не виделись после той ночи.

– Надо же, как складно сказки сказываешь. Тогда скажи мне братец одну вещь, — холодно глянув в его сторону, — зачем же ты гадёныш, представился ей моим именем, а?

– Случайно вышло

Злобная ухмылка исказила до этого безэмоциональное лицо Димитроса.

– Не выводи меня, а то у меня тоже случайно может сорваться кулак прямо в твою челюсть.

– Ну, чего ты звереешь, ты сначала докажи, что она моя дочь, а потом угрожай рукоприкладством

– А ты на бумажки — то глянь, странички, перелистни и увидишь кое-что интересненькое, — злорадная улыбка, больше похожая на оскал, так и застыла на лице.

– Быстро сработано, уже и ДНК тест провели, и когда только успел.

– Не столь важно когда. Важно, что собираешься делать? Пора уже и отвечать за свои поступки.

– Ничего, — спокойно возразил мужчина

Брови старшего брата медленно поползли вверх.

– Сделай лицо попроще братец. Я этого ребёнка не знал все пять лет и ещё столько же знать не хочу. Ты же умный, придумай, как разрулить эту ситуацию. Не собираюсь с ней нянчиться.

В дверях комнаты младшего из сыновей появились родители привлечённые разговором на повышенных тонах. Но поглощённые разговором братья не обратили на это никакого внимания.