Ты — моя зависимость

— Саид!

— Армина! Тема закрыта! Никаких детей!

— Но дочка…

— У нас сыновья.

— Но ты ж…

— Армина, еще слово… — его глаза угрожающе сузились. Он несколько секунд молчал, было видно, пытается себя утихомирить. Медленно выдохнул. Подошел к кровати, взял за руки и попытался улыбнулся, но губы были слишком напряжены, вышел оскал.

— Давай мы закроем тему детей раз и навсегда. Давай мы будем счастливы от того, что имеем и не будем гневить высшие силы, требуя ублажения своего эго. Ты хотела учиться, я помогу тебе, ты будешь получать образование в любом университете. Не зацикливайся на семье.

— Но ты ж был против…

— Я подумал и пришел к выводу, что тебе действительно нужно открыть себя, понять, чем хочешь заниматься, что тебя интересует. Я везде помогу. Так что дерзай! — он нагнул мою голову и поцеловал в лоб. Я растерялась, мне открыли двери, а я не знала, хочу ли выйти за пределы своего привычного мира. Это было странное чувство, будто ты умираешь, зная свой смертельный диагноз, а тебе внезапно говорят, что болезнь отступила и радуйся жизни на полную катушку.

— Саид-Провел пальцем вдоль позвоночника до поясницы. Мне нравилось гладить Аришу, мне нравилось ее трогать, меня накрывало от ее нежнейшего запаха кожи, мягкости, я любил путаться в ее светлых волосах. Я любил их перебирать, иногда накручивал на кулак, заставляя откидывать голову назад, погружаясь в ее тело. Я через прикосновения пытался выразить весь свой трепет, не всегда получалось нежно, местами срывался, потом зацеловывал покрасневшие места. Арина наполнила меня нежностью до краев, данное чувство преподало даже семье. Мне приходилось учиться не только брать, но и что-то отдавать. И я хотел отдавать. Я готов был весь мир положить к ее ногам, если бы она только об этом знала. Я сходил от ревности с ума, видя, как она дружелюбно общается с противоположным полом, я бесился даже, когда Роман ее обнимал, зная, что он всего лишь брат. Но мне не нравились его объятия, мне вообще мужчины семьи Берзниковых не были милы, они как-то странно относились к Арине. И я хотел знать почему. Мои источники информации разводили руками, ничего не могли найти.

Ариш… прошептал, целуя ее плечо, заглядывая в голубые глаза. Она выглядела уставшей, но улыбнулась, перевернулась на спину и потянулась к губам. Я собирался всего лишь поговорить, но наши тела хотели другого, хотя всего лишь полчаса назад отлипли друг от друга. Мне было ее мало, бесконечно мало. Мне уже было недостаточно владеть ее телом, я хотел владеть ее мыслями, но Арина была против посягательств на душу. Она не сопротивлялась нашему сближению, но не пускала дальше своего тела, а меня это злило и от этого порой был груб, необъяснимо жесток и причинял боль. Она молча терпела, только непролитые слезы стояли в глазах и немой укор. В такие минуты я сам себя ненавидел и тут же кидался ее топить в своей нежности, ласке.

Ариш… попытался вновь начать разговор, когда за окном уже стемнело, а часы напоминали мне, что пора уходить. Девушка только вышла из душа, обмотавшись лишь полотенцем, с мокрых волос капала вода.

— Почему твой отец и брат относятся к тебе так, словно ты им обязана по гроб жизни? — пуговицы плохо попадали в разрезы, психанул и поднял глаза. Арина подошла ко мне и невозмутимо начала застегивать рубашку. Я осторожно вдыхал ее запах, запах шампуня, пахла нотками привычного яблока, не мешал. Мне нравились ее прикосновения, словно гладила, ласкала.

— Когда мне было двенадцать, мама умерла. До того дня я и не подозревала, что у меня есть отец. Как-то не говорили мы о нем, я никогда не любопытствовала на эту тему, мне было хорошо с мамой, и я была счастлива. Она умерла, родственников не было, встал вопрос куда меня определить. И тут в документах выяснилось, что у меня есть живой отец. Вот и представь, что должен чувствовать человек, когда ему сообщают, что у него есть взрослая дочь. Он тогда уже был в разводе с матерью Ромы, забрал к себе, но никогда не пытался стать хорошим отцом. Часто меня оставлял одну или отвозил к бывшей жене, которая с ним нормально общалась, но та не обрадовалась моему присутствию. Рома всегда старался задеть, указать кто я такая и где мое место в этой жизни. А еще я была девочкой, он не представлял, как со мною обращаться. Так что первые месячные, первый бюстгальтер, первый поцелуй, первый секс я все переживала сама, без поддержки и подсказки со стороны родных. У меня как-то и с подругами не складывалось тогда. Я чувствовала себя какой-то ущербной что ли, потому что меня не любил отец. Он считал, что раз кормит, одевает, обучает — его миссия выполнена. В университете познакомилась с Ритой и именно она помогла мне стать такой, какой я сейчас являюсь. Немножко циничной, слишком красивой, уверенной в себе. И за Геру вышла замуж, зная, что мои «мужчины» будут против такого выбора, потому что он обычный парень, — она обвела глазами спальню, улыбнулась. — Я училась, думала, стану профи, меня оценят. Но как была пустым местом, так и осталась.

