Ты моё спасение души

– Останешься, сегодня со мной, Никитушка?! Я так по тебе скучала, любимый! Извини меня, милый! Признаю, была неправа, умолчав про беременность. Никит, если честно, да, специально не сказала. Боялась! Ребеночка очень хотела, но понимала, что тебя новость не обрадует, - говорю мужу нежно, смотря в глаза его вкрадчиво, ища в нем понимания и поддержки.

В это обследование выплыла проблема, которой не было в предыдущий раз. Врачи утверждают, что все не так и страшно, но мне ужасно боязно за последствия, за своих детей и Никиту.

И все же, сейчас переживаю даже больше за мужа. При неблагоприятном стечении обстоятельств именно ему придётся тяжелее всего.

– Знаю, милый, ты уже измучился переживать мои проблемы и бороться с ними. Прости меня, любимый, что мучаю тебя столько лет! Но…Ты мне очень-очень нужен. И малыш наш тоже. Знаешь, я уверена, что с его рождением все наладится, уйдут мои беспочвенные переживания. Я перестану жить с постоянной жабой страха в груди. Господи, только бы пережить все и выжить, - роняя слезы, покрываю поцелуями лицо мужа.
– Прости меня, Никитушка! Прости….

Глава 31

– Привет, брат! Да, сижу в ожидании чуда. Операция уже минут двадцать идет. Нет, Лив, пол малыша не узнали. Слава уперлась, решила, пусть будет сюрприз. Ну, хоть с именем определилась. И то радует. Александр или Вероника. Согласен, с отчеством язык сломаешь. Да, да, Екатерине спасибо. Минуточку, Лив.

Прерываю разговор, потому что несколько женщин в униформах выходят из оперблока.

– Извините, кесарево Уманской уже сделано?
– спрашиваю с дрожью внутри, когда сотрудницы равняются со мной. Получив отрицательный ответ, возвращаюсь в Ливону.

– Нет, еще, Лив. Катя прилететь не смогла. Звонила. Вчера Дмитрия оперировали. Стент. Очередной. Самочувствие? Вроде, нормальное. Майечка с Юлькой. Да, палочка-выручалочка. Да, ну. Ни к чему. Ты сам только с самолета. Тебя Ерчаник и Завенчиком дома ждут. Да, конечно. Станет известно, сообщу. Переживаю. Согласен, судьба наша такая.

"На судьбу сетовать нечего, - мысленно одергиваю сам себя.
– Ты, Никитос, судьбу на свое 33-летие сам выбрал, потому пенять тебе не на кого. Живи и радуйся! Жди чуда. Вдруг в этот раз повезёт. Ну или пронесёт. Не может же снаряд все время попадать в одну и туже воронку…"

Время "Ч" в этот раз у нас наступило, слава Богу, не внезапно, а по плану. Славика, в нормальном состоянии, заблаговременно положили в клинику. Назначили плановое "кесарево".

Сейчас я, находясь в комнате ожидания хирургического отделения, пытаюсь понять свое настроение и состояние.

Понимаю. Оба показателя болтаются в границе "хреново". Хотя вернее будет слово из аналогичного непечатного.

Да, иначе и не скажешь, потому как страх плотным коконом опоясал мое сердце и пророс своими щупальцами в мою душу.

Нет, конечно, это случилось не сегодня одномоментно.

Больше двенадцати лет живу я с первобытным, глубинным, животным страхом. Страхом за жизнь Славки и за ее психоэмоциональное состояние.

Последние полгода мой страх трансформировался в параноидальный психоз.

С момента известия о Славкиной беременности я фактически не жил. Существовал.

Ел, спал, занимался бизнесом, спортом, сексом. Все на автопилоте. В режиме постоянного контроля ситуации.

Я, как цепной пес, все месяцы следил за своей хозяйкой и ее состоянием.

Делал это, потому что боялся снова заживо рухнуть в адово пекло проблем, чтобы гореть в них по новой.

От моральной и психологической усталости прикрываю на мгновение глаза и ныряю в свою истерзанную память.

В ней то хроника киноленты нашей жизни, то слайды и фотки моментов разных по эмоциональному накалу. И везде Славка.

Вот она на развязке пытается достать Гатто. Худая с серыми подглазинами и грязными волосами в поношенной одежде. Зато с глазами полными счастья и нежности. Конечно не ко мне, а к спасенному рыжему заморышу.

Здесь она в больнице на каталке. Врачи и полицейские осматривают её изуродованное тело. При воспоминании увиденного и услышанного, на меня снова накатывает тошнота, приступ ярости и желание убивать.

На этом кадре Славик около самолёта. Бэмби старательно усилием силы воли переставляет ноги, чтобы самостоятельно делать несколько шагов навстречу мне.

В этом эпизоде она в фартуке на кухне. Поворачивается в мою сторону, показывает пирожное, приготовленное своими руками. Пытается, сильно заикаясь, рассказать об ингредиентах и этапах приготовления.

А вот мы Славкой валяемся на елисейских полях. Девчонка по памяти читает стихотворение "Музыка" Шарля Бодлера на французском:"La musique souvent me prend comme une mer! Vers ma pale etoile" ("Порою музыка объемлет дух, как море:О бледная звезда…"

Опять приятное воспоминание. Нет, больше чем приятное - дорогое сердцу. Наша свадьба.

Славка сильно стеснялась и своих проблем, и своего внешнего вида. Поэтому мне долго пришлось уговаривать её на свадьбу.

Сначала она согласилась на регистрацию, которая прошла без свидетелей и пафоса в московском районном загсе.

Торжественную часть, прибегнув к помощи Екатерины Андреевны, решили устроить в Швейцарском доме Кати и Димы.

Гостей на свадьбе собралось не так много. Только все свои.

Своих, знакомых ей ранее, после второго провала памяти Слава не помнила совсем.

Бэмби пришлось заново знакомиться с моей матерью, её супругом, с их детьми Аней и Ваней, со своей сиделкой Юлей и ее мужем Андреем, с моим другом Ливоном, Варварой и Киром Вайцами.

Познакомившись уже не единожды со всеми, во время новой встречи мы снова оказывались на нулевой отметке "помнила, но забыла".

Устав от игр своей памяти, Славка просто стала делать вид, что она всех знает.

Своего вынужденного притворства Бэмби ужасно стеснялась. Старательно прятала это внутри себя, но лицо и глаза все время выдавали её.

Ночью накануне торжества, уже будучи законной женой, Славик от её раздирающих её нервов и переживаний расплакалась.