Ты - мои небеса

– Да.
– Не дав ей договорить, перебил Лекс.
– С тех самых пор как увидел рисунок только об этом и думаю. Кто она и где ее искать. Может, твоей матери позвонить?
– Предложил он.

– Это может быть опасно.
– Напомнила Полина.
– Помнишь, что мамa говорила? Нам следует соблюдать осторожность.

– Думаешь, я не смогу защитить?
– Нахмурился Свиридов.

– Если дойдет дело до серьезных разборок, думаю, не сможешь.
– Хмуро заметила Полина.

– Хорошего же ты обо мне мнения.
– Усмехнулся он.

– Я реалистка.
– С самым что ни на есть серьезным видом, заявила Полина.

– Да я как бы тоже в облаках не витаю.

– Насупился Лекс.

Надо же, одним словом удалось его задеть, да так метко и обидно, что хоть волком вой.

– Я и не говорила, что ты витаешь.
– Полина с полуулыбкой посмотрела на него.
– Просто я в последние несколько дней кое-что вспоминаю. Не события, они словно ускользают от меня, а эмоции, которые когда-то испытывала по отношению к тебе. И знаешь, они очень противоречивы. Меня к тебе тянет и в тоже время я почему-то очень сердита на тебя.

– Ты меня бесишь с самой нашей первой встречи, - признался Лекс.
– Не буду вдаваться в подробности, что именно в тебе раздражает больше всего, но в последние несколько дней меня безумно тянет к тебе. Я, кажется, помню запах твоих волос, и он манит меня как магнитом.

– Как думаешь, мы можем быть женаты?
– Она задала самый волнующий вопрос.

– Сейчас я уже не так категоричен, - признался Лекс.
– И не возьмусь отрицать того, чего не помню, но руки и губы не могут ошибаться. Когда я обнимал тебя, объятия казались такими до боли знакомыми, что даже сердце замирало. А губы. Я помню эти поцелуи. Думаю, если не супругами, то любовниками мы точно были.

– Конечно, были.
– Несмотря на такой серьезный вроде бы разговор рассмеялась Полина.
– Я поначалу сомневалась из-за твоего вывернутого имени, и раньше ты не был таким стилягой, но теперь точно вспомнила. Ты и есть тот мой бывший из студенческой жизни. Возмужавший, повзрослевший, но все же это ты. Сашка Свиридов. Я права?
– Она подмигнула озадаченному Лексу.
– Конечно, я права. А поцелуи и объятия кажутся тебе знакомыми, потому что в былые времена мы с тобой вместо лекции в постели зависали. Тоже не помнишь? Я вот прекрасно помню.
– Лекс закашлялся от новых подробностей.
– Во всей этой истории странно только одно, - посерьезнела Караванова, - почему мои воспоминания на этом резко обрываются? После бурного романа мы вполне могли пожениться, и у нас могла родиться дочь. Но почему я этого не помню?

– И я не помню.
– Глава Лекса сверкнули праведным гневом.
– И даже нашего романа в студенческую бытность, но готов поверить тебе на слово, потому что чувствую, что так оно и было. Как же так вышло, что два взрослых человека напрочь забыли друг друга и теперь словно слепые котята восстанавливают по крупицам воспоминания? Что такое произошло, что заставило нас все позабыть? Узнать бы кто замешан в этой истории.
– Он покачал головой и прищелкнул языком.

– И что ты сделаешь?
– Удивилась Полина.

– Я ему голову оторву.
– Серьезно пригрозил Лекс.

– Давай обойдемся без экшена. Мне уже одной драки хватило.
– Караванова погладила его ладонью по груди.

– Без экшена не получится.
– Свиридов резко сел на диване с твердым намерением быстро принять душ и затем немедленно начать изучение непонятных чертежей.
– Я обязательно все вспомню.
– Он уверенным взглядом посмотрел на Полину.
– А когда все вспомню, непременно найду виновных, и они понесут наказание. И, - он потянулся, чтобы поцеловать ее в губы, - ты не права. Я сумею защитить тебя. Чего бы мне это не стоило.

Глава 16

Максим с Алисой после экскурсии по дому с очень вежливой экономкой, которую, кстати, звали Роза Филипповна, пообедали и остались предоставленными сами себе. Управляющая отправилась по своим делам, а они, побродив по саду и коридорам дома, устроились в гостиной. Максим сидел, откинувшись на мягкую спинку дивана, а Алиса лежала, пристроившись у него на коленях. Запустив пальцы в волосы, Максим медленно гладил ее по голове.

– Как ты себя чувствуешь? – Перевернувшись на спину, Алиса посмотрела на осунувшееся лицо Нестерова. Если он сейчас скажет, что все хорошо ни за что не поверит. Лицо бледное, под глазами темные круги и костюм, который купили совсем недавно в Париже, уже болтается на нем, как на вешалке.

– Давай не будем об этом говорить. – Ушел от ответа Максим. Его состояние оставляло желать лучшего и совсем не хотелось обсуждать столь неприятную тему. Постоянная головная боль, от которой уже не помогали ни пластыри, ни таблетки с недавних пор стала его верной спутницей. И становилось очевидным, что лучше ему уже не будет. А недавно к головной боли присоединилась тошнота, так что каждый прием пищи теперь давался ему с огромным трудом. Вот и сегодня он пообедал только потому, что Алиса настаивала.

Максим старался не замечать эти мелочи и жить оставшиеся ему дни полной жизнью, но каждый раз сталкиваясь с новыми симптомами, снова возвращался мысленно к болезни.

Как и предсказывал Лекс, он будет умирать медленно и верно и Алиса не сможет ничего придумать, только наблюдать за его постепенным угасанием. А потом, когда с ним будет покончено, она вернется к себе домой.

Взяв его ладонь в свою Алиса принялась водить кончиками пальцев по выступающим на тыльной стороне кисти сухожилиям удивляясь, какого землистого цвета стала его кожа.

– Я не могу не говорить.
– Алиса наклонилась и прижалась щекой к его ладони.
– Я вижу, как тебе плохо и чувство вины не дает мне покоя. Я знаю, - покачала она головой, разом отметая все возражения Нестерова, - ты скажешь, что это не моя вина, что не запусти я программу, ее активировал бы кто-нибудь другой. Все так. Но если бы ты знал, как раздражает собственное бессилие. Я не могу придумать ничего оригинального, чтобы вытащить тебя из программы. Теперь я понимаю, в каких облаках витала, когда впервые пришла сюда.

– К чему эти пустые разговоры.
– Максим печально улыбнулся.
– Симптоматическая терапия, как я понимаю, вряд ли даст положительные результаты, да и не хочу я остаток дней провести в больничных стенах. И насчет того, что у тебя не было выбора, я тоже верю и не держу зла.
– Проведя рукой по ее волосам, мужчина приник долгим поцелуем ко лбу.
– Алиса, как ты не понимаешь, - прошептал он, приподняв женщину и прижавшись щекой к ее виску, - я благодарен уже за то, что ты дала надежду смертельно больному человеку. За то, что зная, что скоро умру, я еще могу верить и надеяться, что этого не случится. Что я не умру и однажды проснусь в другом мире, пусть не таком прекрасном, как этот, но там я буду здоровым. Разве это не удивительно? Жить с такой вот мечтой.