Ты моя проблема

У меня дрожат пальцы и сто процентов расширены зрачки. Он рядом. Просто рядом, и этого уже достаточно.

— Не плачь.

У него теплые руки. На улице такой холод. А у него горячие ладони. Он обхватывает ими мои щеки. Снова целует. Едва ощутимо.

Включает печку. Я чувствую потоки теплого воздуха, они медленно окутывают тело и пробираются под расстегнутый пуховик.

— Я тоже был не прав. Я так часто на тебе срываюсь. Из-за пустяков. Тебе нужно от меня бежать.

Он улыбается.

Касаюсь пальцами его губ. Внутри все переворачивается. Я знаю, что неоходимо сказать. Нужно выразить свои мысли. Это важно. Кажется, что сейчас нет ничего важнее этого.

— Между нами чувства, Денис, — отвожу взгляд. Немного нервничаю. — Я вчера у тебя спрашивала, что между нами… и ты сказал, что не можешь это объяснить. А я могу. Между нами чувства. Такие сильные. Наверное, немного неправильные. Ненормальные. Но они есть. Я знаю это.

— У тебя губы синие, — шепчет, склонившись ко мне совсем близко. Несколько миллиметров.

— Ты переводишь тему?

— Нет. Ты права. Неправильные и ненормальные — самая точная формулировка.

Прижимаюсь к нему. Дышу им. Он гладит мои волосы. Вытирает мокрые щеки.

— Ты не уйдешь?

Всхлипываю и смотрю на него с надеждой. Мне страшно. Если и он бросит меня вариться во всем этом… я сойду с ума. Я точно рехнусь.

— Не дождешься.

Денис улыбается шире, но меняется в лице сразу, как только у него начинает звонить телефон. Он видит номер звонящего. Напрягается. Я чувствую, как меняется атмосфера.

Соколов сбрасывает вызов и сразу просит меня пристегнуться. Момент откровений тает.

— Пару дней побудем за городом. Нужно выключить голову. Продумать стратегию. С утра Паша подтянется, — говорит уже обыденно. Можно сказать, даже без эмоций.

— Ладно. Я решила взять больничный. Только… кот один там.

— Днем нашлись хозяева. Соседи с пятого. Неделю назад выскользнул от них в подъезд, думали, что уже не найдут.

— Здорово.

В глубине души мне немного жаль. Я была уже готова оставить его себе. Даже имя придумала. Люцифер.

Подтягиваю колени к груди, предварительно скинув обувь. Мы уже выехали за город. В машине тепло. Я даже начинаю оттаивать. Главное, не схлопотать простуду. Не хотелось бы валяться с температурой. Меня так и клонит в сон. Веки слипаются. И я позволяю себе закрыть глаза. Денис делает радио тише. Устраиваюсь поудобнее и почти сразу засыпаю. День был длинным и очень тяжелым. Правда, в состоянии сна нахожусь недолго.

Просыпаюсь от удара. Меня по инерции тянет немного вперед, и я не сразу могу сориентироваться, что вообще происходит. В голове мерзкий писк. Часто моргаю. Подушка не вылетела, я не ударилась. Но ремень, кажется, пережал мне половину внутренностей. Адски болит плечо. Медленно поворачиваю голову в сторону водителя, только сейчас понимая, что дверь открыта, а Дениса рядом нет. Музыка в динамиках почему-то стала громче. Басы бьют по барабанным перепонкам. В машину точно кто-то врезается. Мы слетели с дороги на обочину. Я вижу лесополосу.

С горем пополам отстегиваю ремень. Делаю глубокий вдох и вылезаю на улицу. Огибаю капот. Голоса. Я отчетливо слышу голоса. Упираюсь ладонью в черный металл машины и замираю. Смотрю вперед.

Отшатываюсь. Делаю шаг назад. Накрываю рот ладонями, но это не поможет. Мой сорвавшийся с губ визг уже не заглушить.

Я трясусь, смотрю на происходящее, выхватываю все по кадрам и ничего не понимаю.

Они бьют его. Их пятеро или шестеро. Не знаю. Они бьют Дениса.

61

Мне это не кажется.

Хотя, когда перед глазами встает подобная картина, можно запросто решить, что ты сошла с ума.

На удивление, мой крик никого не интересует. Интуитивно ловлю на себе пару чужих ленивых взглядов, не больше. Лиц не вижу. Яркие фары слепят.

Замечаю еще одну фигуру в стороне. Именно она склоняется над Денисом, когда люди, столпившиеся вокруг и наносящие удары, расходятся в стороны. Высокий, широкоплечий. Он говорит одну-единственную фразу:

— Тебе лучше проиграть бой.

Ухмыляется и со всей силы прикладывает Дениса рукояткой пистолета по голове.

Не дышу. В какой-то момент делаю шаг в эпицентр кошмара. Меня тянет туда как магнитом. Мне страшно. Дико страшно. Но не за себя. Что, если они его убили? Что, если… Так много ужасных мыслей.

Машины исчезают. Несколько секунд — и дорога остается пустой. На ватных ногах перебегаю потрескавшийся асфальт и падаю перед Денисом на колени. Кожу жжет. Останутся ссадины. Но мне плевать. Сейчас мне нет до этого дела.

Руки дрожат. Я вся дрожу. Плачу. Склоняюсь ближе, чтобы понять, дышит ли он вообще. Кажется, да. Нужно позвонить в скорую. Нужно позвонить…

Озираюсь по сторонам и понимаю, что абсолютно не помню, где мой телефон. Ощупываю карманы и снова оглядываюсь на машину.

— Денис, — шепотом, касаясь ладонью его лица, — не умирай. Слышишь?

Во мне столько паники. А он лежит и не шевелится. На боку, подогнув под себя ноги. Кажется, без сознания. Что мне делать?

— Я люблю тебя, только не умирай, — всхлипываю и решаю, что нужно вернуться в машину. Взять духи и телефон. Нужно, чтобы он пришел в себя.

Бегом возвращаюсь, спотыкаюсь и падаю рядом с Денисом. Подползаю ближе. Вытаскиваю край своего шарфа и обильно поливаю его духами. Саму подташнивать от этого запаха начинает. Отлично, значит, сойдет за нашатырь.

— Давай же, очнись, — бормочу и вожу тканью перед его носом.

Соколов начинает шевелиться и даже умудряется оттолкнуть мою руку.

Он в сознании. Снова всхлипываю.

— Не реви.

Это первое, что он говорит слегка осипшим голосом.

Денис упирается кулаками в землю и медленно садится на асфальт. Трогает затылок, на мгновение прикрывает глаза. Дорога слабо освещена фонарями, но этого хватает, чтобы видеть его.

Денис смотрит на меня. Внимательно, словно хочет отыскать что-то ясное ему одному. Проводит пальцами по моей щеке.

— С тобой…

— Меня не тронули, — отрицательно качаю головой и подаюсь вперед. Дотрагиваюсь ладошками до его плеч. — Скорую нужно, врача, — убираю за уши выбившиеся пряди и шмыгаю носом.

Но Денис не реагирует. Медленно осматривается, ощупывает себя, когда касается ладонью области под грудью, морщится.

— Водить умеешь?

Это он мне? Смотрю на него во все глаза и часто киваю.