Даже не постеснялись толкнуть в твою постель.

— Тебя что-то не устраивает? — притянул к себе, скидывая полотенце к ногам. Она хоть и рассказывала обычным тоном, но я чувствовал тоску, одиночество девочки-подростка, которая никому оказалась не нужна, когда ей требовалось забота и любовь. И за это хотел лично свернуть шею старшему Берзникову.

— Саид, я ж только тебе рубашку застегнула! — со смехом воскликнула Арина, откидывая голову для поцелуев.

— Но не штаны же, — прикусил нежную кожу на шеи, оставляя свою метку. Да, иногда ей приходилось натягивать блузки с рукавами, с горлом пряча от посторонних взглядов мои отметины. Я не мог лишить себя удовольствия каждый раз ее клеймить. Я реально хотел выжечь на ее бедре свои инициалы, чтобы знала, кому принадлежит.

Моя, полностью, пока лишь телом, но и до души доберусь. Я буду всегда в ней, с ней, рядом с нею.

Фарид

Насколько сильно нужно ненавидеть человека, чтобы без страха взять пушку и в упор выстрелить? Как найти в себе силы, чтобы рука не дрогнула??? Я сжал зубы, наблюдая, как Саид выходит из ресторана со своей блондинкой, что-то шепчет ей на ушко, а она смеется. Они прилюдно не обнимались, не целовались, смотря на них, все понимаешь без слов. Чего стоят горящие глаза Саида, когда он смотрит на эту Арину! За все года, что был рядом с ним, ни разу не видел такого пожирающего взгляда, взгляда собственника. Он ее не отпустит. Никогда. Это читалась в жесткой складочке возле рта, это виднелось в прищуренных глазах. Он убьет любого, кто тронет его игрушку.

Прикусил губу. Армина последнее время просто непозволительно счастлива. Она стала много смеяться, она в открытую могла повиснуть на шее Саида, и он не спешил скидывать ее руки с себя. Он позволял себя любит, в то время, как сходил с ума совсем не по жене.

Как же я его ненавидел. За все. За то, что Армина смотрела на него так, что сердце замирало, ухало куда-то вниз и забывало биться. За то, что она улыбалась ему так, что забывал дышать, особенно, когда поворачивалась ко мне и эта улыбка дарилась мне, но она так же все внутри скручивало от боли, от мысли, что не я-не я причина этой улыбки.

— Поехали! — скомандовали сзади. Я посмотрел на девушку, она не спеша двигалась в сторону своей машины. Глянул в зеркало, Саид ее не провожал взглядом, а уже уткнулся в ноутбук.

— Что там с Караном?

— Пока сидит тихо, никаких посторонних людей, странных звонков, только клуб да девочки.

— Меня это и беспокоит.

— Может, правда, понял, что лучше не играть с огнем!

— Каран понял? — Саид тихо рассмеялся, качая головой. — Вряд ли. Он последнее время сильно зазнался, возомнил себя хозяином жизни. По сути мне плевать куда он засунет свою задницу, главное, чтобы не трепался на каждом углу о своей «дружбе» со мною. Мне сейчас шумиха ни к чему.

— Что-то случилось?

— Нет! — по тому как он лаконично ответил и в упор посмотрел на меня в зеркале, понял, что все-таки что-то случилось. Саид в последнее время действительно сбавил обороты в бизнесе, прикрыл некоторые «точки». Похоже под него начали капать, причем не «свои», а уже кто-то «выше».

Мы приехали к клубу. И я удивился, обнаружив, что на парковке было несколько тонированных черных джипов. Саид некоторое время пристально рассматривал машины, пожевал губы и вышел. Я следом.

Охрана нас пропустила. В клубе было тихо, бармен начищал бокалы, официантки столы. Только вип-зоне сидели люди и спокойно разговаривали, но увидев нас, замолчали. В воздухе запахло «жаренным», в повисшем молчании чувствовалась угроза. Я струхнул, внешне оставался невозмутим, но смотрел на уверенное лицо Саида. Он знал всех присутствующих, не удивился. Взяв стул, сел, как король, по центру и отдельно, закидывая ногу на ногу. На фоне темной одежды мужчин, черной кожи диванов, его голубая рубашка, светлые брюки резали глаза. Еще эта белозубая улыбка, не предвещающая ничего хорошего.