Ты нас предал
Шрифт:
Конечно, я не раз ставил мать на место, но её характер уже не исправить, и мы с Надей просто минимизировали поездки к родителям, только на большие праздники. А теперь Ренат приведёт в дом её же? Назовёт невестой? Мою жену? И как на это посмотрят родители?
Я снова закрыл лицо ладонями.
Ну и ситуация… Между мной и братом моя жена, которую я не хочу отпускать, но предал сам. Ощущал себя героем мексиканского сериала, блин!
Только это не чёртов сериал, а моя грёбая жизнь!
И как мне со всем этим разобраться теперь?
Почему я не могу её отпустить, ведь я сам думал о том,
Анфиска так вообще напрягать стала дико. Ошибся я, когда решил, что мы сможем что-то с ней построить. Она как была для меня просто развлекушкой, которую я себе с дуру позволил, так ею и осталась. И что с ней делать теперь — тоже не знаю.
Взял в руки помятый лист формата А4. Ещё несколько дней назад я получил результаты экспертизы ДНК ребёнка Анфисы.
Он мой на все возможные проценты. Ребёнок от меня, в этом нет никаких сомнений.
Только всё это меня тяготит. Не ребёнок, конечно… А то, что его подарит мне Анфиса.
К сожалению, у меня ничего особенного к ней так и не проснулось даже после известия о том, что она абсолютно точно носит моего малыша.
Я очень хотел ребёнка, правда. Мне уже скоро сорокет, а я до сих пор ни сына, ни дочери не имел — так уж вышло.
И вот — это свершилось. Только радости никакой нет.
Мои мысли опять ушли далеко отсюда. К Наде…
А если бы беременна оказалась Надя?
Блин, я бы многое отдал, чтобы услышать это от неё.
Мы так старались с ней, но ничего не выходило.
От неё я бы хотел малыша. Сына. Не одного даже.
Если бы Надя сообщила о такой новости до Анфисы, я бы всё исправил. Никаких других женщин бы не стало больше. Я бы спас наш брак, который стал умирать, но мы оба ничего с этим не делали.
Я погряз в своих делах. Она — в кастрюлях. Мы перестали разговаривать вечерами, проводить время вместе в мои редкие выходные. Тем для разговоров не стало. Я уже не знал, о чём говорить с моей женой. Мне стало с ней холодно и тоскливо. Она перестала быть мне другом, любовницей. Стала какой-то чужой. Замкнулась в себе. Но я не знал, как ей об этом сказать. Не хотел обижать. Не мог подобрать слов.
На переговорах мне нет равных, а с собственной женой я слов подобрать не смог.
После долгих месяцев такой тишины в доме я нашёл ей замену. Думал, что её можно заменить, думал, что остыл и больше не люблю.
Но стоило Наде начать жить без меня, обратить своё внимание на другого мужчину, как я начал болеть дикой ревностью.
Я идиот и дурак. Ничего ещё не остыло. Мои чувства к жене живы, только нафиг теперь ей не упёрлись.
Я всё испортил сам. Я продолжаю любить свою чужую жену, а она меня гонит, потому что как пёс прибился ко двору и навязался.
Ох и дурак я!
По дороге в офис решил заехать в цветочный магазин. Я понимаю, что одним букетом не исправить того, что я натворил, но не извиниться не могу. Пусть выкинет эти цветы, если ей так будет угодно, но я хочу принести извинения.
Больше никаких пьяных дебошей я не устрою, но… Но отпустить её не готов.
Мы с Реном вчера чудом не подрались по дороге сюда. Я его задевал, но тот не поддавался на провокации и повода затеять драку просто
не давал. Довёз меня по названному адресу и уехал, посоветовав как следует выспаться и заняться уже своей новой женщиной и её ребёнком…Телефон в моей руке завибрировал, отвлекая от мыслей. Опустил глаза на дисплей.
Анфиса… Мне всё сложнее с ней общаться. Мы слишком разного хотим друг от друга. Точнее, она от меня — всё, а я от неё — ничего.
— Да, — взял я трубку.
ГЛАВА 18.
— Богдан, ну почему ты не отвечаешь? — спросила она. — Я вся извелась. Я тебе звонила и вчера, и утром!
— Ну вот — ответил.
— Почему ты не поехал ко мне?
— Потому что я поехал к себе.
Вместе мы не жили. К такому шагу я оказался не готов даже после результата теста, хотя подумывал о том, чтобы жить вместе с матерью моего ребёнка. Но вчера особенно отчетливо осознал, что не хочу этого. После губ и запаха Нади — не хочу больше Анфису.
Я и подумать не мог, что меня так вштырит поцелуй с женой. Я целовал её жадно, словно после долгой разлуки. Когда у меня её отняли, я понял, как мне это было важно.
Вспомнил, какие у неё мягкие губы. Когда я поцеловал её в первые, уже не смог найти тот же кайф с другими. И сейчас меня тоже колбасит едва я вспоминаю вкус её губ, хоть она и сопротивлялась мне…
Всего лишь один пьяный поцелуй мне снёс голову…
С Анфисой жить не буду.
Она живёт в своей квартире, а я — в своей. В моей собственности несколько квартир…
Та, в которой мы жили с Надей, останется ей — я уже зарегистрировал её на жену.
Жить в ней она не хочет, это и понятно, но потом остынет и продаст, может быть. Способ искупить свою вину странный, но хоть что-то. Бросать её на произвол судьбы я не собирался. Но Анфиска как змея мне разум затуманила, глаза замылила словно — я видел всё не так, как было. Как околдовала меня, гадюка. Но едва встал вопрос жить с ней и жениться, я понял, что связывать свою жизнь с ней не хочу. Ребёнка не брошу, но на этом всё.
— Почему ты был у неё? Скажи мне, — плакала в трубку Анфиса.
Потому что хотел к ней. А к тебе — нет.
— Проехали.
— Как проехали, Богдан? Ты что — любишь её, что ли?
— Не твоё дело.
— Ну как — не моё? Я, вообще-то, ребёнка твоего ношу!
— Я сказал, тема закрыта.
Она поняла, что я сейчас просто прерву разговор, и сбавила обороты.
— Богдан, ты сегодня приедешь? — спросила она тихо.
Анфиса, конечно, ощущала похолодание между нами, но боялась услышать, что я её бросаю, и потому старалась не нарываться.
— Нет.
— Почему? Много работы?
— Много, — ответил я часть правды.
— А послезавтра? Я так скучаю по тебе.
— И послезавтра много работы.
Нет, всё же стоит с ней поговорить серьёзно. Хватит уже мозги пудрить девчонке. Она ведь надеется на брак и семью, стоит поделиться своими намерениями, чтобы она перестала тешить себя надеждами. Надю мне, конечно, не вернуть. Но и Анфиса мне не нужна.
— Богдан, ну что происходит? — спросила сквозь слёзы Анфиса. — Я в чём-то виновата перед тобой? Скажи. Мне ведь нельзя так переживать, я нашего ребёночка ношу.